Общеизвестно, что Февральская революция началась с бунтов в очередях, стоявших к хлебным лавкам. «Город 812» вспомнил историю и решил наглядно показать, как нужно регулировать цены, чтобы довести народ до восстания.
Дефицит продуктов в Петрограде появился почти с самого начала Первой мировой войны. Вскоре к нему добавился и дефицит непродовольственных товаров. Но недостатка зерна в России не было: хотя часть крестьян встала под ружье, оставшихcя вполне хватало, чтобы удовлетворить внутренний спрос. Тем более что экспорт за границу прекратился. Однако слабые железные дороги, загруженные военными перевозками, не могли справиться со снабжением крупных городов. А попытки правительства решить проблему, разумеется, только ее усугубляли.
Хвосты, как тогда называли очереди, перед хлебными лавками выстраивались в Петрограде уже в 1915 году. Особенно в рабочих районах, где хлеб был самым популярным продуктом. В том же году начались перебои с маслом, мясом, солью, керосином и спичками. Дефицит вполне логично приводил к росту цен. Часами мерзнущая в хвостах публика обсуждала растущие цены, неудачи на фронте, забастовки и ругала правительство. В конце 1915 года отмечаются погромы на рынках, вызванные нехваткой мяса. Больше всего страдают жители бедных окраин, которые снабжаются хуже, чем центр. Собственно, только бедные и страдают: состоятельные горожане, во-первых, имеют прислугу, которая ходит по магазинам, во-вторых, договариваются с приказчиками, приносящими им все продукты на дом.
На петроградском заводе «Треугольник» в октябре 1916 года по сравнению с довоенным временем суточная зарплата чернорабочего выросла с одного рубля до 2,5 рублей, а монтера – с 2–3 до 5–6 рублей, то есть примерно в 2,5 раза. В то же время самое бюджетное жилье – угол в комнате – подорожало с 2–3 рублей в месяц до 8–12 рублей, обед в чайной – с 20–30 копеек до 1,2 рубля, сапоги – с 5 до 20 рублей.
Стараясь обуздать цены, правительство пошло по самому простому пути – решило их зафиксировать. Это называлось установкой таксы на товар. Таксы, разумеется, вели к спекуляции. За соблюдением торговцами установленных цен, конечно, следили. Приказчики применяли разные схемы: продавали продукты оптовым покупателям, которые затем выводили их на черный рынок, придумывали сортам рыбы новые названия, чтобы объяснить ее подорожание и, конечно, торговали из-под полы. В ряде случаев проверяющие закрывали глаза на превышение такс: пусть лучше в лавках будет дорогой хлеб, чем не будет никакого. В конце 1916 года такса была установлена не только на продукты, но и на промтовары – в частности, на обувь.
Весной 1916 года дефицит мяса попытались решить нехитрым способом, который вполне может кому-нибудь прийти в голову и сегодня: запретили его продажу по понедельникам, средам и пятницам. Официального разъяснения выбора этих дней недели не было, но догадаться нетрудно: в среду и пятницу (желательно также и понедельник) у православных пост – и мясо им есть все равно не положено. Поскольку холодильников еще не придумали, закупить его впрок обыватели не могли.
С началом войны была централизована вся система распределения продуктов. Надо заметить, что даже в условиях тотального дефицита царское правительство проявляло невероятный по нынешним временам либерализм: само оно занималось только снабжением армии, предоставив местному самоуправлению кормить население самостоятельно.
На практике это выглядело так: уполномоченные городской Думы закупали на местах продукты, получали от министерства транспорта вагоны и отправляли их в Петроград, где товары поступали на городские склады и оттуда по фиксированным оптовым ценам – в частные и городские магазины. За рыбой ехали в Астрахань, за мясом – в Монголию и Китай. Уполномоченные от разных городов и центральных властей конкурировали друг с другом. Ближе к финалу, правда, правительство забрало часть полномочий себе: в октябре 1916 года, например, оно монополизировало право на закупку мяса, само распределяя его между армией и городами.
На поверхности лежал вопрос введения карточной системы. Каждый город решал его самостоятельно. В Москве, например, карточки на сахар появились в начале 1916 года. Петроградская дума считала, что вводить карточки можно лишь в том случае, если есть достаточные запасы продуктов, чтобы карточки отоварить. Иначе это приведет к росту напряженности.
Достаточных запасов не было. Карточки на хлеб в Петрограде ввели только накануне Февральской революции.
К тому времени и союзники по Антанте, и особенно враги – Австрия с Германией – уже давно жили впроголодь. В России фиксированные цены на продукты одновременно со стремительной инфляцией заставляли крестьян сокращать производство и продавать зерно на черном рынке.
«Страна залита бумажными деньгами, но стоит немцам распространить слух (а это рано или поздно должно случиться), что опасно отдавать продукты за простую бумагу, как все начнут прятать товары, и в несколько недель наступит полный голод, который вызовет погромы всех тех, кто обвиняется газетами в мародерстве и укрывании продуктов», – докладывало в октябре 1916 года Петроградское охранное отделение.
В декабре царское правительство ввело систему принудительного изъятия хлеба, известную из советской истории как продразверстка. У крестьян должны были изымать все «излишки», правда, в отличие от большевицкой продразверстки, за деньги. Правда, по фиксированной цене. Вводило такую хлебную повинность в действие уже Временное правительство.
Обесценивавшиеся деньги обыватели пытались спасти, вкладывая в недвижимость. «Публика теперь не только охотно помещает капиталы в недвижимость, но и приобретает их по крайне мажорированным ценам и ежедневно к старшему нотариусу поступает по 40 купчих крепостей, чего никогда не бывало», – писала в январе 1917 года газета «Время».
До принятия большевистского декрета «Об отмене права частной собственности на недвижимости в городах» оставалось чуть более полутора лет.
А.М.
На заставке: Петроград. Очередь за молоком у Ситного рынка. 1916 г.
