От чего бежал капитан Волконогов, если от смерти не убежишь?
.
Фильм Тенгиза Абуладзе о Покаянии и фильм Натальи Меркуловой и Алексея Чупова о Прощении сняты с интервалом в 40 лет на приблизительно одном историческом материале – деятельности в период террора тех органов, которые только в знак злой иронии можно назвать правоохранительными. Правда, фильм «Капитан Волконогов бежал» не вышел в российский прокат по инициативе его продюсеров и режиссеров, несмотря на то, что прокатное удостоверение у него есть. Его фантастический сюжет в натуралистическом исполнении можно отнести к жанру политического лубка.
Перед лицом смертельной опасности – репрессий, обращенных на самих служителей кровавого культа – капитан совершает побег. А далее, после встречи с призраком вышедшего из могилы друга и сослуживца его страх смерти сменяется страхом перед карой, возмездием, наказанием. Страхом перед правосудием. По контрасту со ставшей мемом формулировкой, он вдруг осознает жизненную и посмертную перспективу совершенно иначе – они просто сдохнут, а мы как мучители попадем в ад. Ад страшнее смерти, ад это бессмертие, но бессмертие мук. Профессионал застенка в этом вопросе лицо осведомленное.
Речь в фильме идет не о конфессиональной религиозной вере, в которую вдруг впадает главный персонаж фильма, а о том, что человек, долго и профессионально творивший суд неправедный, основанный на ложных обвинениях, выносивший фейковые приговоры с последующими казнями невинных, догадывается вдруг, что может существовать и настоящее правосудие, каким бы оно ни было – божественным, человеческим или самосудом собственной совести.
Начавшееся как бегство ОТ смертельной опасности дальнейшее движение по жизни капитана превращается в гонку ЗА прощением его вины, хоть одной из его жертв. Теперь спасение выглядит иначе – не как продление физического существования в любой его, даже самой грешной и жестокой форме, а как возможность перед смертью успеть искупить хоть малую часть сотворенного зла.
- Трамвай идет по рельсам. Но однажды любая жизнь может сойти с привычных рельсов
Никто НКВДшника из тех родственников казненных, с которыми он встречается, конечно, не прощает. Но в прощении важно не то, чтобы были люди, способные кого-то простить. Простить свою вину или не простить ее, как это сделал капитан Волконогов, человек может и сам. Слишком многие оправдывают сами себя, не дожидаясь чужого помилования. В прощении важно, чтобы было что́ прощать, чтобы была вина и ее признание. От некоторых такого признания и под пытками не добьешься.
Вина ведь это дело внутреннее. Признаться под давлением в наведенной напраслине, в том, чего не совершал, что рыл туннель от Бомбея до Лондона – пожалуйста. А вот признать преступность тех своих деяний, что поощряются и вознаграждаются, а не возбраняются и преследуются действующей властью, – ни за что. Вот такие самооправдывающиеся – я приказы выполняю, я с врагами борюсь – не сделавшие даже первого шага к прощению в форме признания вины, и останутся навеки без прощения.
С некоторой долей смущения приходится признать, что жертвы страшного учреждения, как они показаны в фильме, не вызывают нестерпимой жалости, хотя мы ужасаемся их судьбе. Все дело в сознательном художественном приеме обезличивания и обесчеловечивания персонажей, позиционированных лицом к стене для расстрела в затылок. Мы видим их – покорных, обреченных, беспомощных, бесчисленных, а статистика больших чисел это тоже деперсонализация. В этом заключается существенное отличие данного фильма от «Покаяния» Абуладзе, в котором события передаются в том числе или прежде всего от имени репрессированных, зритель узнает этих будущих жертв режима еще до ареста и обвинения, сначала видит их свободными и счастливыми.
«Капитан Волконогов» это та же история, но рассказанная от лица палача, увиденная глазами служащих мрачного ведомства. Взгляд изнутри чудовищной машины уничтожения дает нам понять, как такое вообще было возможно, возможно как обыденное и ежедневное бесперебойное функционирование ужаса, как «банальность зла», по именованию этого феномена Ханной Арендт. Ведь работали в таких учреждениях многочисленные мужчины и женщины, в том числе гражданские люди мирных специальностей – машинистки, поварихи, уборщицы… Кто-то буднично варил следователям компот, кто-то деловито смывал с пола кровь подследственных. Все это в атмосфере, лишенной сочувствия и человечности, с озабоченностью выполнением разнарядок, а не судьбами людей, которых и не видели в подследственных, воспринимаемых как материал для разработки и выполнения плана.
Мы получаем ответ на вопрос: Почему многочисленные волконоговы не сходили с ума на рабочем месте? Не ставить этот вопрос, значит полагать по умолчанию, что речь шла о норме, а не об эксцессе человечности. С таким примерно эмоциональным настроем и бежит по фильму главный его персонаж, которого мучает страх за себя, жалость к себе по поводу обещанного в форме адских мук возмездия. Обходя семьи загубленных им людей, он как-то казенно сообщает им, что их родственник был совершенно невиновным человеком. Вряд ли эта информация приносит облегчение всем близким жертв, ведь кому-то легче верить, что сын студент и на самом деле был врагом, поэтому ситуация, при всей ее жестокости, правильна и справедлива, а не абсурдна.
Формула «Ваш близкий человек был невиновен, простите» нелепа. Что простить: ложное обвинение, приговор, его смерть, его невиновность? Прощают чью-то вину. Невинность жертвы означает преступность ее палачей. Но вторая часть правды может не проговариваться и не признаваться.
Сделав первый шаг, можно остановиться перед вторым, попытавшись выдать преступление за ошибку. В том, что предпринимает капитан Волконогов, можно узреть пародию на реабилитацию жертв сталинизма. Только по домам, как он, не ходили, вызывали родственников в ТЕ ЖЕ учреждения, где погубили их близких, которые и посещать-то испытание не из приятных, в принципе ТЕ ЖЕ сотрудники показывали следственные дела, информировали о полном снятии обвинения и отсутствии состава преступления. Но оправдание одних не означало обвинения других в неправедности деяний. Одни были наказаны невинно, а другие остались безнаказанными. Реабилитация жертв была гласной и публичной, а амнистия палачей свершилась втихую по умолчанию.
Прошлые деяния должны быть предметом не столько долгой памяти, сколько правильной оценки, справедливого суда и, возможно, осуждающего приговора. Если таковой не имеет места, то, как это и показано в фильме «Покаяние», может быть затеяно новое судилище над той же, ранее пострадавшей стороной, над кем-нибудь из потомков невинно пострадавших, обвиняемым в оскорблении «доброй памяти» о диктаторе и палаче. И фильм «Покаяние» демонстрирует нам судебный процесс над дочерью незаконно репрессированного, осквернявшей могилу его палача, демонстрируя тем самым, что ничего не завершено и не приведено к правосудности и, что справедливость не торжествует, пока зло не распознано и не названо. Ведь реабилитация одних без обвинения других есть полуправда.
- Кадр из фильма Тенгиза Абуладзе «Покаяние». Суд над дочерью, обвиняемой в осквернении могилы и памяти палача ее родителей
Суд должен решить, что именно преступно: карать невиновных или именовать такую деятельность злом. На это способна только независимая юриспруденция, обладающая собственной властью оценивать разные формы политического служения. Оба фильма – и «Покаяние», и «Капитан Волконогов» – повествуют о том, что оправдания невинных жертв недостаточно, нужен еще приговор их палачам.
«Тебя никто никогда не простит», – говорит капитану маленькая девочка, дочь одной из его жертв. Устами ребенка глаголет истина? Не в этот раз. Решающей оказывается встреча Волконогова с умирающей от страданий матерью, у которой забрали на муки и казнь ребенка. Образ их общения поднимается до уровня библейского символа.
Пьета – распространенный в западноевропейской иконографии сюжет оплакивания Христа, лежащего у ног или на коленях Богоматери. Одноименная мраморная композиция, выполненная Микеланджело Буонарроти, одна из самых известных версий этого сюжета. Фильм о капитане Волконогове содержит сцену, снятую как инверсия традиционной Пьеты – в ней мужчина поддерживает, омывает тело престарелой женщины в каких-то истлевших лохмотьях одежды, свидетельствует ее смерть. Он испытывает сострадание ее страданию, скорбь по ее скорби.
Этой сцене предшествует символический подъем наверх, бег по горизонтальной поверхности сменяется восхождением по лестнице на чердак под самую крышу, бросок с которой и станет для Волконогова кульминационным моментом поиска и утверждения жизненной правды.
- Оплакивание Христа» или «Ватиканская Пьета» Микеланджело Буонарроти. Создана в 1499 году, находится в Соборе Святого Петра в Ватикане
В реальности в ходе массовых репрессий многие люди стали заключенными, получили сроки, отбыли их, вернулись из лагерей, были реабилитированы, сохранили жизнь, но в фильме речь идет именно о тружениках конвейера вынесения и приведения в исполнение смертных приговоров и об их жертвах. Доступа к самим казненным жертвам у капитана Волконогова уже нет, поэтому прощения можно просить только у их родных и близких. Так возникает тема человеческих уз, связанности человеческих судеб.
Первые непосредственные жертвы преследований всегда связаны с другими людьми, с теми, кто их любит, поэтому происходит значительное расширение числа невинно пострадавших. Эту простую истину открывает для себя Волконогов. Концентрические круги страдания, расходятся по жизни, как по воде. Каждого кто-то да оплакивает. А кто оплачет оплакивающую? Именно к такой оплакивающей свою потерю матери, в конечном итоге, и оказывается устремлено бегство капитана. Просил ли кто-нибудь прощения у Мадонны за казнь ее сына или ее только заранее известили о его и ее доле и судьбе? Простила ли она пытавших и распявших ее сына?
Жажда отпущения собственных грехов сменяется в капитане состраданием другим людям, погружением в некое самозабвение. И тут он получает прощение ровно в тот момент, когда перестал его искать и просить. По принципу: «Открывается только та дверь, в которую перестаешь стучаться». Обрел он прощение свыше, но поскольку фильм вовсе не религиозен по своей структуре, то как бы и наоборот – знак подан снизу, явившимся из ада проститься навеки зомби друга. Итак, надежда на спасение забрезжила, но теперь капитана гложет только одна мысль «Мне в рай нельзя», поэтому он должен избежать насильственной смерти в результате погони за ним сослуживцев и совершить религиозно преступный суицид как бегство от возможности посмертного помилования. Не всякий дар дается, но и не всякий принимается. Бог милостив, но человек, верующий в подлинное добро и истинную справедливость, – не попрошайка Его милостыни. Отказавшись от Божественного суда и милосердия, капитан условного НКВД не простил, а осудил себя сам судом человеческой совести.
Побег от преследования не просто продолжается на протяжении всего фильма, он претерпевает метаморфозы. Забег за прощением оборачивается в итоге погоней за правосудием, справедливостью и возмездием. Три стадии этого сложного пути являются поочередными попытками избежать сначала смерти, потом наказания, а в итоге помилования. Капитан Волконогов финишировал, доказав, что побег не был эскапизмом, уклонением от ответственности. Сюжетный круг замкнулся. Бросившись наутек от смерти в начале фильма, в его конце капитан Волконогов добровольно ринулся в нее, бросившись вниз с крыши дома. И было бы неверно утверждать, что финал фильма безвыходный и безнадежный, он представляет собой не хэппи энд, но трагическое торжество прозрения и правоты главного персонажа.
То, что жанрово выглядит как погоня, преследование, внешний экшн, по существу, является мучительным прохождением различных внутренних состояний, составляющих краткий, но насыщенный жизненный путь капитана.
Впрочем, капитан Волконогов не первый и не единственный самоубийца в сюжете фильма. Пример обостренного чувства собственной вины и ответственности он встречает в лице мужа погубленной им на следствии женщины, извиняться за смерть которой он пришел. Муж рассказал своей жене политический анекдот, который она прилюдно пересказала. На нее поступил донос, последовали аресты, дознание, казнь. И что, убитый горем муж винит тех, кто ее запытал и убил, автора доноса, саму «глупую бабу», которая не проявила осторожность и не держала язык за зубами? Нет, он корит самого себя, видит причину несчастья в том, что рассказал ей глупый анекдот, подвергнув тем самым опасности.
И в этом есть своя логика – самые отвратительные поступки других людей от него не зависели, а собственное действие, инициирующее последующую цепь событий он мог и не совершать. Сфера нашей ответственности это именно сфера наших возможностей, а не сумма всех обстоятельств и людей, влияющих на нашу жизнь. Рассказав свою историю капитану Волконогову, мужчина повесился. И мы понимаем, что он не смог вынести не груза горя вдовца, а груза своей вины.
«Капитан Волконогов» фильм полемически религиозный, а «Покаяние» творение романтически религиозное. Абуладзе настойчиво предлагает зрителю искать ту улицу, которая ведет к Храму. Эти надежды не оправдались, улица-то привела, но привела к специфическому храму Вооруженных сил России, культивирующему и сакрализирующему определенные формы насилия. Фильм Меркуловой и Чупова снят об отринутости Бога – на первой стадии отринутости в форме бесчеловечности деяний, творимых персонажем, а на второй – в форме его отказа от Божественного прощения. Однако оба фильма имеют сходный финал – самосуд как суицид. Смертный грех, с религиозно-канонической точки зрения, но отнюдь не худшее из того, что происходит в этих двух фильмах и в действительной жизни.
Фильм «Покаяние» тоже ставит вопрос о прощении. Блистательна сцена, в которой внук палача приходит к дочери репрессированного просить прощения. «Я же не Господь Бог, чтобы отпускать грехи», – отвечает она. Люди такое не прощают, искать помилования можно лишь, следуя по улице к Храму. Но если Храм разрушен, а Бог позабыт, то и прощения не будет. Логика фильма о капитане Волконогове иная: если Бог вам нужен только затем, чтобы все прощать, то не надо Бога. Внук покойного диктатора в «Покаянии» не получил прощения от его жертвы и поэтому убил себя. Капитан Волконогов в одноименном фильме, напротив, получил обещание прощения свыше и поэтому убил себя.
- Кадр из фильма Тенгиза Абуладзе «Покаяние». – Я пришел, чтобы просить у Вас прощения – Я же не Господь Бог, чтобы отпускать грехи
У нас невинных не расстреливают? Отнюдь. Все они невиновны, – поясняет матерый НКВДшник молодому коллеге. В самом деле, если вне зловещего ведомства еще можно было держаться за веру в обоснованность обвинений и казней, то сами фейкоделы, фальсифицирующие обвинение за обвинением, основывая их не на уликах, свидетельствах и доказательствах, а на выбивании фальшивых признаний, знали циничную правду. Однако они оправдывали свое дело разными привходящими соображениями: ликвидируем потенциальных врагов, не любящих родину и клевещущих на органы. Таково было их спасительное кредо, самооправдание, подобие алиби – они верили не в справедливое правосудие, а в политическую целесообразность жестокости. Если не мы их, то они нас. Идеал правосудия заключается в том, чтобы ни одно преступление не осталось без возмездия и наказания, практика террора основана на перевернутом принципе, согласно которому ни одна состоявшаяся казнь не должна остаться без оправдания и наделения целесообразностью.
Отсутствие реального состава преступления казнимых переводит их из категории преступников в категорию жертв, приносимых ради некой высшей цели. Таких же невинных жертв, как Иисус Христос. Тема казни по ложному обвинению стара, если не как мир, то как христианская религия. Казни невинного придается при этом не юридическое значение, а высший смысл.
Жертва Христа заместительная. Христиане не только и не столько сострадают Христу, его мукам и казни, сколько славят и благодарят Его за жертву и спасение человеческого рода, за искупление чужих грехов. Просматривается неожиданное сближение, параллелизм логики религиозного сознания и идеологии, сформулированной в пространном монологе служаки НКВД, который считает обвиняемых невиновными, но при этом оправдывает их казнь некой высшей целесообразностью.
Христос есть невинная жертва, но и добровольная при этом. Однако самое важное в жертвоприношении, чтобы оно было не обязательно добровольным, но непременно не бессмысленным. Вопрос о реабилитации Христа заведомо нелеп. Во-первых, в силу его аксиоматической невиновности. А во-вторых, реабилитация подразумевает признание ошибочности произошедшего, последнее, если бы это было возможно, стоило бы исправить или отменить. Однако никто не намеревается отменять искупление Христом грехов всего человечества.
В одной из рецензий на фильм указывается, что городская среда, в нем представленная, являет собой не прекрасную северную столицу, а помойку, развалины и груды мусора. А какого типа урбанизм был бы органичен происходящему в фильме? Сталинский ампир, который камуфлировал, прикрывал фиговым листком этот ад террора, эстетически монументализировал и прославлял его? Примечательно, что Петербург-Ленинград присутствует в фильме не только подвальной разрухой и задними дворами, но и красивыми узнаваемыми видами. Однако они обладают некой отдельностью от происходящего. Они, как египетские пирамиды, стоящие доныне, не взаимодействуют с событиями, разворачивающимися теперь на их фоне, в их декорациях. Знаменуют собой утопшую Атлантиду. И, думаю, неслучайно в фильме изменена дислокация ведомства – из конструктивистского здания «большого дома» на Литейном оно перенесено в интерьеры Академии им. Штиглица, выполненные в стиле дореволюционного историзма. Реальное здание НКВД принадлежит архитектуре 30-х гг., синхронно и соразмерно событиям фильма. А создатели фильма разъяли человеческие культурные творения прошлого и бесчеловечное творящееся в его сюжете. Особисты в особняках. Играющие в баскетбол и сбивающие мячом хрустальные подвески люстры, свисающей с лепнины потолка.
- Кадр из фильма Н. Меркуловой и А. Чупова. Новая власть в старинных интерьерах
Похоже, что не отмеченным в кинокритике оказался тот факт, что единственным не предавшим капитана человеком оказался его друг НКВДшник, а вовсе не любимая девушка, не пожелавшая рисковать, укрывая беглеца, не соседка по коммуналке, которую он защищал от разных домогательств и посягательств, не чей-то отец, которому он принес весть о том, что его сын был невиновным и честным человеком, а не врагом народа – эти все на него немедленно донесли. Вы думаете, легко обмануть спецов любого из многочисленных в истории человечества пыточных застенков?
Только опыт ведения допросов с пристрастием в качестве следователя позволил товарищу Волконогова, став допрашиваемым, достоверно дать под пыткой ложные показания об адресе, по которому Волконогов может скрываться у своей девушки. Эту сцену надо видеть! Конечно, обман вскрылся при первой попытке задержать капитана, но было уже поздно – и капитан бежал от своей пассии, разгадав ее предательство, и товарищ его был уже мертв, а, стало быть, дальнейшим допросам недоступен.
Возможно, трудно принять тезис о том, что глубокие человеческие отношения, верность дружбе могут случиться в любой социальной среде и на любой стороне противоборства добра и зла. Противоядием относительно неспособности такого ви́дения реальности может служить другой фильм – «Черная книга» Поля Верхувена, в сюжете которого распределение человеческой порядочности и непорядочности не совпадает строго с историческими сторонами нацизма и сопротивления ему.
Елена Краснухина
На заставке: Юрий Борисов в роли капитана Волконогова
