Через 10 лет Петербург ежегодно будет нуждаться в 12 тысячах новых IT-специалистах, но петербургские вузы не смогут удовлетворить этот спрос и наполовину, потому что нынешняя российская система образования не нацелена на обучение детей математике и физике.
Илья ЧИСТЯКОВ, руководитель Лаборатории непрерывного математического образования, действующей при петербургской школе № 572, председатель оргкомитета Балтийского научно-инженерного конкурса:
– Через десять лет городу действительно не хватит технических специалистов?
– Да. Мы подсчитали, что Петербург в 2020 году будет нуждаться в ежегодном 12-тысячном приросте IT-специалистов. А наши вузы будут поставлять от силы 3 – 4 тысячи. Знаете, сколько одиннадцатиклассников сейчас выбирают ЕГЭ по физике, дающий право на последующее поступление в технический вуз? Меньше 19 процентов. А самый популярный экзамен – обществознание. Это для тех, кто метит в юристы, пиарщики, политологи… Мы готовы очень серьезно учить ребят математике и естественным наукам, но чтобы прийти к нам, они должны увидеть свою востребованность.
– Сколько выпускников поступали в технические вузы в советские времена?
– 60 процентов. Да, многие выбирали такие институты по случайному принципу, но тогда у ребят было право на ошибку. Во-первых, второе высшее образование не было платным. Ну, ошибся ты, получай второй шанс – учись другой специальности. Во-вторых, выпускнику не приходилось прятаться от армии. В общем, все сводится к тому, что места в технических вузах займут выходцы из провинций, что было бы неплохо, если бы не та разруха, в которой пребывает сейчас провинциальная школа.
– Но для того и придумали ЕГЭ, чтобы все было справедливо – чтобы дети из провинции могли поступать в вузы наравне со столичными детьми. А вам ЕГЭ не нравится?
– Стандартный ЕГЭ сейчас состоит из трех частей. В части А требуется пройти тест: выбрать из 4 ответов правильный. В части В – ответить на вопросы. Часть С – самая сложная – требует развернутого ответа, сочинения, либо же в нее помещаются самые сложные задачи, за решение которых можно получить максимальное число баллов. В 2010 году вместо варианта А (чересчур примитивного) появится расширенный В – но для профессионалов ЕГЭ как был, так и останется экзаменом-фарсом. Репетиция наглядно показала, что вся независимость и объективность проверки, которой так бравируют разработчики, ничего не стоит, если процесс не финансируется должным образом. А других достоинств у этой системы нет, есть только недостатки.
– А при чем тут финансирование?
– Экзаменационные работы, особенно вариант С, должны проверять не те педагоги, которые учат детей, а сторонние организации: например, Институт усовершенствования учителей и региональный центр оценки качества. Так вот, этого не произошло, денег на то, чтобы платить специалистам, губернатор не нашла, и вышло так, что школьные учителя будут проверять сами себя. Меня познакомили с телефонограммой, где черным по белому написано: работы репетиционного экзамена проверять в школах, причем ничего не сказано о том, что нужно хотя бы обмениваться ими между соседними районами.
– С физикой-математикой так же?
– Для получения проходного балла по физике достаточно решить три задачи из 16. Все, конечно, выбирают варианты А и В, а в С не заглядывают. Я смотрел эти задачи. В наше время их решали семи -, а не одиннадцатиклассники. Причем в уме.
В итоге получается, что на физический факультет поступают ребята с 112-балльным аттестатом. Из 112 баллов 56 – за русский язык, 25 – за физику, 30 за математику. А что такое 25 баллов из 100 возможных? Он считается проходным, но это же все равно двойка.
– Тогда вчерашний школьник, поступив в вуз, вылетит после первой же сессии. Так объяснял прошлой осенью министр образования.
– Боюсь, что у институтских преподавателей прав не намного больше, чем у школьных учителей. Если преподаватель будет вести себя принципиально, на него тут же напишут жалобу, найдут, к чему придраться. Никому не выгодно, если группа растеряет половину студентов, в том числе бесплатных. К тому же в технические вузы сейчас поступают все меньше ребят, средний конкурс уже давно меньше 2 человек на место, а скоро, с учетом демографического провала, опустится ниже единицы.
– Можно ведь не зацикливаться на ЕГЭ, а сделать ставку на победы в олимпиадах – ваши ученики в них, как я понимаю, активно участвуют.
– Наши школьники только в этом году получили уже больше ста дипломов разных олимпиад, конкурсов и конференций. Но олимпиадное движение сегодня выстроено своеобразно. Олимпиады поделены на три уровня – по числу участников. У каждого диплома, полученного на олимпиаде, существует свой рейтинг, потому что тысячу человек якобы победить сложнее, чем двадцать. Если вуз принимает абитуриентов с дипломами олимпиады третьего уровня, значит, он обязан брать и дипломников олимпиад первого уровня тоже. Но мы-то знаем, что именно олимпиады третьего уровня зачастую могут собирать настоящую элиту, и туда направляем своих ребят. А на массовые (первый уровень) едут школьники из деревень, со знаниями, которые ничем не могут поразить комиссию. На прошлой математической олимпиаде предъявлялись домашние работы, и в списке оказалось две тысячи рефератов, посвященных золотому сечению. Хотя Леонардо да Винчи исчерпывающе описал его свойства, и с тех пор ничего нового о нем сказано не было. Получается, что ребята, списавшие из интернета несколько страниц, поставлены в равные условия с теми, кто углубленно изучал математику несколько лет. А победы ребят на международных конкурсах – разве не повод для государства их заметить и дать возможность поступить в престижный вуз.
– Но в вузах, наверное, разберутся, победитель какой олимпиады знает математику лучше.
– В вузовских приемных комиссиях говорят: нам не нужны ваши математические “звездочки”, а нужен большой поток олимпиадников всех уровней, поскольку это повысит статус университета.
– Наверное, физику полезно изучать параллельно с английским языком. Чтобы сразу уехать туда, где тебя ценят.
– Выпускники нашей школы не уезжают. Многие из них не стали заниматься наукой, а ушли в бизнес и преуспевают. Остальные делают научную карьеру: два человека уже получили докторскую степень, и более сорока из примерно трехсот выпускников – кандидатскую.
Но в городе действительно нет никакой программы развития кадрового рынка. Никого не интересует разработанные нашим центром программы, наша система подготовки школьника к научным исследованиям. Нет не то что распределения – даже приблизительного информирования, о том, какие специальности и в каком количестве будут востребованы через 5 – 10 лет. В общем, мы сами раскрываем объятия для китайцев, вьетнамцев и т.п., которые охотно учатся в наших технических вузах. Если все будет продолжаться в том же духе, наш президент в 2030 году будет получать пенсию мешком риса. Потому что все инновации, которые сейчас нам предлагаются, а точнее – навязываются, – это чушь. Достаточно посетить одну международную выставку инноваций, чтобы понять, каково место России в научном мире, и много ли найдется покупателей на наши технологии. Возьмите наши широко разрекламированные технопарки. Это просто избушки, в которых иногда проходят беседы на экономические темы. Ни лабораторий, не исследований – зачем вообще было называть это место технопарком?
– Но мы же пытаемся улучшить устаревшую советскую систему образования продвинутой западной. Так?
– Мои друзья, которые все-таки увезли детей-подростков учиться в Америку, сейчас переезжают из штата в штат, чтобы найти школу, в которой не практикуется компетентностный подход к обучению. Грубо говоря, он не учит мыслить, а позволяет получать зачет лишь за общие знания о системе. То есть можно просто сказать, что в теореме должно быть “дано” и “доказать”, ну и “решение”.
– Просто школьников учат тому, что все решения можно найти в интернете, зачем запоминать…
– А получается в итоге, что никто, ни один специалист не может нас порадовать конечным продуктом. Обмельчание… Про гуманитарные дисциплины и говорить нечего, их задача – воспитать в ребенке правильного избирателя. Кстати, вернуться на круги своя мы уже не сможем, если и захотим. Все 70-летние наработки Института усовершенствования учителей уничтожены, все принесено в жертву ЕГЭ, на который теперь всех натаскивают. Учитель открывает книжечки, прогоняет 100 одинаковых тестов, готовит детей к экзамену. Хотя любой студент педагогического вуза знает, что точное следование алгоритмам не развивает, а гробит интеллект.
– Значит, в Европе учат лучше, чем в Америке?
– Смотря где. В Швеции учителям категорически запрещено отступать от учебника при преподавании любой дисциплины. Только после уроков, факультативно, причем факультатив будут оплачивать родители. А детям запрещено спорить с учителями. Что мы имеем в итоге? Внешне благополучную, но на самом деле – никакую страну. Планета Железяка, на которой нет ископаемых, воды, атмосферы, населена роботами…
– Вернемся к Петербургу. Есть ли какой-то универсальный критерий, чтобы отличить хорошую школу от плохой?
– Если девочки учатся лучше мальчиков – сразу можно сказать, что школа нездоровая. Да, у девочек лучше развита моторная память и они более усидчивые, что и обеспечивает им хорошие отметки. У мальчиков зато есть ассоциативное мышление и жажда новых познаний. Девочки зацикливаются на том, что им один раз понравилось, перечитывают одну и ту же книгу, что ребятам, в общем, не свойственно. Поэтому если школа не может развить целеустремленность – в ней нечего делать.
– А предметы какие должны быть?
– Я считаю, бесполезен любой предмет, если ему посвящено менее одного часа в неделю. Ребенок за семь дней забудет все, чему его научили. Детский ум совсем не похож на взрослый. Кстати, когда ребенку навязывают ненужные ему уроки, это ведет к той самой учебной перегрузке, которой нас пугают врачи. Валеология, экономика, ОПК – на них как раз отпущено по одному часу в неделю. Хотя всем этим взрослым премудростям можно быстро научиться, когда это действительно понадобится, – для человека, умеющего мыслить, получившего фундаментальное образование это пустяк.
– Но перегрузка все равно вещь опасная.
– Талантливый ученик может заниматься математикой десять часов подряд, и это не будет испытанием для организма, потому что эти занятия ему в радость. Как рисование для художника и бег для спортсмена. Перегрузка возникает там, где неинтересная рутина.
– А чем плохо преподавание экономики в школе?
– Экономика сама по себе плоха – раз уж она привела нас к глобальному кризису. В школе этот предмет сводится к решению простейших задач. И для большинства – это просто потерянное время. Появляются новые предметы, а между тем Минобрнауки всерьез предлагает сократить преподавание фундаментальных дисциплин, убрать из программы физику, химию, географию, биологию, оставить вместо них один предмет – Наука. Ему будет уделяться два часа в неделю.
