Все говорят о Чернобыле – потому что 33 года назад случилась катастрофа с АЭС, но главное – потому что американцы показали сериал «Чернобыль». О последствиях той катастрофы некоторое время назад «Город 812» говорил с доктором биологических наук Виктором Репиным из Санкт-Петербургского НИИ радиационной гигиены имени профессора П. В. Рамзаева.
– Разное количество пострадавших от чернобыльской катастрофы приводят разные источники. Кто-то говорит о тысячах, кто-то – о сонях тысяч, на которых подействовала радиация.
– После чернобыльской аварии я поехал в Киев, в самое пекло, и проработал там тринадцать лет, с 88-го по 2001 год. Мне известны проблемы 30-километровой зоны. Моя докторская диссертация посвящена оценке риска и доз облучения жителей, эвакуированных с этой зоны. Потому я знаю, о чем говорю. И мои волосы поседели уж точно не из-за радиации.
Последствия чернобыльской аварии оценены Международным агентством по атомной энергии, форумом авторитетных ученых с мировыми именами. Основной удар пришелся по детям, заболевшим раком щитовидной железы, – тут связь прямая. В России статистически достоверно выделено, по-моему, 1200 таких случаев.
– А как вам старики, живущие в запретной зоне? Я смотрела фильм по телевизору – обрыдалась…
– Их выслали, они партизанскими тропами вернулись – с коровами и так далее… Прекрасное место – 30-километровая зона. Когда я в первый раз там побывал, то увидел всю Красную книгу природы – животный и птичий мир. После того как главный враг ушел, звери почувствовали себя в безопасности. Сейчас там огромное количество лошадей Пржевальского. В 30-километровой зоне много чего интересного, но самое главное – вся ее южная часть (это примерно половина отселенной площади) пригодна для сельского хозяйства, именно на «юге» самоселы и живут.
Строго говоря, в результате чернобыльской аварии пострадала не только и не столько экономика, сколько… ну как сказать?.. самочувствие людей. Что такое здоровье? По определению Всемирной организации здравоохранения, это совокупность многих показателей, включая отсутствие болезней. А бывший директор нашего института Павел Васильевич Рамзаев (мы добились, чтобы институту дали его светлое имя) предложил понимать под здоровьем четыре показателя. Это самочувствие, воспроизводство здорового потомства, трудоспособность и продолжительность жизни. Всё. Допустим, в результате облучения происходят какие-то хромосомные перестройки внутри организма. Но ведь есть иммунная система, которая легко справляется с миллионом болячек. Соответственно, есть адаптационные механизмы. В силу этого и облученные, и необлученные живут, живут… Главное – чтобы они жили здоровыми.
– Простите за не совсем приличный пример. Мне рассказывали психиатры о такой вот закономерности. Офицеры ходят в бордель, к одним и тем же проституткам. Те, кто не боится заразиться, как правило, остаются здоровыми; кто боится – заболевают сифилисом…
– Не берусь комментировать этот феномен.
– Я к тому, что страх перед радиацией может как-то повлиять…
– Он влияет только на самочувствие – отнимает уверенность. Это, конечно, сильно бьет по организму: обостряет хронические болезни, обостряет сердечно-сосудистые заболевания. Человек, находящийся в состоянии стресса, может стать гипертоником, кем угодно. Через нервы, через сосуды. Лучшая защита от радиации – это выдрать страхи. «Здесь нельзя жить, переселяйся в другое место». И поехали! Переселились. А дальше – наука, статистика. Разумеется, она проститутка, никто ей не верит. Так вот наука говорит: у тех, кого вывезли, смертность выше, чем у тех, кто остался. Люди уехали со своей дозой, со своими страхами – и попали в другую, чужую страну обитания, к другим, чужим соседям. Более того, они прибыли из зараженной территории, и местное население их боится, не пускает детей…
– Что заразят?
– Что-то вроде того. Вот что происходит от идиотского непонимания проблемы в целом. Ведь говорят же: ни в коем случае не пугайте, не сейте панику, дайте тихо, поэтапно провести эвакуацию, мы всех выведем из опасной зоны. «Нет, вы от нас скрываете правду!». Хотя давно известно: в панике погибает гораздо больше народу. Для того и нужен режим секретности – чтобы спасти, а не погубить.
– Так радиация насколько опасна?
– Проблема радиации, облучения остается. Только природа явления двойственная. Мы не придаем никакого значения тому, что, скажем, рентгеновское облучение наряду с диагностической информацией приносит организму тот же вред, что и любое другое техногенное облучение. Когда человек подходит к рентгеновскому аппарату, он получает определенную дозу…
– Нестрашную.
– Почему нестрашную? Между прочим, она сопоставима. Вот, берем справочник «Доза облучения Российской Федерации». В нем представлены и медицинское облучение, и техногенное облучение, и аварийное. Если мы сравним регионы Российской Федерации, то увидим: суммарные дозы облучения колеблются от 4 до 9 миллизиверт. Предел дозы — 1 миллизиверт.
– Ничего себе! А у нас, вы говорите, от 4 до 9!
– А Господь Бог создал планету Земля такой, что за счет природного облучения многие жители России (например, в Еврейской автономной области) получают 9 – 10 миллизиверт в год. Поэтому давайте определимся, чего боится обыватель. На самолетах летать страшно. Ездить на машинах – страшно. И ежегодно – до Чернобыля – энное количество людей умирало от рака.
– Но не зря же на Западе отказывались от атомных станций.
– Как думаете, откуда шел такой накат, откровенно злобный, что атомная энергетика – не наше будущее? Кто за него платит? Те, кто хочет развиваться за счет нефти и газа. Если получит распространение альтернативный, более дешевый источник энергии, они потерпят крах. Помните, сколько было крику насчет разрушения озонового слоя? Шла борьба «шариков» против распылителей. Вот и здесь – обычная грызня, только на очень высоком уровне. Обывателю бросают кость: «Ядерная энергетика – угроза человечеству!» – и он ее сладострастно мусолит. Все попадаются на эту удочку. Все!
– А вот, пишут, грибы не ешь, ягоды не собирай – радиоактивные. Появляются карты Ленинградской области, где нанесены «нехорошие» места. Насколько им можно верить?
– Им можно не верить.
– Еще были слухи, что Медный всадник фонит как сумасшедший…
– Фонит не Медный всадник, а памятник Суворову — там красный гранит.
– Значит, я погуляю вокруг памятника Суворову и подхвачу… как вы называете… миллизиверт?
– Да гуляйте везде! Все ешьте – грибы, лесные ягоды, не надо ничего контролировать.
– У меня был сосед, который в 80-е годы работал шофером в Сосновом Бору. Вместе с коллегами они продавали какой-то отхожий металл, сворованный с Ленинградской АЭС. Этот метал – зараженный?
– Что значит «зараженный»? Я же не знаю, откуда он.
– Типа платины.
– Платина не может быть заражена. Но в системах съема тепла, в потоке нейтронов действительно вырабатываются кобальт 57-й, кобальт 60-й…
– Я его сдам в утиль. Это аукнется на человечестве?
– Вообще говоря, такие металлы проходят радиационный контроль. Если они бесхозно лежат… Нет, мне трудно представить ситуацию бесхозного хранения на Ленинградской атомной станции.
– Вы сами поехали бы жить в Сосновый Бор?
– Участвовал в обсуждении научной темы – состояние здоровья жителей Соснового Бора и города Кировска. Результат – не в пользу Кировской тепловой станции. Если нет аварии, и нет огромных доз облучения, обрушившихся на жителей, и нет катастрофических выбросов – атомная станция экологически более чистая… Самая страшная трагедия в истории человечества уже произошла. Но Чернобыль не привел к тем катастрофическим последствиям, которые предсказывали сторонники и противники ядерной энергетики.
