Поручение президента Путина губернатору Беглову, министру культуры Любимовой и главе Газпрома Миллеру представить к 1 мая предложения по организации на Охтинском мысе археологического музея-заповедника вызвало шквал сообщений и комментариев в СМИ.
Инициативная группа археологов во главе с П.Е. Сорокиным и архитекторов во главе с С.В. Гайковичем уже предложила первый вариант концепции проекта такого музея (рисунок на заставке к тексту). Это ещё больше обострило внимание СМИ и общественности к мысу. Причем господствующее настроение большинства тех и других можно охарактеризовать как эйфорию.
Однако, если задуматься, то впадать в состояние ликования еще очень рано. Многие важнейшие вопросы остаются еще не решенными.
Первая группа вопросов связана с тем, каким будет музей. Вторая – с тем, как в связи с возможным созданием музея будет решаться вопрос с землей Охтинского мыса, находящейся ныне в собственности Газпрома.
Пытаться сейчас давать окончательные ответы на эти вопросы – всё равно, что заниматься гаданием на кофейной гуще. Вопрос о том, каким будет будущий музей, а тем более, музей-заповедник, можно будет предметно рассматривать только после того, когда решится вопрос о том, что же все-таки подлежит охране на Охтинском мысе и каковы реальные границы объектов археологического наследия, которые могут превратиться в музей-заповедник. Но именно этот вопрос до сих пор висит в воздухе, оставаясь не решенным.
Именно этот вопрос и имеет первостепенное значение, именно им и надо заниматься в первую очередь. Каким образом? На чем сосредоточиться? С чего начать?
Прежде всего, следует внимательно прочитать текст президентского поручения. Уже то, как оно сформулировано, говорит о многом. Цитирую дословно:
«Рассмотреть вопрос о создании историко–археологического музея–заповедника и представить соответствующие предложения».
Ключевые слова в этом тексте «заповедник» и «археологический». И именно они многое сразу определяют. Раз речь идет об археологических объектах, то заповедник может быть заповедником исключительно федерального значения. И раз поручено проработать организацию именно заповедника, а не просто археологического музея, это во многом предопределяет характер того, что может появиться на Охтинском мысу.
Во-первых, заповедник не может быть ограничен территорией, милостиво отведенной под музей владельцем данного участка петербургской земли. Размер и характеристики заповедника оговорены в Законе об объектах Культурного наследия РФ (далее – ФЗ 73).
Ст. 57 ФЗ 73 (п.1) устанавливает правило, согласно которому «отнесение достопримечательного места к историко-культурным заповедникам производится на основании заключения историко-культурной экспертизы в случае, если такое достопримечательное место является выдающимся целостным историко-культурным и природным комплексом и нуждается в особом режиме содержания».
Как нетрудно понять, ключевое слово здесь – «целостный», а не фрагментарно «выстриженный», как это произошло по итогам той экспертизы (о которой я уже писал подробно), к результатам которой продолжает апеллировать руководство «Газпром нефти».
А согласно ст. 26 уже другого Федерального закона (ФЗ 19 «О музейном фонде РФ и музеях в Российской Федерации»), музей-заповедник определяется как «музей, которому в установленном порядке предоставлены земельные участки с расположенными на них достопримечательными местами или ансамблями, отнесенными к историко-культурным заповедникам» (ФЗ 19, ст. 26, п. 1).
Как мы видим, согласно действующим законам, музей-заповедник не может быть создан просто в каких-то предоставленных ему помещениях, а предполагает его размещение на существенной по размерам территории, являющейся «достопримечательным местом» и «выдающимся целостным историко-культурным и природным комплексом».
Как определяется размер этой территории? Вновь обратимся к ФЗ 73:
«Граница историко-культурного заповедника определяется на основании историко-культурного опорного плана и (или) иных документов и материалов, в которых обосновывается предлагаемая граница (ФЗ 73, ст. 58)».
Кто инициирует и организует создание музея-заповедника? ФЗ 73 содержит ответ и на этот вопрос:
«Решение о создании историко-культурного заповедника федерального значения, об утверждении его границ и режима его содержания принимается Правительством Российской Федерации по представлению федерального органа охраны объектов культурного наследия, согласованному с органом государственной власти субъекта Российской Федерации, определенным законом субъекта Российской Федерации, на территории которого располагается данный заповедник (ФЗ 73 п. 3 в ред. Федерального закона от 22.10.2014 N 315-ФЗ)».
Иными словами, для вынесения такого решения необходимо проведение новой экспертизы, которая должна быть осуществлена другим экспертом, имеющим специальную аттестацию для проведения экспертиз, обосновывающих отнесение объекта культурного наследия к историко-культурным заповедникам (Положение о государственной историко-культурной экспертизе (В редакции постановлений Правительства Российской Федерации от 18.05.2011 № 399, от 04.09.2012 № 880, от 09.06.2015 № 569, от 14.12.2016 № 1357, от 27.04.2017 № 501, от 10.03.2020 № 259), п. 111, г)). И организатором этой экспертизы должно быть министерство культуры РФ.
После того, как территория, будет отнесена к историко-культурным заповедникам, она будет регулироваться еще и Земельным Кодексом (ЗК) РФ. По этому закону, территория заповедника попадает в категорию Земель Историко-культурного назначения (ЗК РФ, ст. 99). И вот тогда столь волнующий сейчас многих вопрос о том, кто и как будет распоряжаться землей, занимаемой заповедником, решится автоматически. Дело в том, что, согласно ЗК РФ, «Земли историко-культурного назначения используются строго в соответствии с их целевым назначением. Изменение целевого назначения земель историко-культурного назначения и не соответствующая их целевому назначению деятельность не допускаются» (ЗК РФ, ст. 99, п. 2).
Таким образом, осуществление на территории заповедника строительства или иной хозяйственной деятельности, кроме деятельности по изучению, сохранению и популяризации объектов культурного наследия, оказывается запрещенной.
Правда, это не влечет за собой отчуждение этой земли от собственника (ЗК РФ, ст. 99, п. 3). Иными словами существующий собственник может продолжать оставаться владельцем земли, но должен будет передать ее в пользование музея-заповедника и не сможет осуществлять там строительство и иную хозяйственную деятельность. Вопрос в том, захочет ли сам Газпром владеть такой землей? Так что поднимать сейчас вопрос о выкупе земли и требовать таких действий от губернатора – совершенно ни к чему. Повторяю, надо просто дождаться действий, которые неизбежно должны быть приняты, если те, кому президент дал соответствующее поручение, его выполнят.
Но для того, чтобы это произошло, уже сейчас, и как можно скорее, надо решить вопрос самый насущный вопрос – о правовом статусе объектов наследия на Охтинском мысе. Пока что он решен далеко не в пользу сторонников создания археологического заповедника на Охте (то есть, специально подчеркну, не в пользу президента Путина, поручившего чиновникам создать именно музей-заповедник, а не просто музей).
Что же это за препятствия, которые стоят на пути реализации президентского поручения?
Прежде всего – это то, что у Охтинского мыса до сих пор нет статуса охраняемого объекта культурного наследия, что позволяло бы отнести его к категории «достопримечательное место». Как всем уже известно, из всей территории Мыса «выгрызены» несколько жалких кусочков – объектов археологического наследия, среди которых нет ни вообще Ландскроны (!!!), ни большей части сохранившихся валов Ниеншанца. Словом это те 15% от общей территории мыса, которые были определены как охраняемые объекты жульнической, по моему глубокому убеждению, экспертизой г-на Ситдикова, одобренной не менее жульническим образом НКУАН ИКОМОС РФ и Центральным Советом ИКОМОС РФ. О чем мы писали и говорили не раз.
Все попытки опровергнуть этот подлог в судах, к сожалению, успехом не увенчались. Суды и ответчики просто не хотели слушать никаких аргументов! Истцы так и не смогли добиться привлечения в качестве свидетелей и проведения допросов в качестве свидетелей тех, кто мог бы аргументированно ответить на вопросы о том, почему именно такие границы были определены экспертизой. Все ответы сводились к непогрешимости г-на Ситдикова. И ничего по существу!
В итоге именно на основании этой экспертизы существующие границы объектов археологического наследия на Охтинском мысу утверждены приказом МК РФ и включены в Государственный реестр памятников. Никакого достопримечательного места, отличающегося особой насыщенностью памятников, дававшего бы основание для начала работы по организации археологического музея-заповедника, на Охтинском мысу нет. Зато есть площадка, освобожденная усилиями недобросовестного эксперта для осуществления хозяйственной деятельности, т.е. для газпромовского строительства.
- В 2014 г. подготовлена ГИКЭ по заказу ВООПИК, в его В основу ГИКЭ были положены материалы рабочей группы 2013 г. Эта экспертиза дважды в 2014 и 2015 гг. отвергалась министерством культуры РФ. Вместо этого по заказу ООО “ГородЪ” была сделана экспетиза А.Ситдикова из Казани. На основе этой экспертизы был выпущен приказ минкульта РФ, закрепивший действующие ныне границы объектов археологического наследия на Охтинском мысе.
- На плане Ситдикова Ландскрона полностью исчезла из границ охраняемого объекта.
- По Ситдикову большая часть реально сохранившихся фортификаций Ниеншанца находится за пределами охраняемой территории.
И эти утвержденные приказом министерства культуры границы объектов археологического наследия, оставляющие от реальных объектов жалкие ошмётки, и являются главной преградой на пути выполнения президентского поручения и создания археологического заповедника.
Причём сами по себе эти границы не пропадут, и министр культуры и даже президент просто так отменить приказ Министерства культуры РФ не смогут – ведь суд оставил этот приказ в силе, а памятники – в определеных им «15-процентных» границах.
Изменить решение суда возможно только после проведения нового судебного рассмотрения дела. Учитывая, что апелляционный суд оставил это решение без изменений, теперь всё внимание приковано к жалобе в надзорную инстанцию. Все ждут её решения.
Но можно пойти и по другому пути – подать заявки на включение в число выявленных объектов Ландскроны (пока что остающейся полностью выкинутой из охраняемых границ) и большей части оснований бастионов Ниеншанца.
Но это путь – могоходовка. Сперва в дело должны вступить региональные органы охраны, т.е. КГИОП. И если он соизволит отнести не включенное к числу выявленных объектов, тогда вновь будет необходимо отправить эти выявленные объекты на включение их в Государственный реестр в качестве памятников федерального значения (а памятники археологии иными быть и не могут), дожидаться завершения этой новой экспертизы и ее утверждения приказом министра культуры. Да еще и менять категорию всего объекта (Охтинского мыса) и определять его как достопримечательное место. И уже потом проводить еще одну экспертизу, в которой бы доказывалось, что плотность скопления объектов культурного наследия на Охтинском мысу такова, что позволяет организовать на его территории музей-заповедник.
Путь долгий, но легальный и вполне реальный.
Специально подчеркну, что основной груз действий по решению всего этого клубка проблем находится в сфере ответственности не губернатора Санкт-Петербурга, не главы Газпрома, а министра культуры О.Б. Любимовой.
А нам, грешным, что делать? Не сидеть сложа руки! Заниматься тем же, чем мы и занимались. Продолжать работать над концепцией музея-заповедника. Продолжать работу над опровержением фальшивой экспертизы, показывая всеми способами её лживость. Использовать все еще не до конца использованные способы судебного воздействия. Добиваться широкого освещения и обсуждения ситуации, возникшей в результате утверждения экспертизы-фальшивки. Суды не захотели выслушать оппонентов в ходе заседаний, но никто не мешает задавать вопросы в открытой переписке. Я уже пошел по этому пути. Ответов, правда, пока не дождался. Ничего, подожду еще. Надеюсь, сложившийся в целом благоприятный для перспективы создания музея-заповедника на Охтинском мысе расклад политических сил позволяет мне надеяться, что мои вопросы не будут проигнорированы.
В заключение остается сказать, что всей этой ситуации можно было бы избежать. Ведь дважды отвергнутая Минкультом экспертиза ВООПИК не только устанавливала истинные, а не сфальсифицированные границы объектов археологического наследия на Охтинском мысе, но и предполагала отнесения всего мыса к категории достопримечательных мест.
Пока же произошло то, что произошло – упрямое жульничание недобросовестного эксперта, покрывавшие его действия некогда уважаемых представителей экспертных сообществ, вынесение неправомерных судебных решений. Всё это привело к тому, что выполнения поручения президента Путина может оказаться де-факто саботированным. Допустить этого нельзя!
О.М. Иоаннисян,
ведущий научный сотрудник сектора архитектурной археологии Государственног Эрмитажа,
член президиума Санкт-Петербургского отделения ВООПИК,
член совета Санкт-Петербургского отделения ИКОМОС,
лауреат премии им. Д.С. Лихачева
