Все, что произошло на соборе РПЦ, было ожидаемо и предсказуемо. Несмотря на путаницу, связанную с подсчетом голосов, результат голосования был весьма убедителен. Напомним, что весь мир в прямом эфире сначала услышал, что членов собора 701 человек, затем – что их 702, и наконец, что голосовало всего 700.
508 голосов за Кирилла и 192 «против» (с учетом испорченных бюллетеней) на поместном соборе существенно отличаются от результатов голосования на архиерейском сборе: 97 «за» и 101 «против» (с учетом всех голосов «не за Кирилла»). На такой выбор повлиял не только самоотвод митрополита Минского Филарета (Вахрамеева), но и подсознательное желание делегатов принять участие в победе очевидного лидера.
Это избрание можно назвать условно свободным. Единственное настоящее давление, которое испытывали кандидаты – это давление имиджа Кирилла как талантливого проповедника и активного политического деятеля, способного решить с государственной властью внешние проблемы церкви. Собственно, на верности этой власти Кирилл и построил свою “избирательную компанию”. Конструктивные отношения с Кремлем подменены союзом с ним. Жесткая антиукраинская риторика его выступлений обеспечивает ему место в государственной элите. Однако отказ от серьезного обсуждения вопроса об автокефалии Украинской православной церкви чреват новыми расколами среди украинских православных.
В связи с собором можно говорить не о давлении, а о подавлении. Накануне собора, несомненно, в интересах Кирилла, был заблокирован весьма посещаемый сайт www.portal-credo.ru, неоднократно критиковавший местоблюстителя. На соборе сам Кирилл подавлял масштабом своей личности любые попытки дискуссии, обеспечив себе, как пастырю, “молчание овец”. Именно преобладанием авторитарных методов управления над соборностью, демократичностью церкви, и будет отличаться его патриаршество. Его усилия будут направлены на попытку окончательно встроить церковь в вертикаль власти. Если покойных Алексий пытался соблюсти баланс сил в РПЦ, то Кирилл будет всюду ставить своих людей, стараясь контролировать все и вся. Это значит, что существующая система человеческих отношений в РПЦ сохранится: вседозволенность назначенца нельзя будет нигде опротестовать. Подобная степень централизации власти была в Русской Церкви только в середине XVII века при патриархе Никоне. Чем это закончилось, известно.
И все-таки, мне искренне жаль, что Кирилл никогда не будет митрополитом Петербургским. Именно к этому служению его готовил покойный митрополит Ленинградский Никодим (Ротов). Но ученик в первый день после избрания так ни разу не упомянул своего учителя. Он прекрасно понимает, что в среде московского духовенства, монашества и епископата отношение к Никодиму осторожно-неприязненное как к “экуменисту” и “латинофилу”. В течение двух месяцев своего местоблюстительства Кирилл сделал все возможное, чтобы дистанцироваться в глазах своих возможных противников от наследия Никодима. Это вновь доказывает, что утверждение о “питерских” в московской власти – не более чем миф. Переезжая в Москву, эти люди отрекаются от своего прошлого и начинают жить интересами, клубящимися внутри Садового кольца.
Александр Мусин, доктор исторических наук, кандидат богословия
