Экс-вокалистка группировки «Ленинград», актриса, танцовщица, композитор, поэтесса, сценарист, режиссер и дизайнер Василиса Старшова – о Сергее Шнурове, шоу российских талантов и влиянии кухонных приборов на жизнь и судьбу.
– Объясните, почему в группировке «Ленинград» постоянно меняются вокалистки? Вот вы почему бросили Шнурова?
– Скажу так. Чтобы поддерживать молодость и избавится от последствий алкоголизма, Сергей вынужден пить кровь вокалисток «Ленинграда». И хотя не всем это нравится, однако им платят достаточно, чтоб они молчали об этом. Но я не смогла принять в этом участие, потому что деньги для меня – не главное. Я люблю свою кровь!
- Концерт группы “Ленинград”
– И чему вы научились за год и три месяца работы со Шнуровым?
– Я узнала много нового мата. А вообще, было весело! Мы много путешествовали, хотя нигде и не задерживались дольше пары дней, выступали на куче самых разных площадок – и на многотысячных стадионах, и в банях.
– В банях?
– Да, мы на самом деле пели в бане! В концертной практике вообще всякое бывает. Была у меня, например, одна проклятая песня. Дело в том, что когда я ее пела, постоянно что-то шло не так – и на репетициях, и на концертах. Однажды мы с бэндом играли на свадьбе в павловском замке Бип, и мне показалось, что было бы круто, если бы на этой песне я запустила салют в честь молодых. В общем, беру у парней салют – такая ракета на палочке – и поджигаю. Я понятия не имела, что ее надо закапывать в землю, поджигать и отбегать – я зажгла ее прямо в руках… Моментально вспыхнули юбка-пачка и залаченные волосы. Я кидаю эту ракету в одну сторону, дорогущий микрофон – в другую, и бегу к болотцу, которое было рядом с этим замком. В итоге возвращаюсь – от юбки почти ничего не осталось, половина волос горелая, вся в тине – а музыканты все это время продолжают играть и ржут. Я беру микрофон и начинаю петь песню Trouble (Once upon a time, a few mistakes ago). А гости так ничего и не заметили!
- Рядом со Шнуром
– В зловещем дебютном клипе на песню Just say hello с участием школьниц и кухонного миксера было много крови. Но потом появился ролик, где вы с воодушевлением поете арию из «Кармен» Бизе под баян. А до этого вы бодро матерились со сцены на всю страну.
– Я – это сейчас. Я не могу сидеть на месте, не могу заниматься все время одним и тем же. Мне всегда хочется большего, всегда хочется идти дальше, выше, пробовать новое, хочется чего-то невероятного, что все считают невозможным, а я беру и делаю.
Даже в детстве не могла остановиться на чем-то одном: я пою, наверное, с рождения, с раннего детства играла на всевозможных инструментах. Мама заставила идти на фортепиано в местную (г. Шлиссельбург) музыкальную школу, но я тайком училась играть на барабанах и гитаре. Собственно, я и сейчас продолжаю экспериментировать – мой друг учил меня играть на баяне.
А вообще, в музыкалке мне было скучно, мне всегда хотелось чего-то более интересного, нежели дурацкие сонаты.
– Клип на песню Just say hello – что это было? Зачем столько крови? И откуда ее взяли?
– Мне тогда очень хотелось снять клип на песню на английском; до сих пор не знаю, откуда взялась эта цифра, но я решила, что для ролика Just say hello мне надо 100 000 рублей, – и я их заработала написанием сценариев и работой в караоке. Собрала друзей, и мы сняли все за три дня. Прикольный опыт на самом деле, хотя и непростой: было очень жарко, а девочки в форменных шерстяных платьях; постоянно ходишь грязная, в крови, со спутанными волосами.
В этот момент у меня была пора свадеб и летних корпоративов, а мы на день не укладывались в сроки; пришлось один раз после долгих съемок смывать грязь, кровь, начесы, краситься и ехать на свадьбу. А в час ночи я вернулась, и мы возобновили съемки.
По поводу стилистики: я обожаю хорроры, кровь, убийства, поэтому это не было для меня чем-то шокирующим и экспериментальным, никакого внутреннего диссонанса. Да, я неоднозначная и проявляю себя по-разному!
– Правильно я понимаю – после этого кровавого клипа вас и позвали в «Ленинград»?
– До сих пор не знаю наверняка. Мне позвонила сначала Алиса Вокс, потом Андрей из группировки. Я на самом деле не видела себя в этом проекте, у меня были другие планы, поэтому я сначала отмахнулась от предложения. Но следующим позвонил уже Сережа, сказал, что «миксер в п…де – это огонь» (речь о наиболее ярком эпизоде из клипа Василисы. – Е.В.), из чего я заключила, что он посмотрел Just say Hello.
Меня попросили прийти в студию и предупредили, что встретит собака. Я понятия не имела, что за собака. Выяснилось, что Собака – это звукорежиссер… Забавно было. На самом деле я не рассчитывала на большее, чем пара концертов в Москве. А в итоге получилось – год и три месяца.
– Как же вы поступили в музыкальное училище Римского-Корсакова – обитель консервативно-академического отношения к музыке?
– Закончив школу экстерном, я поступала во все возможные колледжи и институты. Поступала в цирковое, в театральную академию. Мама очень хотела, чтобы я стала оперной певицей, но как раз к Римского-Корсакова я не особенно готовилась. Узнала, что нужно сдавать 4 произведения, сольфеджио, музыкальную литературу, – думаю: ладно, выучу. Села дома, выучила, поступила.
В то время у меня были длинные зеленые волосы, лицо в пирсинге, и одевалась я, как ребята в фильме «Стиляги»: платья в цветочек, кудряшки, красная помада. На тот момент, наверное, это смотрелось дико, но мне очень нравилось.
Помню, первый экзамен, я захожу в коридор Рим-Кора и говорю: «Здарова!» А там сидят ребята в строгих костюмах, смотрят на меня типа «э, ты кто вообще, что за сброд пришел?».
– И как вам училось среди портретов Глинки, Мусоргского и Листа?
– Честное слово, я училась нормально. Две недели. А потом мне стало скучно, и я нашла себе компанию «алкоголиков-наркоманов», вместе с которыми мы создали рокешно-джазовый бэнд. По сути, мы не пили и не курили, но почему-то все считали меня какой-то бунтаркой. А мне просто было жалко времени на лишние предметы, потому что там я не находила горящих идеями, творчеством людей.
– Подозреваю, что в стенах академического заведения это не могло продолжаться долго.
– Критической точкой стал новогодний капустник; дело было в «Зале ожидания». Приходим мы туда, а на сцене девочки тоненькими голосами поют «Ах ангел, хранитель мой» и лицемерно хлопают друг друга. Перед нашим выходом на сцену ведущий спросил, как мы называемся, я ответила что-то вроде Mad F..ckers, но объявили нас, естественно, по фамилиям.
После того как мы спели программу, начался внезапный ажиотаж. У меня появилась куча друзей, все звали на вечеринки и тому подобное. Но я понимала, насколько это все фальшиво, и после зимних каникул забрала документы.
Напоследок директор вздохнул: мол, девочка хорошая, только поведение хромает. И я до сих пор не понимаю, что не так было с поведением… Только один раз мы подожгли потолок: мне было реально интересно узнать, горит ли побелка. Оказалось, горит.
– Родители расстроились, наверное?
– Семья сомневалась в правильности моего решения, друзья, которые казались тогда лучшими в мире, бросили, я осталась одна. И тут мне на глаза попалась реклама X-фактора. На карточке у меня тогда было тысяч пять рублей стипендии, я просто собрала вещи и уехала в Москву. В 5 утра, помню, позвонила мама: «Ты где?? Почему дома не ночевала?!» Я ей объяснила, что уехала на кастинг. «А, да? Ну тогда удачи». Вот, в принципе, такие отношения у меня были с родными. Я просто ставила их перед фактом своего выбора, а они меня всегда поддерживали.
На Х-фактор я не прошла, но у меня и цели такой не было, мне хотелось посмотреть, как там все устроено, познакомиться с музыкантами. В Москве все как-то завертелось, я познакомилась с кучей ребят, начала писать скетчи, сценарии ко всяким сериалам, клипам, у нас образовалась компания, которая делала развлекательные ролики на ютьюбе – в частности, мы делали шоу Гафи-Гафа. Я писала сценарии для видео, рекламы и даже для одного известного сериала на ТВ. Называть не буду, так как писала под псевдонимом. Я вообще не люблю хвастаться работой, это ведь просто интересный опыт, не более.
– И как устроены российские конкурсы по поиску талантов – вы поняли?
– Конкурсы талантов в России – отстой, талантов на самом деле просто не пускают туда. Могу даже про себя так сказать: меня никогда никуда не брали. Я просто всегда пролезала, потому что мне же было интересно!
А вообще, там все неискренние, лицемерные. Посмотришь любой Voice – британский, американский, украинский – там настоящие эмоции: я плачу, я переживаю, мне нравится, как поют, как себя ведут люди. А у нас – вроде и голос неплохой, и наставник удачные песни выбирает, но такое ощущение, что это никому не нужно, все приходят попиариться, набрать популярность.
Для меня главный показатель – чтобы были мурашки, чтобы плакать и смеяться одновременно. У исполнителя может быть всего две октавы, но если он поет душой, если он актер, музыкант – это гораздо ценнее, чем наличие огромного диапазона и технических навыков. А, например, шоу «Голос» – это просто конкурс вокалистов, которые поют по нотам, и не более того.
– А многие, наоборот, хвалят российский «Голос» за искренность и душевный репертуар.
– Искренности я не чувствую; а насчет репертуара – в 70-е, 80-е, 90-е в России еще была классная музыка, а сейчас ее нет и не предвидится. Ну, пока я свой сольный альбом не выпущу, конечно!
– А сейчас чего хотите?
– Скажу глобально: я мечтаю завоевать мир, изменить его своей музыкой. Излечить людей, подарить им свою любовь, ведь это самое главное и важное, что есть у нас в жизни! Хочу, чтобы, слушая меня, люди наполнялись счастьем, чувствовали себя просто живыми, просто нужными кому-то, любимыми просто так. Потому что жить и чувствовать – это прекрасно. Конкретнее отвечать не буду, ждите!
Екатерина Виноградова
