27 марта состоится 14-я церемония вручения профессиональной журналистской премии «Золотое перо». Периодически вокруг премии возникают конфликты – то ее называют частной, то политизированной, то корпоративной. Как к таким претензиям относятся люди, стоявшие у истоков создания премии? Таковыми считаются Андрей Константинов, Олег Кузин и Александр Потехин (к сожалению, Потехин говорить о «Золотом пере» не захотел).
Андрей Константинов, председатель Санкт-Петербургского союза журналистов:
– Бытует мнение, что “Золотое перо” – премия частная, фактически одного человека – Андрея Константинова.
– Это совершенно не так. У истоков стояло три человека – я, Александр Потехин, который тогда еще не был вице-губернатором, и Олег Кузин, тогда главный редактор “Санкт-Петербургских ведомостей”. Идея была моя. В том смысле, что такой конкурс должен в городе быть. Мы с Потехиным создали фонд “Золотое перо”, где у нас было по 50 процентов. Но помимо фонда всегда были и другие учредители премии. Вообще премия постоянно трансформировалась. В нынешней форме конкурс устоялся примерно 7 – 8 лет назад.
– Насколько политическая ситуация влияла на конкурс? Известно, что были периоды, когда целый пул СМИ ее игнорировал?
– Конкурс пытались политизировать. Особенно во время противостояния полпредства с губернатором. Тогда, например, в качестве альтернативы “Золотому перу” появился “Сезам”. Но когда сменился губернатор, попытки политизировать премию прекратились. Конкурс стал всеобщим с точки зрения участия в нем городских СМИ.
– А почему был ликвидирован фонд “Золотое перо” – у вас были конфликты с Потехиным?
– Поводом для ликвидации фонда стал юбилейный, 10-й конкурс. Тогда я пригласил Валентину Матвиенко, а Потехин – Владимира Яковлева. Я говорю Александру: “Что ты делаешь?”, имея в виду сложные отношения между настоящим и бывшим губернаторам. Потехин мне: “Яковлев все равно не придет”. В итоге на церемонии не было ни Яковлева, ни Потехина. А потом пришло письмо за подписью Потехина о том, что миссия фонда исчерпана, что надо передавать права на торговую марку Союзу журналистов Петербурга. Я и сам об этом думал. Но казалось, что будут проблемы с ликвидацией фонда. А Потехин очень красиво себя повел. В итоге “Золотое перо” окончательно стало коллективной собственностью. Хотя байки о том, что этот конкурс частный, ходят до сих пор.
– Еще периодически ходят разговоры, что голосования на конкурсе подчинены корпоративным интересам. В общем, что происходит то же, что с ТЭФИ, где “за своих” голосовали каналами.
– Моя политика – увеличить число членов жюри. Потому что иначе это не конкурс, а раздача призов своим. Да, люди со стороны то и дело говорят, что происходит какое-то распределение премий административным способом, но как только человек попадает в жюри и видит, как все происходит (а происходит все гласно и, более того, – крайне сумбурно), ему становится понятно – никакого административного ресурса тут нет, да и быть не может. Конечно, внутри жюри возникают микрогруппки, и так, наверное, всегда будет. И абсолютно безупречным жюри не станет никогда. Но так бывает со всеми творческими конкурсами.
Да, в итоговом голосовании некоторый элемент корпоративного лоббирования присутствовал. Возникало ощущение, что голосование ведется не за работы журналиста, а за конкретные СМИ. Поэтому в этот раз мы ввели именное голосование. Именные бюллетени должны повысить ответственность жюри.
– Результаты именного голосования будут доступны всем?
– Нет, данные о голосовании не будут открыты для общественности, они станут доступны только другим членам жюри.
– Почему бы не вывесить в интернете?
– Я-то – “за”. Но это встретило такое сопротивление…
– Стоит ли всегда приглашать губернатора на церемонию вручения? Без обязательного присутствия губернатора вышло бы более независимо и демократично.
– Это поднимает статус мероприятия. Да и нет никакого влияния Смольного на работу жюри и на конкурс в целом. У губернатора есть свой губернаторский приз. И я знаю, что они, в Смольном, всегда мучаются – кому его вручать. Массу идей уже перепробовали. Так что у них свои проблемы.
– А зачем повышать статус? Разве проще – не лучше?
– Я понимаю “Золотое перо” не только как конкурс, но и как светское мероприятие, куда должны мечтать попасть молодые журналисты. Ведь конкурс нужен не тем, кто в нем участвует, и не тем, кто становится его победителем, а журналистам, которые только приходят в профессию.
– Насколько серьезно ваше влияние на результаты конкурса?
– Да нету никакого влияния на жюри. Я – председатель наблюдательно совета конкурса. И то – только по статусу, как председатель Союза журналистов. Когда уйду, может, и меня позовут в жюри. Или даже дадут “Золотое перо”. Сейчас-то мне ничего такого не положено.
– Вы собираетесь уходить?
– Ну, не вечно же я буду председателем союза. Я не готов за это держаться. Надо вовремя уходить. Есть показательные примеры, что происходит, когда не уходишь.
Не хочу быть Никитой Михалковым.
– А что тогда будет с “Пером”?
– Да, это меня и останавливает. Я тащил “Золотое перо” все 14 лет его существования. Все время надо было на его проведение просить денег. Но если бы не кризис – у нас бы очередь стояла из спонсоров. И я мог бы уйти. А сейчас – если союз возглавит человек, для которого этот конкурс не родной, будет ли он надрываться? Вот о чем я думаю.
Олег Кузин, главный редактор газеты “Трибуна”:
– Считаете себя отцом-основателем? Были ли среди основателей разногласия?
– Название конкурса действительно родилось в моем кабинете. Тогда я работал главным редактором “Санкт-Петербургских ведомостей”. Но у конкурса было несколько родителей. Так что отцов-основателей как минимум трое. Разногласий не помню. Все делалось на подъеме. Даже деньги на первый конкурс нашлись довольно быстро. Прессу тогда ценили намного выше.
Заказали золотые и серебряные значки на “Русских самоцветах” с изображением пера. Дизайн был бесхитростный. Ювелирные изделия долго висели на балансе газеты. Ведь заказаны они были с запасом на несколько лет. Помню, одна из финансовых проверок чуть с ума не сошла, увидев в графе “расходы” продукцию ювелирной фабрики.
– В рамках “Пера” вы вручали “Воробьиную премию” за журналистские ляпы.
Почему перестали? Возможно ли возвращение этой традиции с вашим участием?
– “Воробьиная премия” переехала вместе со мной в Москву. Сейчас ее вручает газета “Трибуна”. Очередное вручение 27 марта. Как всегда, будет смешно.
