Когда умер Брежнев, я не радовалась. При жизни он был мне противен. За него было стыдно. Но с новостью о смерти весь негатив словно испарился. Просто умер старый, больной человек. Немного было странно: при нём прошла почти вся моя жизнь, и вот что-то кончилось. Приход Андропова прогнозировался по организации похорон – смутная тревога.
Теперь модно поминать Брежнева добрыми словами. Спорить не хочется: он не был жестоким правителем. Он на самом деле воевал – фронтовым ранением, а не пьянством объяснялся осмеянный анекдотами «фифект фикции». Он искренне хотел и добивался разрядки в отношениях с США, никогда не грозил применением ядерного оружия. Считал, что советские люди заслужили мира и спокойной жизни, и старался сделать её такой – как понимал и как умел.
Понимал и умел – в меру способностей и опыта. Леонид Ильич был посредственностью, типичным партийным функционером. Рядом с ним, в той когорте советских «вождей», было несколько умных, расчётливых проходимцев. Было много тупых ничтожеств. Советская система к тому времени подняла наверх сплошь людей малограмотных и некультурных, привыкших к двурушничеству и жестокости. По человеческим качествам любой из остальных оказался бы хуже на месте Брежнева.
В Брежневе было много человеческого. От незлобливости и примитивного сибаритства до, увы, крайней пошлости. Желая себе и стране жизни без потрясений, он погрузил нас в болото безыдейного и скудного бытования, обыденного двоемыслия. Он так понимал покой, желанный после кровавых свершений и побед: говори, как положено и делай, что хочешь.
Стоит признаться, что практически все 250 миллионов понимали тогда нормальную жизнь точно так же. Люди вздохнули при Брежневе и расслабились. Еды хватало. По ночам никого не забирали на «10 лет без права переписки». Нефтедоллары приносили импортные товары. Поголовное недовольство «отдельными недостатками» погоды не делало. Но активных борцов с властью и диссидентов большинство считало чудаками.
Только подрастающее поколение – наше поколение – начало задыхаться спёртым и лживым воздухом застоя до блевоты.
Брежнев не создал советскую систему. Он в ней сам сформировался, а возглавив страну – доиспользовал её до предела, ничего не меняя, не обновляя, выжимая из неё и природных ресурсов всё для потребления. Слава Богу, ничего при нём не выжимали из людей.
Получается, что к нему никаких претензий? Благословить память «дорогого Леонида Ильича», осудив неблагодарных, бросающих в него камни? А застой вписать в историю страны «золотым веком»?
Нет уж. Не возводя напраслины и даже не упрекая в рассовывании диссидентов по психушкам – таков был возможный в той системе шаг к относительной либерализации – святого из Брежнева делать не стоит.
Если бы, сместив Хрущёва, заговорщики озаботились собственной возможностью уходить на пенсию не под домашний арест – только одного этого было бы достаточно для развития страны. От них, по большому счёту, ничего большего не потребовалось бы: просто задумайся каждый на своём месте о том, как, став свободным пенсионером, сохранить за собой дачку и машину с шофёром. И чтоб без страха подойти к этому рубежу.
Страна, осваивающая относительную свободу и космос, уже была к тому готова. Уже выросло послевоенное поколение, желавшее работать на собственное благосостояние – тысячи новаторов потом полтора десятилетия система обламывала и скручивала каждого в бараний рог.
Роль Брежнева в повороте к консервации дохлятины поверх нарождающейся жизни немалая. Он сам решил сидеть в главном кресле так, чтобы невозможно было сковырнуть. Он потратил на упрочение собственной власти остатки разума и изворотливости. От страха или по интеллектуальной ущербности – уже не важно. Факт, что за 18 лет его «геронтократии» в стране задохнулось всё, что могло вырасти.
Вспоминая с жалостью шатающийся полутруп на трибуне мавзолея, сказать бы: зачем ты, старый пень, довел нас и себя до позорного зрелища беспомощного распада? Зачем добродушно позволил втихаря воровать и тащить, запретив работать и менять страну? На кой ляд сдалась тебе показушная и мнимая «верность идеалам социализма», в которые ты сам не верил?
От Брежнева не требовалось ни большого ума, ни смелости, чтобы не повернуть назад в 64-м. Первые шаги уже были сделаны. Всего-то и нужно было – увидеть себя пенсионером в кресле под пледом у камина, с почётом и уважением отдыхающим после тяжких трудов.
Марина Шаповалова
