То и дело на стенах домов, а иногда и на асфальте, в историческом центре Петербурга появляются таинственные надписи вроде: «Лё, пойдем пить чай». Или таинственные цифры: «88», «14», «282». Online812 решил разобраться с загадками и кое-какие надписи расшифровал. Одновременно выяснилось, что предприниматели уже успели поставить граффити на коммерческие рельсы.
Вандализм на службе у любви
В Петербурге идет беспощадная борьба с любыми проявлениями несанкционированного творчества. Часто это оправданно – в самом деле, нельзя же разрешить рисовать и писать на исторических фасадах все что угодно и кому угодно. Но бывают и перегибы.
На тротуаре перед зданием Главного управления Центробанка РФ по Петербургу на улице Ломоносова на днях замазали черной краской надпись вполне невинного содержания: “Лё, без тебя мир не существует!” Замазать получилось не очень – под определенным углом надпись все равно прочитывалась.
Надпись эта появилась в полутора метрах от памятника императору Александру II, во всей жизни которого банкиры обнаружили главную заслугу – то, что он основал Государственный банк Российской империи, предшественник Центробанка. Близость надписи к императору позволила сделать следующее предположение о смысле надписи: Лё – это сокращение от Александра, а сама фраза – цитата из письма Марии Александровны, будущей императрицы, к Александру II в ту светлую пору, когда она еще и думать не думала, что Александр Николаевич кинет ее в самую трудную жизненную минуту, когда будет она тяжело больна, ради смолянки Катеньки Долгоруковой (Александр II женился на любовнице после смерти Марии Александровны)! Но тогда, когда писались эти строки к Лё, в отношениях Марии и Александра все еще было прекрасно. С этой исторической версией и с вопросом я обратился в ГУ ЦБ по СПб.
– Зачем уничтожать проявления любви на асфальте?
– А зачем мыть пол? – вопросом на вопрос ответила Мария Травникова, руководитель службы внешних связей Управления Центробанка РФ по Петербургу. – Проявления любви, это, конечно, прекрасно, но почему именно на заборе или на асфальте. Ведь можно же это как-то красиво оформить, поместить в соответствующем, более романтическом месте. Как это сделали, повесив копии картин Русского музея на ограде Летнего сада (на той же ограде появилась надпись “Люблю Катю Д.”. – А. О. Подробнее в номере нашего журнала от 26.04.2010).
Заметьте, опять эта Катя Д. Возможно, это звенья одной цепи. Надпись на баннере, прикрывающем ремонтируемую ограду Летнего сада, сделал некий юноша по имени Леша, Леня, Александр, влюбленный в девочку, чье имя, а возможно, и фамилия совпадают с именем Екатерины Долгоруковой, а надпись на асфальте перед ЦБ ему в ответ сделала та самая Катя Д. Что плохого? Ей-богу не понимаю. Зачем уничтожать?
Культура (или бескультурье) граффити претерпевает в Петербурге процесс бурного развития. Среди надписей и картинок, уродующих/украшающих стены, есть вполне креативные и вполне художественные изображения и слова. И когда стираются такие надписи, граничащие с произведениями искусства, неизвестно кого судить и осуждать по ст. 214 УК РФ (см. справку) – того, кто нарисовал, или того, кто стер.
Мне, например, понравилось изображение профиля Пушкина в арке на Социалистической ул., граффити “Атом не может быть мирным”, коррелирующий с культурой хиппи (на картинке – цветок с головкой в виде знака ядерной опасности), уже упомянутый “Лё…”,
В Петербурге даже пошли граффитистам навстречу. В 2006 году в городе прошел первый фестиваль граффити Meeting of Styles, часть одноименного международного фестиваля граффити. Тогда 44 художника разного уровня разрисовали 240 кв. метров стены ТЭЦ на проспекте Маршала Жукова. В 2007-м в ходе Meeting of Styles расписывали стены гаражей на углу Шуваловского проспекта и Планерной улицы.
В следующем году организаторы Meeting of Styles замахнулись на большее – брандмауэр жилого дома в спальном районе, и даже выиграли тендер на проведение фестиваля у Комитета по молодежной политике. С администрацией района все было согласовано. Комитет выделил средства. И вдруг коса нашла на камень. Город потребовал эскиз того, что будет на стене, – эскиз коллективной картины, которую нарисуют вместе несколько знаменитых в Европе художников-граффитистов. Управление эстетики окружающей среды и главный художник города фестиваль категорически запретили. В городе началась очередная волна борьбы с современным искусством. Искусству это, безусловно, пошло на пользу.
Но – исследуя граффити, я пришел к выводу, что надписи и картинки бывают не только социальные и чисто творческие. В Петербурге встречается и коммерческое граффити. Предположение подтвердилось, хотя поначалу все все отрицали.
Бизнес на вандализме
Сходство слогана “Лё, пойдем пить чай” со слоганом “Пойдем!” московского Пробизнесбанка, работающего под брендом Life на ул. Правды, 5, в эпицентре квартала, где все дома расписаны этим слоганом, была слишком очевидной, чтоб этим не заинтересоваться.
– Думаю, что мы не имеем к вашему “Лё” никакого отношения, – рассказала Анна, сотрудница банка. – У нас своя отдельная реклама, в нее входит то, что на офисе, и то, что на стендах в метро, но никак не на фасадах.
Свою причастность к граффити с логотипом телеканала “А-one” и его же слоганом “Смотри в оба”, коим украшены дома в Центральном районе, отрицала и редакция телеканала (расположена в Москве).
– Об этих граффити в Петербурге я слышу впервые, – рассказала Ниса, сотрудник пресс-службы “A-one”. – Это, наверное, наши фанаты нарисовали. С нами это никак не согласовывалось. Хотя граффити в своей работе мы используем. Летом 2009-го провели совместную с МОЭК (Московской объединенной энергетической компаний”) акцию “Энергия будущего” – организовали конкурс, в ходе которого художники украсили рисунками на тему “Город будущего” стены трансформаторных будок.
Тем временем я дозвонился до московской компании Low Budget Community, которая делает то же самое, только на коммерческой основе, используя труд безвестных петербургских художников и разрисовывая стены в Петербурге. Представился я как организатор фестиваля “Бабье лето-2010”, что чистая правда. Спросил, что могут предложить, кратко описал концепцию, делая упор на то, что мероприятие некоммерческое, вход бесплатный, цель – собрать побольше посетителей, описал примерный потрет их – молодые семьи, женщины бальзаковского возраста и т.п.
– Я бы рекомендовал трафаретное граффити на асфальте, не менее 300 нанесений большого формата А2 или А1, – рассказал Андрей, один из создателей и владельцев фирмы.
– Вы думаете, в Петербурге люди под ноги чаще смотрят, чем на стены, так боятся провалиться куда-нибудь?
– Зависит от совокупности факторов – большой размер, яркий цвет, интересный дизайн, интересное сообщение. Хорошо работают граффити под столбами, они меньше стираются (до 3 недель и больше), люди обходят столбы и непременно смотрят в этот момент под ноги.
– Правовой вопрос берете на себя?
– Последствий не будет. Это пробел в российском законодательстве. Цвет не является регламентированной характеристикой асфальта, рисунок никак не меняет ни функциональные характеристики его, ни эстетические.
– А можно все-таки на стенах?
– Можно, но осторожно. Это уже пограничная область. Цвет для стены – это существенная характеристика, часть дизайна дома. Закон классифицирует надписи на стенах как вандализм, при этом не важно, какая это стена – Эрмитаж или облупившийся фасад жилого дома. Тем не менее, и в этом случае привлечь к ответственности сложно. Мы составляем с вами договор на разработку дизайн-макета с использованием фото городской среды. Дизайнер без нашего ведома, по собственной инициативе выезжает в город, чтобы сделать эскиз непосредственно на здании, сфотографировать, посмотреть, как это будет смотреться. Мы с вами, как юридические лица, вообще ни при чем. Максимум, что грозит дизайнеру, – штраф в 2,5 тыс. руб. за нанесение вреда имуществу третьих. Платим, естественно, мы. В любом случае мы никогда не рисуем на исторических фасадах, если это городское имущество, используем только вторичные объекты – заборы, гаражи, воздуховоды. Рисунки на них не вызывают раздражения городских властей.
– Какие крупные компании уже воспользовались вашими услугами?
– “Сони Эриксон”, “МегаФон”, МГТС.
– Они используют пограничные варианты.
– Да.
Андрей почти уговорил меня. Остановило одно – как можно рекламировать таким образом фестиваль, который поддерживает Комитет по культуре. Удивили, однако ж, и цены – $4000 за 300 полулегальных граффити, т.е. 120 тыс. руб., минимальная рекламная кампания, за которую берется фирма, – от $3000. Получается, что это дороже, чем легальная наружная реклама на плакатах Художественно-промышленного объединения (ХПО), даже по полным расценкам, не говоря уж о льготных.
Тем не менее, реклама с помощью граффити пользуется широким спросом, возможно, в силу новизны. Из петербургских предприятий, ее использующих, обнаружил ресторан “Камелот” – значки на стенах с их фирменными гербом. Но, может быть, это тоже фанатская история. Как бы то ни было, не решаясь легализовать граффити, городские власти упускают существенные доходы. Может быть, все-таки стоит это сделать? С этим предложением мы обратились к органам власти и художникам с хорошим вкусом.
Запретить уже нельзя, разрешить – боязно
Одним из пионеров легального граффити был Центральный район. Лет 15 назад с согласия администрации был разрисован брандмауэр здания на Старо-Невском, граничащий с небольшим сквером тире пустырем, где стояли ларьки. Теперь ни ларьков, ни брандмауэра.
В Петроградском районе расписано уже три брандмауэра, один из них (журавли) получился очень высокохудожественным. Все это с санкции администрации. Как выяснилось, картины получаются такие хорошие, потому что художники профессиональные и получают за это неплохие деньги (иногда все же привлекают студентов, но отобранных по конкурсу). Чтоб не расходовать бюджетных средств, организовывает все это – находит художников и спонсоров (как вариант – производители красок и т.п.) Адрей Китаев, пресс-секретарь района, проработавший долгое время в метрополитене в области рекламы. На согласование каждого такого проекта тратится несколько месяцев, ни в одном документе слово “граффити” не употребляется, называют это как угодно, но по-другому – художественное оформление и пр.
– Слово “граффити” в Петербурге априори нарицательное, – поясняет Андрей Китаев.
– Мы сделали это раньше, чем Петроградский, – говорит пресс-секретарь Центрального района Людмила Щукина. – На время ремонта соседнего здания пригласили студентов Мухинского училища, они расписали стену историческими картинами. И все-таки основная позиция администрации – мы не может это поддерживать, даже если это во дворе – у нас исторический район, граффити ему как-то не к лицу, совсем в другом стиле. Если совсем запретить – обозлится какая-то часть молодежи и будет еще больше рисовать. Почему-то особенно ожесточенно граффитисты расписывают здание районной Налоговой инспекции на Невском проспекте, 68 (угол с Фонтанкой. – А. О.).
Это правильно? Чтобы такого не было, администрация предоставляет возможность художникам использовать свою энергию в мирных целях и в безобидных местах. Так, на Лиговке, 72, во дворе, удаленном от центра, лучшим художникам Москвы и Петербурга, работающим в этом стиле, дали расписать ограждение спортивной площадки (фестиваль Central Block Jam – 24.11.2007. – А. О.), а во дворе дома на Рубинштейна, 23, где жил Сергей Довлатов, к его юбилею, с нашего ведома через отдел по молодежной политике, художники расписали проходные дворы рисунками, связанными с его творчеством. Жителям очень понравилось, даже пожилым. Однажды глава района поручила мне поймать того, кто пишет на стенах, чтобы попытаться понять его, его мотивы, психологию. И мы его поймали с помощью милиции. Это оказался студент, жалкий и подавленный, какой-то весь серый, девушка, с которой он дружит, его бросила, и он хотел, чтобы его заметили.
– Может, стоило пожалеть?
– У всех бывают тяжелые минуты в жизни, несчастная любовь, но ни я, ни ты, Алексей, почему-то ни разу не были пойманы за таким занятием – ехать по улице на мопеде и прыскать на стену спреем.
В общем, странная сложилась ситуация. В двух центральных районах граффити разрешают, хотя и в виде исключения, а в спальных – запрещают. Может быть, разбить город на зоны, составить карту – здания, на которые даже дышать нельзя, зоны, где можно рисовать, но согласовывая дизайн с профессионалам, и зоны, где можно все, что не служит разжиганию национальной розни? С этим предложением мы обратились к эксперту.
– Весь смысл граффити – рискованное действие, вторжение в городскую среду, как правило, насильственное: хочу и рисую, и плевать я на всех хотел. Возможно, такой закон, какой вы предлагаете, станет хорошим способом борьбы с граффити – утратив шарм героизма, граффити станет неинтересным для подростков, – считает Иван Уралов, бывший главный художник СПб, сейчас руководитель творческой мастерской. В любом случае легализовывать насилие, каким граффити является по определению, – нельзя. Я видел, как в Италии по двору ходят 20 больших черепах. Студенты академии художеств расписали им панцири. Получилось веселенько так. Но все при этом как-то забыли, что черепахи – тоже личности. Удобно – черепаха не может дать сдачи. Так же и с домами.
– Но есть же явно уродливые дома, заборы, брандмауэры.
– Если необработанный, запущенный забор расписать, ничего хорошего не получится. Я против украшения заборов и глухих стен. Заборы лучше ремонтировать. Брандмауэры тоже несут эстетическую нагрузку. Это паузы, на которых глаз отдыхает. Музыка без пауз – это уже не музыка, а какофония.
Городская среда не должна быть слишком перегружена изображениями – к сожалению, это уже произошло из-за рекламы. В Лондоне заборы, огораживающие стройплощадки, окрашивают в цвет среды, чтобы сделать их максимально незаметными – если вокруг кирпичный здания, под цвет кирпича, если сад – в зеленый. В Пекине – наоборот, на такие заборы наносятся фотоколлажи с пейзажами, получается неплохо. Я видел очень интересный проект в Германии: старый завод – ржавые трубы, жуткая урбанизированная среда – расписала группа дизайнеров – синим, красным, золотым, как конструктор Лего. Получилось очень симпатично, но к граффити это уже не имеет никакого отношения, хотя используется та же техника – спрей.
– Но может быть, хотя бы социальное граффити разрешить?
– Что атомная бомба зло – и ежу понятно. Констатация факта в банальной форме на стенах не поможет. Конечно, среди великого множества настенных изображений встречаются не очень противные, таланты есть. Хотя граффити чуждо российской художественной традиции и мне лично, я не могу его осуждать. Если появится такая группа, выполняющая социальный заказ, человек, который организует граффитистов, направит их искусство в неагрессивное русло, возьмется за организацию обучения по-настоящему талантливых ребят, превратит их творческий порыв в настоящее искусство – будет здорово. Может быть, стоит открыть секции граффити при творческих союзах – в Союзе дизайнеров, Союзе художников. Но пока идет взаимное отрицание – мы отрицаем их, они отрицают нас. В какой-то мере это закономерно – конфликт отцов и детей. Но с этим нужно кончать – ничего хорошего из этого не выйдет.
Справка
Как ни странно, даже во времена сурового тоталитарного режима к граффитистам относились довольно лояльно. До 1996 года уголовное право РСФСР приравнивало надписи на стенах к хулиганству, как правило – мелкому. Наказание было скромным. Только в 1996 году вандализм выделен в отдельный состав преступления, и ответственность за него наступает в 14 лет, т.е. как раз в ту пору, когда больше всего на свете хочется писать и рисовать в общественных местах, чтобы хоть тем обратить на себя внимание особ прекрасно противоположного пола в период полового созревания (исследования показывают, что девочки на стенах практически никогда не пишут и не рисуют).
Появилась отдельная ст. 214 УК – “Вандализм, то есть осквернение зданий или иных сооружений, порча имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах”. Карается штрафом в размере до 40 тысяч рублей. Либо обязательными работами до 180 часов, либо исправительными работами до 1 года, либо арестом до 3 месяцев.
Но – если роспись или граффити содержит в себе мотив политической, идеологической, социальной, национальной или религиозной ненависти – наказание сразу увеличивается до 3 лет лишения свободы. То же касается неполитизированных граффитистов, если они действовали не в одиночку, а в группе, даже если они втроем нарисовали лошадь.
Расшифровка некоторых надписей на стенах
ACAB (All cops are bastards). Перевод: Все легавые – ублюдки (именно ублюдки, а не какое-либо другое ругательство). Примечание: Считается, что изначально выражение левацкое, но используется всеми неформалами.
14/88 (Фраза из 14 слов “We must secure the existence of our people and a future for white children” / “Heil Hitler”). Перевод: Мы должны защищать существование нашего народа и будущее для белых детей. Примечание: Фраза принадлежит Дэвиду Лэйну, одному из самых известных американских неонацистов. 88 обозначает Heil Hitler, поскольку H – 8-я буква алфавита. По этой логике 14 иногда расшифровывают как “Адольф Гитлер”. Возможные иные толкования, но это – самое распространенное.
За что убили Юру Волкова? Примечание: Авторами граффити являются футбольные фанаты и националисты, старающиеся спровоцировать межнациональный конфликт. Юрий Волков – футбольный фанат, убитый в Москве чеченцами 10 июля с.г.
WP в различных сочетаниях (White power или White pride). Перевод: Белая сила или белая гордость, SHWP (SkinHeads WP). Перевод: Скинхеды – WP, NS-WP (National Socialism WP). Перевод: Национал-социализм – WP, WPWW (WP World wide). Перевод: WP по всему миру. Примечание: Чаще всего буквы изображаются по периметру “кельтского креста” – равноконечного креста в круге.
GNWP (Goon night, white pride). Перевод: Спокойной ночи, белая сила. Примечание: Один из девизов Антифа.
BLS (Bad line syndicate). Перевод: Синдикат плохой линии. Примечание: Название одной из групп Антифа-граффитистов.
Сотрудники 18-го отдела УБОП (по борьбе с экстремизмом) называют знак 88 “двумя бесконечностями” и утверждают, что бороться с ним бесполезно. “Даже если удастся поймать художника за работой, мы не вменим ему никаких экстремистских статей. Гораздо важнее, что его можно будет взять в разработку”.
Подпись к фотографии. (88 плюс 282). Сначала на заборе появились цифры 88 (знающими людьми расшифровывается как Heil Hitle). Спустя несколько дней на соседней панели кто-то оставил ответ: 282. 282-я статья Уголовного кодекса, карающая за проявление экстремизма.
