С участием министра на букву «м» в Российской национальной библиотеке прошло заседание коллегии Министерства культуры. Вторым вопросом якобы обсудили и приняли документ, который называется «Концепция развития РНБ на 2018–2025 гг.». В концепции ничего внятно не сказано. Но ощущение надвигающейся катастрофы – есть.
В ожидании катастрофы
Начну с собственно предмета обсуждения. На самом деле это не концепция, а просто 16 страниц очень общих и амбивалентных по смыслу слов. Самый ранний из известных мне проектов концепции развития занимал 65 страниц. Проект, датированный 6 сентября 2017 г., имел 32 страницы (его мы обсуждали в ЗакСе 23 октября 2017 г.), теперь методом половинного деления и изнурительной борьбы с конкретикой пришли к 16 страничкам.
Я не собираюсь давать подробную оценку этому документу (полный текст см. на сайте РНБ: http://nlr.ru/nlr/docs/concept_18_25.pdf), скажу лишь о двух его главных особенностях. Во-первых, в нем сделан явный и антинаучный перекос в сторону электронных ресурсов в ущерб собственно тому, чем РНБ является по смыслу и по Уставу – библиотекой, состоящей из книг и других видов изданий, напечатанных на бумаге, а не из серверов, проводов и кубов памяти. Для меня этот перекос в очередной раз подтверждает пословицу: лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Потому что дураки, получив в свои руки компьютерные технологии и возможность представления текстов в электронном виде, сделали все это предметом наживы и инструментом уничтожения «книжной библиотеки».
Наварить бабла на получении обязательного экземпляра невозможно, а вот на оцифровке в «своих» фирмах, на «электронных книгах», на манипулировании программным обеспечением, на закупке компьютеров и другого оборудования – можно, да еще как! И этот волевой посыл вместе с дикарским представлением о том, что на кой черт сейчас нужна традиционная книга, если есть компьютер, смартфон, Wi-Fi и Интернет, из концепции просто выпирают. И действительно, зачем дуб, если есть желуди? Такова философия любой свиньи, и именно таков фундамент «Концепции развития РНБ на 2018–2025 гг.».
Во-вторых, получить из текста ясное представление о том, что конкретно Минкультуры собирается сделать с РНБ за 2018–2025 годы, какую судьбу уготовило РНБ, практически невозможно. В частности, не получить ответы на вопросы, которые возникли после ряда скандальных интервью Вислого 2017–2018 гг., после утверждения Вислым прайс-листа на сдачу в аренду читальных залов РНБ (например, Ленинский зал сдается за 70 000 руб. в час в часы работы РНБ и за 140 000 руб. в час в остальное время суток), после проведения скандального ночного банковского корпоратива 28 марта 2017 г. в трех читальных залах РНБ, которым до сих пор занимается Генеральная прокуратура РФ (последнее сообщение оттуда получено мною 21 февраля 2018 г.).
Напомню, что в прежних интервью Вислый говорил о депортации всего русского фонда в хранилище во второй очереди нового здания на Московском пр., 165, фактически о зачистке главного здания от книг и читателей, его заместитель по научной работе В. Фирсов фантазировал о «музеефикации» хранилищ в корпусе Соколова. Из всего этого неопровержимо следовали хроническая библиофагия, рейдерский захват всего комплекса исторических зданий РНБ и его последующее превращение в коммерчески выгодное пространство для отдыха, ресторанного и иного обслуживания и своеобразных развлечений, как дневных, так и – с учетом прайс-листа – ночных.
В концепции об этом не сказано, но есть, например, фраза об «активизации освоения историко-культурного потенциала Библиотеки», об обогащении «содержания культурно- и научно-просветительской работы. Введение в эксплуатацию Второй очереди Нового здания РНБ позволит сконцентрировать внимание на работах по реставрации и созданию условий для развития Главного здания Библиотеки как целостного историко-культурного комплекса».
Это суесловие вполне может означать рейдерский захват главного здания с депортацией всего русского фонда как форму самой активной «активизации». А может и не означать – как начальство «порешает».
Или в концепции отмечено, что одним из приоритетов в работе с фондами РНБ является «соблюдение принципа неделимости и привязки к исторической среде Основного русского фонда и Собрания рукописей». «Основным русским фондом» принято именовать книги, хранящиеся в главном здании, обработанные не позднее 1956 г., а также книги русского зарубежья независимо от года издания. Если в русском книжном фонде примерно 10 млн книг, то книг «до 1956 года» – 2 млн 339 тыс. (данные с сайта РНБ). Эти 2,339 млн находятся в корпусах Соколова, Росси и Собольщикова. Они «привязаны» к исторической среде и не подлежат депортации на Московский пр.? Или «не привязаны» и будут увезены в хранилища во 2-й очереди нового здания? Как это вообще понимать?
А как понимать фразу из раздела «Реставрация Главного здания», в которой между прочим сказано, что «в 2018 г. предполагается переместить ряд отделов и фондов, находящихся в Главном здании, во вторую очередь Нового здания. Это создаст условия для проведения в Главном здании комплекса работ по ремонту, реставрации и приспособлению к современному использованию ряда помещений, в которых в настоящее время находятся наиболее ценные фонды старопечатных книг и рукописей <…>».
Каких именно фондов? Имеется ли здесь в виду перемещение остатка Русского журнального фонда (РЖФ) на Московский проспект с последующим временным перемещением Отдела рукописей, Отдела редкой книги в помещения РЖФ или это опять-таки депортация 2,339 млн книг русского фонда? Но тогда что означает «соблюдение принципа неделимости и привязки к исторической среде Основного русского фонда и Собрания рукописей»?
И что такое «современное использование»? Это когда без книг? Когда мы просто отдыхаем и веселимся в зданиях бывшей библиотеки? Когда любуемся на «чего-то ученое с буквами» в красивых витринках и фоткаем смартфончиком, и делаем селфи на фоне книжек?
Ни на один вопрос из числа больных и скандальных концепция однозначного ответа не дает. Она дает только основания для ожидания катастрофы. Потому что перемещение книг с крепостными шифрами, жестко привязанными к номерам зала, стеллажа и полки, в новое здание приведет к тотальному хаосу в расстановке, кражам, потерям и закрытию РНБ на долгие годы. Что же касается главного здания, то отделы редкой книги, рукописей и эстампов, оставленные без книг основного русского фонда, превратятся просто в красивую игрушку, в цацку, которой можно будет лишь забавлять экскурсантов и участников ночных корпоративов. Работать в такой библиотеке станет невозможно. Все равно что из 32 зубов во рту оставить только три и любоваться ими, потому что остальные не отвлекают внимания.
На самом деле русский фонд «до 1956 г.» надо оставить в главном здании, а дополнительно поставить задачу создать в обоих зданиях, старом и новом, две полноценные и идентичные Центральные справочные библиотеки. Готов поверить, что Вислый, бесконечно далекий от гуманитарной научной работы, всего этого просто не понимает. Но именно по этой причине он и не может быть директором библиотеки. А если он при такой дремучей некомпетентности все же директор, то почему и для чего?
Концепция Вислого в устном варианте
А теперь непосредственно о заседании коллегии, которое транслировалось в течение 60 мин. в Интернете.
Началось оно с длившегося около 15 минут доклада Вислого (время от времени прерывавшегося его истерическими смешками), который начал с того, что сказал: с вводом 2-й очереди нового здания РНБ получила дополнительно 42 000 кв. м. Однако эти квадратные метры ставят концептуальные проблемы: «Как нам развиваться дальше как библиотеке?» То есть в новое здание, включая 2-ю очередь, «уже поступают все новые книжки, вот этот обязательный экземпляр <…> И сюда же мы начинаем перевозить то, что у нас было в абсолютно неприспособленных, как правило, помещениях по всему Санкт-Петербургу. Вот с Обводного канала 1,1 млн книг мы уже перевезли, нам нужно отдавать это здание Академии патриархии, дальше поедут книжки с Краснопутиловской, с Литейного тоже перевезли, дальше – с Красногвардейской и определенная часть того, что у нас сейчас находится в центральном здании, в центре города, об этом я скажу чуть позже.
Нам тоже нужно прекрасно понимать, что после завершения этой перевозки здание будет заполнено на 45%. Еще примерно 15 лет, и вот это новое хранилище будет заполнено под завязку. Если у нас не произойдет чего-нибудь нового в наших законах об обязательном экземпляре, в наших законах о библиотечном деле, вот это будет так. Поэтому просьба у нас к администрации Санкт-Петербурга, к сожалению, вот нет губернатора, не отдавать никому кусочек земли, на который (так! – М.З.) через 15 лет вполне может быть, мы начнем строить еще и третью очередь нашей библиотеки. <…> Это один из основных вопросов концепции».
Понятно, что не только через 15 лет, но и гораздо раньше никаких Вислых и Мединских у руля не будет, поэтому все это чистая демагогия, но она продолжилась и далее, когда Вислый перешел к следующему «концептуальному вопросу»: у РНБ два здания, на Невском и на Московском, и вот как в этих условиях организовать работу библиотеки, т.е. как распределить функции (не фонды, тут у директора, похоже вопросов нет, а именно функции!) между зданиями?
Вопрос надуманный, абсолютно демагогический, но своя логика у Вислого обнаружилась. Во-первых, он предложил оборудовать все рабочие места в главном здании компьютерами, сделать везде Wi-Fi и организовать свободный доступ к электронным экземплярам всех новых книг, поступающих в бумажном виде на Московский пр. Якобы с издательствами он уже договорился, и все новые книги будут доступны в компьютерах, но только внутри РНБ. Хотелось сразу спросить: а с авторами ты договорился? Ведь по Гражданскому кодексу авторские права принадлежат автору, а отнюдь не издательству.
Но согласно фантазиям Вислого, читатель, приехавший в главное здание, сможет выбирать: читать новую книгу в компьютере в главном здании или ехать на Московский и читать ее в бумажном варианте. Эта демагогия позволила Вислому перейти к его детищу, ни малейшего отношения к РНБ не имеющему, но зато пожирающему гигантские деньги, – к Национальной электронной библиотеке (НЭБ), научным руководителем, активным промоутером и выбивателем денег на которую Вислый является. Оказалось, что в рамках этой демагогии НЭБ остро необходима РНБ. Однако это не более чем ложь. На самом деле НЭБ, как, кстати, и Президентская библиотека, – это всего лишь паразиты, присосавшиеся к РНБ и РГБ. Не более того. Потому что РНБ и РГБ могут спокойно обойтись без НЭБ, а вот обратное невозможно.
Затем, безо всякой логической связи с предыдущим текстом, Вислый упомянул про имеющиеся в главном здании РНБ «редчайшие фонды»: «рукописи, редкие книги, эстампы – всё, чем пользуется элита Санкт-Петербурга, когда приходит туда, на Невский проспект. Это безусловно должно остаться там». Похоже, что в мозгу Вислого сложилось представление о том, что некой «элите Санкт-Петербурга» (что это такое?) нужны только рукописи, редкие книги и эстампы, а «просто книги» они уже все прочитали и потому в них не очень и нуждаются.
Что же касается этих книг русского фонда, тех самых 2,339 млн, то в связи с ними Вислый сказал, что, например, здание Соколова было рассчитано на 320–350 тыс. книг. Потом пристраивался «корпус Воротникова, другие корпуса» (он так и не смог выучить, что последний из построенных корпусов спроектировал архитектор Воротилов), и «книгам там было комфортно». Но по декрету Ленина от 1918 г., сообщил Вислый, на подводах (почему же не на автомобилях?) в Императорскую публичную библиотеку стали свозить реквизированные личные библиотеки, содержимое книжных складов… Сам декрет Ленина Вислый одобрил, однако «ставить было некуда, это тоже понятно, принимались временные решения. Деревянные столбики, перекрытия от дверных проемов, какие-никакие стеллажи. Но мы же знаем с вами, что все эти временные решения… вот прошло 100 лет. Эти временные решения до сих пор используются, да…»
То есть книги (правда, Вислый использовал в своем докладе исключительно диминутив: «книжки») русского фонда именно так хранятся и сейчас, на «столбиках» из 1918 года. 100 лет минуло, а как на подводах свезли – так ничего не поменялось… Жуткая картина! К тому же нет автоматической системы пожаротушения. И потому здание на Невском должно быть приспособлено к современным условиям хранения библиотечных фондов. А то как полыхнет! Про специальную пожарную часть, которая дежурит в РНБ круглые сутки, про пожарную сигнализацию, про то, что РНБ – это вообще режимный объект, Вислый умолчал. Умолчал и о том, что систему пожаротушения в Отделе редкой книги и в Отделе рукописей давно установили без вывоза фондов, вывозить ничего для этого не надо. Вислый или сам этого не знает, или в очередной раз слукавил. Тем более что министр никаких таких деталей не знает и знать, как показал дальнейший ход заседания, не желает в принципе.
А после фантазий о пожаре Вислый перешел к самому «вкусному» вопросу: что нужны Большие Деньги на ремонт исторических зданий РНБ. Почему ремонт, откуда вдруг взялся ремонт? Ведь из предыдущего текста это вообще не следовало. Если надо заменить «столбики-1918», то для этого не нужен ремонт четырех зданий, не так ли? Или когда пепельница заполнилась, надо срочно покупать новый автомобиль?
Но разве в путинской России требование Больших Денег нуждается в каких-то дополнительных логических и технических обоснованиях? Нужно – и всё! Так рассуждает любой директор строительной фирмы – и видно, что Вислый, конечно, никакой не директор РНБ, он всего лишь промоутер получения Больших Денег, ремонта и «современного использования». Поэтому и живет по-прежнему в Москве, а РНБ посещает изредка, как вахтовик.
И опять «вахтовик» заявил: «Здание рассчитано на 350 тыс. книг, сейчас там 5 миллионов». Но ты же противоречишь сам себе! Ведь сам только что объявил, что на 350 тыс. книг был рассчитан только один корпус ИПБ, корпус Соколова, а есть еще корпуса Росси, Собольщикова и гигантский корпус Воротилова, есть дома на Садовой ул, 18 и 20, есть здания во дворах… И к тому же книг в исторических зданиях не 5 млн, а 2,3 млн, т.е. в два раза меньше. Но совершенно ясно, какую цель все это вранье преследовало.
А свое обещание сказать, что именно из «того, что у нас сейчас находится в центральном здании, в центре города», он хотел бы депортировать в новое здание, Вислый не сдержал – ничего про это в докладе так и не сказал. Не решился. Общественный комитет спасения РНБ научил тому, что можно говорить, а о чем следует молчать. А это важнейший момент. Если речь идет о журнальном фонде и, скажем, Отделе архивных документов – это одно. А если о русском фонде, и эта часть составляет 2,3 млн книг, то это уже совсем другое.
Стало понятно: хотя в утвержденной коллегией Минкультуры концепции развития РНБ прямо о зачистке главного здания и его радикальном перепрофилировании не сказано, Вислый об этом активно мечтает и изо всех сил, враньем и подтасовками, толкает к этому министерство, имитируя доказательства. А министерство готово верить во что угодно, в любую галиматью, потому что тоже жаждет осваивать Большие Деньги.
Вокруг финансовых потоков все и крутится, к библиотечному делу ни концепция развития, ни деятельность Вислого, крышуемого «Главным управлением свободного времени», никакого отношения не имеют.
Впечатление сумасшедшего дома
Никакого обсуждения концепции не было, просто немного поговорил министр, но к самой концепции его болтовня отношения не имела, а относительно членов осталось непонятным, присутствовали они в зале или их не было вообще.
Подробно цитировать глупости, которые наговорил Мединский, я не стану, тем более что долго обсуждать концепцию министру было некогда – он торопился на банкет по случаю 50-летия Владимира Кехмана, родившегося 9 февраля 1968 г. Возможно, по этой причине и приезд был назначен на 9 февраля, а в РНБ 9 февраля был объявлен санитарный день, чтобы ни читателей, ни сотрудников в обоих зданиях, старом и новом, не было. А то вдруг что-то крикнут в адрес министра… Впрочем, небольшую группу сотрудников отобрали, кастинг проводил, как мне доложили, заместитель директора по научной работе В. Фирсов. Он подошел к кастингу по-научному и требовал только молодых и презентабельных. Умственные качества не проверялись, потому что общение не предполагалось. Проверялось только, чтобы сотрудник был поведения смирного: так одного отсеяли (фамилию мне сообщили), потому что «он будет приставать к Мединскому».
Выступление же Мединского было сведено к одному: он потребовал от Вислого внебюджетных поступлений и выражал недовольство нерасторопностью своего назначенца. Сама же концепция развития РНБ Мединского вообще не интересовала, перспектива 2018–2025 гг., похоже, ему не светит, а все, что соответствует уровню его компетентности и интересам, свелось к одному: давай зарабатывай деньги любой ценой и уже сейчас. Тут и настал момент истины, Мединский предстал в своем натуральном виде: серый, необразованный, но деловитый чиновник. В общем расписался в полном непонимании проблем, стоящих перед библиотекой, и альтернатив развития. Его интересует лишь как бы с библиотеки поиметь денег. Отсюда же, как я понимаю, и все эти идеи с реконструкциями-реставрациями и Большими Деньгами.
Ведь, как показывают коррупционные дела – а самое последнее хищение, оцениваемое в 45 млн руб., которым занимается ФСБ, связано с Минкультуры и проектированием нового здания Малого драматического театра, – строительство в России часто связано с откатами, коррупцией, воровством… Причем частота эта зависит лишь от желания «органов» заняться очередным делом.
Не знаю, возможно, Вислый хочет попытаться наступить на те же грабли, но только удачно? Иначе зачем бы ему, например, бредить о Больших Деньгах. Или о создании еще одного входа в РНБ через дворы со стороны Садовой ул., прямо в корпус Соколова, в середину нынешнего Отдела рукописей? Действительно, 200 лет назад он там был, во двор заезжали кареты, они стояли во дворе, а читатели шли в библиотеку. Правда, этих читателей тогда было 48 человек.
А ведь новый вход через двор прямо с улицы – это новые опасности террористической угрозы на вновь открытой для массового посещения территории внутри всей системы зданий РНБ, новая система контроля, новый гардероб, новый пост охраны, то есть, помимо огромных строительных работ, самой РНБ абсолютно ненужных, еще и колоссальные текущие расходы. И для чего? То есть Вислый хочет подогнать библиотеку к 48 читателям и тому виду, который она имела, допустим, в 1830 году? Этот бред хорош лишь для одного – чтобы истратить деньги.
Библиотека деградирует, а все, что происходит на «втором этаже» (так в РНБ именуется руководство, сидящее на втором этаже дома 18 по Садовой ул.), производит впечатление сумасшедшего дома. Не случайно же кабинет директора имеет нумер 17-й.
Сразу, как войдешь в приемную, так и вспомнишь: «Германн сошел с ума. Он сидит в Обуховской больнице в 17-м нумере, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама!»
Михаил Золотоносов
