Город доходных домов и проходных парадных, Петербург девятнадцатого века продолжает жить в двадцать первом. Как так получилось и надолго ли его хватит? Дворы-колодцы – анахронизм или предмет, достойный охраны ЮНЕСКО? Об этом «Город 812» поговорил с одним из главных идеологов реконструкции центра Петербурга – президентом Группы RBI Эдуардом Тиктинским.
– Газгольдер на Заозерной улице, башня на Свердловской набережной, гараж на Большой Посадской – известные примеры реконструкции от RBI. Какими проектами реконструкции вы занимаетесь прямо сейчас?
– На Пионерской улице реконструируем здание 1907 года постройки, уже можно посмотреть корпус с мансардой, с фасадом по Малой Разночинной. В Сестрорецком Курорте продолжаем воссоздавать Лесной корпус на месте «башен-руин». И один из главных наших проектов сейчас – реконструкция Левашовского хлебозавода на Барочной. Мы много рассказывали о ней. Уже сделали лазерное сканирование, готовим 3D-модель, пока что демонтировали поздние пристройки.
– Это всё точечные проекты. При этом вас знают как сторонника масштабной реконструкции городского центра целиком. В котором, на минуточку, 10 тысяч зданий. Как это соотносится с реальностью? Ведь вы же не о «расчистке» бульдозерами говорите, не о Париже XIX века?
– Ну нет, у нас и необходимости нет такой – сносить кварталы. Я говорю о профессиональной, бережной, комплексной реконструкции. Ею занимались в советское время. С 1950-х до 1980-х работал специальный проектный институт, велась подготовка кадров, и бюджет был. И то за 30 лет отремонтировали всего 30% жилого фонда в центре. Понятно, что сейчас эта история немыслима без федерального бюджета. Без привлечения инвесторов, которым нужно создавать нормальные условия для работы, а не мешать. Без широкой поддержки горожан.
– То есть тема должна стать хайповой, как принято говорить?
– Хайп – это же погоня за дешевой популярностью, да? Проблема исторического центра точно не такая. В Петербурге огромное количество людей, неравнодушных к своему городу. Но им надо открыть глаза на то, что уже в ближайшие 10–15 лет возможна катастрофа. Смотрите: реконструируются единицы зданий в год, а переходят в разряд аварийных десятки. Еще 10 лет в режиме «посмотрим, что будет» – и спасать-то станет нечего, ситуация станет лавинообразной. Загляните во вторые-третьи дворы-колодцы в центре, где люди до сих пор живут в коммуналках, – это же просто позор для города! И их не накроешь стеклянным колпаком, не законсервируешь, чтобы водить экскурсии по дворам-колодцам Достоевского. Это огромный город, живой организм, тысячи людей, которым необходимо создать нормальные условия жизни.
– Вы сказали, что девелоперам надо не мешать. А кто мешает – градозащитники?
– Я имел в виду и непостоянство градостроительного регулирования, и проблемы с расселением, которые сейчас перекладываются на инвесторов, да и в целом плохой инвестиционный климат. Ну как инвестору идти что-то делать на той же Петроградке, если после получения всех разрешений проект могут зарубить задним числом? И сказать: а сделаем здесь сквер. Сквер – отлично. Но кто вернет инвестору потраченные деньги, время, силы?
Что касается «градозащиты», то это понятие сильно дискредитировано. Если инвестор выражает желание заняться реконструкцией исторического объекта, а 20–30 агрессивных активистов в ответ заявляют, что здесь «нельзя ничего трогать», – это градозащита? Нет, скорее, тот самый хайп. Ведь их годами не волновало, что памятник разрушается.
– Центр Петербурга – объект всемирного наследия ЮНЕСКО. Это может стать проблемой, если мы затеем глобальную реконструкцию?
– Как раз наоборот: если не реконструировать, то уже через 50 лет и охранять будет нечего. Знаковые памятники останутся. Но Петербург тем и уникален, что был первым городом, включенным в список ЮНЕСКО как единый ансамбль. Весь центр целиком, а не отдельно Зимний дворец, Смольный собор, что-то еще. Да и, положа руку на сердце, не считаю, что кто-то «со стороны» должен нас судить, хоть даже ЮНЕСКО: что нам сохранять, а что нет. Нам, петербуржцам, здесь жить, при всем уважении к западным экспертам. У нас есть свои специалисты, свои хорошие архитекторы. Поэтому к обсуждению проблем исторического центра и нужно привлекать максимально широкий круг горожан. Нам решать, каким должен быть наш город.
– Но трудно представить себе такое «народное вече». Люди ведь в любом случае делегируют свои полномочия представительной власти.
– Понятно, что с каждым из пяти миллионов не поговоришь. Но можно устроить интернет-голосование, электронный опрос, референдум – и привлечь к дискуссии очень широкий круг людей. Конечно, для грамотного референдума нужна предварительная информационная кампания, чтобы жители понимали все тонкости и трудности, чувствовали ответственность за решение. Примеры подобных референдумов есть, например, в Барселоне, когда думали, что делать с городом перед Олимпиадой-1992. Этой возможностью нужно пользоваться, чтобы получить всестороннюю картину мнений. А не взгляд 20–30 человек, как это происходит сейчас.
В.Ш.
