17 мая 1606 года убили царя Дмитрия Ивановича (Лжедмитрия I).
Если правда, что идеи преподавать в школах закон Божий или начальную военную подготовку имеют своей целью воспитать подрастающее поколение в духе идеалов суверенной демократии, то вместо них нужно рассказывать школьникам историю Лжедмитрия I. Будет гораздо эффективнее. Страшная правда об этом правлении навсегда отбила бы желание идти к экспортерам демократии и шакалить у них гранты на обустройство России.
До сих пор неизвестно, как его звали на самом деле. Версия про расстригу Гришку Отрепьева, являющаяся самой популярной, появилась благодаря Борису Годунову, который призывал народ не верить самозванцу, шедшему на него с войском. Борис мог бы добавить что-нибудь типа «он точно не царевич Дмитрий, уж я-то знаю: сам убивал», но историки ничего об этом не сообщают. Вместо этого они сомневаются, что Годунов действительно убивал малолетнего царевича.
Против версии о монашеском происхождении Лжедмитрия говорит его умение владеть саблей, навыки верховой езды и знание придворных манер. С другой стороны, знания эти были не настолько велики, чтобы заподозрить в нем польского дворянина. Поэтому некоторые считают, что он – действительно чудом спасшийся царевич Дмитрий.
Как известно, все Средние века и Новое время поляки вредили русским, чтобы оправдать три наших раздела Польши в XVIII веке, пару подавлений восстаний в XIX и один захват в XX. Поэтому, естественно, они первыми признали в Лжедмитрии царевича, снабдили его войском для захвата Московии и невестой на будущее.
Впрочем, войско это было не очень надежным, основу сил самозванца составляли казаки и переходившие на сторону чудом спасшегося царевича московские рати. Города, стоявшие на дороге его отрядов, сдавались большей частью сами. Взятых в плен воевод самозванец миловал. Помиловал он даже подосланных к нему Годуновым убийц. Такое поведение со стороны человека, называвшего себя потомком московских князей вообще и сыном Ивана Грозного в частности, было крайне подозрительным. Но наивные русские люди не замечали коварного обмана.
Где-то на полдороге Лжедмитрия к Москве Борис Годунов умер, и к самозванцу была послана боярская депутация встречать его хлебом-солью. Своего чудом спасшегося сына узнала в Лжедмитрии и вдова Ивана Грозного Мария Нагая, вытащенная ради этого из монастыря.
В общем, в Москве Лжедмитрий воцарился к всеобщей радости. Однако вскоре народ стал догадываться, что царь не настоящий. Вопреки традиции, он не почивал после обеда, ходил, не поддерживаемый под руки боярами, любил разговаривать с простыми торговцами, заглядывая к ним в лавки. Мало того: проводил политику веротерпимости по отношению к неправославным христианским конфессиям и не мылся в бане. Рядился в иноземное платье, привечал иностранцев, называл боярскую думу Сенатом, себя – императором. Если бы в те времена был Twitter, он бы наверняка завел себе аккаунт. Боролся с мздоимством. Был, как уже говорилось, не кровожаден, не верил доносам и помиловал даже изобличенного в подготовке переворота Василия Шуйского, за что впоследствии и поплатился, так как вторая попытка Шуйского увенчалась успехом.
Старорежимные историки отмечали и «нецарскую», по их словам, внешность самозванца: низкого роста, коренастый, без бороды, рыжий. Современные историки, понятно, такого безрассудства себе не позволяют.
Поляки, верные своей исторической миссии, в конце концов добились своего. Когда Лжедмитрий более-менее утвердился на Москве, они прислали к нему невесту Марину Мнишек. Эта худородная полунищая невеста русскому царю Дмитрию Ивановичу не была нужна ни с какой стороны. Но он ее любил. Дарил дорогие подарки, чем разорил казну. И не только ей, но и всей ее свите. Свита же вела себя по-хамски. Конечно, не так по-хамски, как опричники Ивана Грозного, но гордый русский народ никогда не прощает иноземцам оскорблений, которые легко терпит от своих.
Что самое страшное – Марина так и не приняла православие, да и сам Лжедмитрий был непонятно какой веры. Московская царица-католичка – это было уже чересчур.
Первые подосланные к Лжедмитрию убийцы, однако, оказались какими-то лохами и зарезать его не смогли. Царь вышел к толпе и обратился к ней в том духе, что нехорошо все-таки вот так прямо среди бела дня на помазанника Божия руку поднимать. Толпа повалилась в ноги, просила прощения, а убийц разорвала на куски.
Со второй попытке убийцы, подосланные Василием Шуйским, ворвались в царские покои. Лжедмитрий выпрыгнул в окно и сломал ногу. Его подобрали стрельцы и сказали, что они – люди простые, в политике не разбираются, поэтому хотят еще раз спросить у Марии Нагой – ее сын или нет. Кто-то прибежал и сказал, что Нагая показания меняет и теперь сына не признает. Тут-то рабы царя и зарезали.
Тело Лжедмитрия и убитого вместе с ним его последнего верного боярина Петра Басманова (сына того самого «отверженного Богом» опричника Федора Басманова) было брошено вместе со скоморошьей маской посреди Москвы. Марина Мнишек сбежала и стала потом женой Лжедмитрия II. Василий Шуйский был избран новым царем, но во время Смуты попал в плен к полякам и умер в заточении в замке под Варшавой.
Антон Мухин
