19 мая 1922 года Ленин пишет письмо Дзержинскому, в котором ставит вопрос «о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции».
В 1921 году Ленин ввел НЭП. И сразу же стал переживать, что либерализация в экономике непременно приведет к либерализации в политике. А это неправильно. И опасно.
Поэтому, давая послабления в экономической сфере, большевики тут же принялись закручивать гайки в политике. Они арестовывают меньшевиков. Судят правых эсеров. Обрушивают репрессии на общественных деятелей, являющихся членами «Помгола» – Всероссийского комитета помощи голодающим.
Однако на умы влияют не только политики и общественники. Особенно в России, где властителями дум традиционно были писатели, мыслители, ученые. Одним словом – интеллигенция. А здесь – проблемы.
С введением НЭПа в стране появляются частные издательства. В 1922 году в Советской России издаются философские труды Карсавина, Лосского, Флоренского, Франка. Активизирует работу Вольная академия духовной культуры, открытая Бердяевым еще в 1918 году.
Новая – советская – интеллигенция пока не народилась, так что в вузах преподает старая. Которая доверия не вызывает. «Нам нужно завоевать высшую школу, вытеснив белого профессора и заменив его красным», – говорит заместитель наркома просвещения Покровский.
А «белые» профессора вдобавок ко всему умудряются качать права. В начале 1922 года преподаватели Московского высшего технического училища начинают забастовку, требуя соблюдения «университетской автономии». «Уволить 20–40 профессоров обязательно. Они нас дурачат. Обдумать, подготовить и ударить сильно», – пишет Ленин Каменеву.
Обдумывать, собственно, особо нечего. Расстрелять – и все дела. Но есть сложность. Советская Россия хочет установить дипломатические отношения со странами Запада. И массовые расстрелы будут, так сказать, немножечко не в тему.
Ленин находит выход. С его подачи в Уголовном кодексе появляется статья, которая предусматривает замену расстрела высылкой за границу.
А 19 мая Ленин обращается к Дзержинскому. По вопросу о высылке. Требует собирать сведения о профессорах и писателях. «Все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи». Поэтому надо поручить сбор сведений «толковому, образованному и аккуратному человеку в ГПУ».
Дзержинский дает директиву своему заместителю Уншлихту. «На каждого интеллигента должно быть дело», – этот приказ Феликса Эдмундовича лучше всего характеризует советскую политику в отношении интеллигенции.
ГПУ принимается за работу. Составляются списки кандидатов на высылку. Списка было три – московский, петроградский и украинский. Сначала в них числилось 174 человека, после корректировки – 160. С членами семей, конечно, больше.
Большинство людей в «черных списках» – представители гуманитарных и социальных наук. Что ж, разумно: они больше влияют на умы, да и практическая польза от них меньше, чем, скажем, от технической интеллигенции.
В ночь с 16 на 17 августа проходят аресты в Петрограде и Москве, днем позже – на Украине.
Арестованным предлагали на выбор: покинуть Советскую Россию за свой счет или за счет государства. Кто хотел за свой счет, тех освобождали, взяв подписку. Кто предпочитал за счет государства, тех оставляли в тюрьме. Естественно, большинство предпочитало за свой счет.
В сентябре из Одессы в Константинополь отправился пароход с интеллигенцией из украинского списка, а поезд Москва – Рига увез в изгнание следующую партию изгнанников, среди которых были социолог Сорокин и философ Степун.
Питирим Сорокин прославится на весь мир, станет президентом Американской социологической ассоциации. Это не мешало «Правде» писать, что среди высылаемых нет крупных научных имен. Что «политиканствующие элементы профессуры» известны лишь «своей принадлежностью к кадетской партии» (Сорокин, кстати, был эсером, а не кадетом).
Чуть позже из России отплыл знаменитый «философский пароход». Хотя это условное название. На самом деле пароходов было два – немецкие судна Oberbürgermeister Haken и Preussen. Оба следовали маршрутом Петроград –Штеттин. На первом находилось около 30 изгнанников, на втором – 17.
Список имен впечатляет: бывший ректор Московского университета Новиков, конструктор паровых турбин Ясинский, писатель Осоргин, историк Кизеветтер, философы Бердяев, Ильин (между прочим, любимый мыслитель В.В. Путина), Лосский, Карсавин, Франк. Хватит на целый университет.
При этом большевики были уверены, что поступают гуманно. Они же не расстреливают – всего лишь высылают. «Я выражаю надежду, что вы не откажетесь признать нашу предусмотрительную гуманность», – сказал Троцкий в интервью американской журналистке.
Через семь лет его самого вышлют из СССР. Но он «предусмотрительную гуманность» Сталина почему-то не оценит.
Глеб Сташков
