Идея депутатов Законодательного собрания дать звание почетного гражданина города Анатолию Собчаку и вообще присваивать его посмертно – повод поговорить о самом институте почетного гражданства. Институт, между прочим, с давними традициями.
Ядро образованного среднего класса
С дореволюционными почетными гражданами часто выходит путаница. Пару раз мне доводилось слышать:
– Мой прадед был почетным гражданином Санкт-Петербурга.
Это вряд ли. Скорее всего, он жил в Петербурге и принадлежал к сословию почетных граждан. Высшему городскому сословию, промежуточному между купечеством и дворянством.
Сословие почетных граждан ввел Николай I в 1832 году. Как и дворяне, они бывали потомственными и личными (пожизненно, но без права передачи по наследству). В сословие входили ученые, художники, купцы, чиновники низших классов. Частью – автоматически, частью – за особые заслуги. Скажем, будущий барон Евзель Гинцбург был возведен в почетные граждане “за содействие к пользам казны при торгах на питейные откупа”. Откупа – важнейший источник государственных доходов до введения винной монополии. Человек выигрывал конкурс, платил государству фиксированную сумму и получал право монопольной торговли спиртным на определенной территории. На откупах наживали сверхсостояния. Во время Крымской войны Гинцбург держал откуп в осажденном Севастополе и оставил город “с кассою одним из последних, чуть ли не одновременно с комендантом гарнизона”. Еще один повод задуматься. О причинах поражения в Крымской войне.
К концу XIX века таких подвигов больше не требовалось. Круг лиц, имевших право стать почетными гражданами, расширился. В сословие стали записывать даже отставных боцманов и кондукторов. Но и значение самого института упало. Главные привилегии – свобода от подушной подати, рекрутской повинности и телесных наказаний – теряли смысл по мере отмены подати, повинности и наказаний. Правда, телесные наказания для крестьян отменили только накануне выборов в I Государственную думу. Пороть избирателей как-то неприлично.
В отличие от дворян и купцов потомственные граждане не имели своей корпоративной организации. Поэтому в качестве сословия никакой общественной роли не играли. В этом смысле им повезло больше, чем нынешним. Коллективных писем протеста они не подписывали, но и подписи отзывать не доводилось.
По официальной версии, потомственные граждане должны были служить “ядром образованного среднего класса”. Тут российские власти опередили мировые социологические идеи лет на сто. Но в 1912 году вместе с членами семей потомственные граждане насчитывали 372 400 человек. 0,5% населения. Средний класс зарождался со скрипом.
За отеческие заботы
Институт почетных граждан отдельных городов – совсем другая история. Он возник на 30 лет позднее, в 1863 году, когда по ходатайству самарского городского общества это звание было присвоено известному общественному деятелю, славянофилу Юрию Самарину. Само ходатайство – довольно смелый шаг со стороны горожан. Самарин был человеком принципиальным и не всегда угодным власти. После отмены крепостного права Александр II под напором консервативной знати “слил” реформаторов. Но мягко. Без заявлений типа “во всем виноват Чубайс”. Самарина напоследок наградили орденом. Он отказался. Отказ от “высочайшей милости” в самодержавной стране – почти бунт.
Тем не менее институт почетных граждан городов прижился, хотя так и не был законодательно закреплен. Это простая дань уважения, не дающая никаких привилегий. Почетные граждане городов были лишены даже нынешнего права на бесплатный проезд в общественном транспорте. Не говоря уж о праве на бесплатные земельные участки.
Но даже такая форма поощрения не обходилась без бюрократических согласований. Ходатайство городской думы рассматривал губернатор, потом – министр внутренних дел, который докладывал царю, после чего тот давал “высочайшее соизволение”.
Был случай, когда звание почетного гражданина присвоили за семейные заслуги, и получил его здравствующий представитель семейства. То есть, исходя из традиций, почетного гражданина Петербурга вполне можно дать Ксении Собчак.
С 1863-го по 1900-й звание присваивалось 1431 раз. Число лиц, получивших его, значительно меньше – около 1000. Один человек мог стать почетным гражданином нескольких городов. Особым уважением прагматичных городских дум пользовались министры финансов. Рейтерн был почетным гражданином 14 городов, Витте – 20. Генерал-губернаторам иногда присуждали звание чуть ли не во всех подведомственных городах. В результате им вообще запретили быть почетными гражданами вплоть до отставки. Как и городским головам.
Почти половина почетных граждан – имперские и региональные чиновники. Над поводами особо не задумывались. Выдумали стандартную формулировку: “за отеческие заботы об интересах и нуждах городских жителей”.
Впрочем, под бдительным оком назначаемых губернаторов городское самоуправление развивалось и крепло. Например, отпадала необходимость заискивать перед местным полицейским начальством. В 60-е годы – 42 ходатайства, в 90-е – восемь. Просили только за самых достойных. Или смягчали сердца самых свирепых.
Не оскудеет рука дающего
По правде сказать, берет обида за интеллигенцию. Архитекторы – 4 раза, художники – 2 раза. Ученые – 18 раз. Столько же, сколько какие-то “лица, служащие в управлении железных дорог”. А вот директора и члены правления городских банков – 26 раз. Но даже они – пустое место в сравнении с 401 ходатайством за губернаторов и градоначальников.
Самое печальное, что интеллигентов нередко заворачивали. Городская дума затрапезного прибалтийского городка ходатайствует за врача Коха, отмечая бескорыстный и самоотверженный труд во время эпидемий. Бездушный губернатор отказывает: бескорыстный и самоотверженный труд входит в прямые обязанности городского врача. Сейчас люди пошли добрее. В 2005-м никто не говорил Феликсу Кармазинову, что качать воду тоже входит в прямые обязанности директора “Водоканала”.
Зато в те суровые времена губернаторы всегда утверждали благотворителей. Независимо от суммы пожертвования. Городская дума города Одоева просит за московского купца Строжева, отстегнувшего 15 тысяч рублей на мужскую богадельню и женскую прогимназию. Губернатор признает ходатайство “заслуживающим уважения”, хотя отмечает, что, по его сведениям, все пожертвования за всю славную историю города Одоева составляют в общей сложности менее 11 тысяч.
Разумеется, среди меценатов встречались и действительно выдающиеся люди. К примеру, почетный гражданин Москвы Третьяков, передавший городу картинную галерею. С картинами почетного гражданина Феодосии Айвазовского.
Блистательный Санкт-Петербург
Еще сильнее, чем за интеллигенцию, обида берет за Петербург. Первый почетный гражданин нашего великого города – Осип Комиссаров. Картузник, толкнувший под руку Каракозова, когда тот стрелял в Александра II. Один из современников дает описание почетного гражданина: “Его худенькая, тщедушная, испитая фигурка в длинной чуйке мастерового вызывала жалость”. Правда, вскоре Комиссаров щеголял на балу в Дворянском собрании в мундире, при шпаге и с треугольной шляпой. Царь пожаловал ему дворянство. По столице ходил анекдот:
– Вы слышали, что в царя стреляли?
– Да, слышал. А кто стрелял?
– Дворянин.
– А кто спас?
– Крестьянин.
– А чем его наградили?
– Сделали дворянином.
Комиссарова, ставшего Комиссаровым-Костромским, произвели в потомки Ивана Сусанина, хотя отец Осипа был сослан в Енисейскую губернию за воровство и вроде бы не делал чести прославленному пращуру, отдавшему жизнь за царя. Про Комиссарова слагали оды.
Сын народа! тебя я пою!
Будешь славен ты много и много…
Ты велик – как орудие бога,
Направлявшего руку твою!
Стихи, кстати, написал не абы кто, а великий поэт-революционер Некрасов. Были у него тогда свои конъюнктурные соображения.
В итоге, не выдержав напряжения, первый почетный гражданин Петербурга спился.
Но Петербургская городская дума не унималась. В том же 1866 году она возвела в почетные граждане американского посланника Густава Фокса. За то, что он поздравил царя со счастливым избавлением от смерти. Надо признать, что для присвоения звания Дику Адвокату имелись все-таки более веские причины.
За полвека петербургская дума отметила всего восемь человек. Видимо, больше достойных не нашлось. Мелкие людишки жили в то время. Это сейчас можно выбирать по два человека в год.
Кроме двух названных, почетными гражданами Петербурга были генерал Радецкий, член императорского дома принц Ольденбургский, бывший министр Лорис-Меликов, бывший городской голова Погребов, путешественник Пржевальский и М. М. Стасюлевич. Я, конечно, рад за либерального публициста Стасюлевича. Это дает и мне некоторую надежду. Но, честно говоря, список не впечатляет. Ни одного писателя, художника или, на худой конец, архитектора. Из ученых – один Пржевальский. Даже за Менделеева ходатайствовала не петербургская, а тобольская дума. Как за уроженца Тобольска. И для себя.
Не отрицая заслуг Погребова и Фокса, хочется спросить: где же он, “блистательный Санкт-Петербург”? Ну, хорошо, не заметили Александра Блока. Но Федора-то Достоевского могли б заметить. Чай, не многим хуже Даниила Гранина. Что ж теперь – нынешним депутатам отдуваться? Восстанавливать, так сказать, историческую справедливость?
