Вся философия XX века пыталась породить новые универсальные смыслы, помимо тупо просвещенческих.
Но так и не породила.
А ведь они – на поверхности.
Конкретно – в отказе от позитивных универсалий и в признании единственно универсальным – локально-культурного разнообразия, равноправия и разномыслия.
Вроде бы, всё это банально/самоочевидно.
Но философия, привыкшая – по всё той же просвещенческой инерции – считать себя такой же позитивно-универсальной наукой, как физика или хотя бы медицина, продолжает тужиться. Правда, всё менее задорно.
А ведь те же французские экзистенциалисты-постструктуралисты – просто французы второй половины XX столетия, и именно так их и надо было бы декодировать. Как и российских «марксистов» начала XX века, например.
Любая философия вписана в конкретную культуру. И механически («научно объективно») перевести ее на другой культурный язык – язык иного времени или места – невозможно, как невозможно перевести стихи, не создав при этом принципиально новые.
Это я к тому, как занятны порой бывают отечественные интеллектуалы, тщащиеся сознать себя идейными собратьями каких-нибудь Лаканов или Фуко, или, например, латиноамериканцы, называющие себя «троцкистами», или китайцы – теми же «марксистами».
Без привязки к конкретным культурам никаких ни идеологий, ни философий, ни вообще «наук о духе» – нет.
Эта «банальная констатация» – и есть краеугольный milestone на пути выхода из всех просвещенческих тупиков.
Мы – разные. И гум. науки и философии у нас – разные. Хотя и переводимые на другие языки. Как стихи.
Даниил Коцюбинский
