Востребованы ли петербурговеды, т.е. специалисты по истории, быту и духу Петербурга, на рынке? Эксперты говорят – несомненно. Спрос на профессиональных гидов, не говоря уже об учителях, будет в Петербурге всегда. И чем больше приедет в Петербург туристов, тем специальность «петербурговед» станет нужней. Что такое петербурговедение и как его преподают, рассказал Online812 сопредседатель Петербургского отделения ВООПИиК историк Александр Марголис – он уже тридцать лет преподает в высшей школе, сейчас в СПб государственном университете культуры и искусств.
– Сколько лет петербурговедению?
– Больше 100 лет. В начале ХХ века возникло общественное движение в защиту культурного наследия Петербурга, во главе которого стояли Александр Бенуа и его единомышленники – Иван Фомин, Владимир Курбатов, Петр Вейнер, Георгий Лукомский, Николай Врангель, Петр Столпянский. Несколько лет деятельности этой небольшой группы энтузиастов полностью перевернули отношение современников к Северной Пальмире. Они создали в 1907 году “Комиссию по изучению и описанию Старого Петербурга” и общественный Музей Старого Петербурга, впервые поставили проблему охраны исторической среды города.
В 1920-е годы, которые считаются “золотым веком” отечественного краеведения, новый подъем петербургики связан с именами профессора Ивана Михайловича Гревса, одного из создателей Петроградского научно-исследовательского экскурсионного института, и его ученика Николая Павловича Анциферова, автора замечательных книг “Душа Петербурга”, “Петербург Достоевского”, “Пути изучения города как социального организма” и многих других работ. В этот период в нашем городе находилось Центральное бюро краеведения (ЦБК) Академии наук, плодотворно работали Музей Города во главе со Львом Ильиным, общество “Старый Петербург – новый Ленинград”.
– То есть советская власть к изучению Петербурга относилась снисходительно.
– Краеведческое движение, как и многие другие начинания того времени, было раздавлено репрессиями, начавшимися в конце 1920-х годов. Среди жертв борьбы с “вредительством на историческом фронте” оказались многие петербурговеды.
– В чем выражалось “вредительство на историческом фронте”?
– В конце 1920-х годов ОГПУ сфабриковало несколько дел, направленных против интеллектуальной оппозиции советскому режиму, в том числе так называемое “Академическое дело” и “Дело о контрреволюционной группировке в ЦБК”. Академики Сергей Платонов, Евгений Тарле, Николай Лихачев и десятки других ученых, преподавателей, краеведов были арестованы. Чудом уцелел профессор Гревс. Анциферов прошел через Соловки, Беломорканал, лагерь на Дальнем Востоке… Такова была судьба многих, кто пытался заниматься историческим краеведением, а не партийной агитацией и пропагандой. В итоге развитие петербурговедения остановилось на многие годы.
– До какого момента?
– До середины 50-х годов. Двадцать лет история Петербурга отсутствовала в каком бы то ни было виде. Достаточно сказать, что Музей Города, который размещался в Аничковом дворце, был закрыт, а к концу 30-х ликвидировали Центральное бюро краеведения и общество “Старый Петербург – новый Ленинград”. Прекратилось издание литературы по истории Петербурга.
Первые петербурговедческие работы новой волны появляются в 1955 году, когда на базе Ленинградского отделения Института истории АН СССР стали выходить многотомные “Очерки по истории Ленинграда”.
Но “Душа Петербурга” Анциферова продолжала лежать в спецхране, потому что автор был в свое время репрессирован. Первое переиздание этой книги, вышедшей в 1922 году, случилось только в 1990-м, в конце перестройки. Книга, которую я считаю альфой и омегой петербурговедения, почти 70 лет была недоступна широкому кругу читателей.
– Идеологические рамки для краеведения оставались жесткими и после празднования 250-летия Петербурга (его, кстати, праздновали с опозданием на 4 года)?
– С одной стороны, партийные органы пристально следили за преподаванием истории в школах и вузах, не допуская отклонения от догматов марксизма-ленинизма и установок очередного съезда КПСС. С другой, во многом благодаря усилиям академика Дмитрия Лихачева в 1966 году было создано Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК), появился лекторий Ленинградского отделения этого общества на Шпалерной (тогда еще улица Воинова), потом возникли петербурговедческие циклы лекций в обществе “Знание” на Литейном. У властей в годы застоя было снисходительное отношение к краеведению, примерно как к кружкам кройки и шитья, – пусть историки балуются. И многие из нас ушли в краеведение “за воздухом”.
– То есть советская историческая наука и краеведение существовали в разных мирах?
– В преподавании истории СССР отклонения от “генеральной линии” пресекались, а в краеведении такого жесткого прессинга уже не было. Но возможности для публикаций были минимальными. В основном материалы по истории города печатались в обкомовском “Блокноте агитатора”. Там регулярно появлялись статьи Вяземского, Воложенинова, Ефремова, Брандт, Исаченко, Привалова, Бусыревой и других ленинградских краеведов, посвященные истории улиц и отдельных памятников. Многие широко известные сегодня петербурговеды начинали публиковаться именно в этом “Блокноте”. Затем стали выходить книжки в краеведческой редакции Лениздата: серии “Зодчие нашего города”, “Туристу о Ленинграде”, “Выдающиеся деятели науки и культуры в Петербурге-Петрограде-Ленинграде”, историко-краеведческие сборники “Белые ночи”. Популярной формой трансляции знаний о Петербурге стали публичные лекции. Огромным успехом пользовались выступления историков архитектуры Юрия Денисова, Андрея Пунина, Бориса Кирикова.
– Когда общество осознало, что старый Петербург надо сохранять?
– В последней трети ХХ века отношение к архитектурному наследию существенно изменилось. Чувство непреходящей ценности старого Петербурга обострялось по мере того, как кольцо новостроек охватывало центр города, а историческая среда деградировала.
– Что понималось под старым Петербургом?
– Это понятие постепенно распространилось на весь дореволюционный период. Преодолевалось и негативное отношение к периоду эклектики и модерна, которое сохранялось вплоть до 60-х годов.
– Архивы были доступны для краеведов?
– Был доступен 513-й фонд Центрального государственного исторического архива Ленинграда, где хранится документация по рядовой застройке города, и другие фонды этого архива. Значительная часть сведений, необходимых для краеведческих исследований, содержится в доступной дореволюционной периодике – журналах “Зодчий”, “Неделя строителя”, “Строитель”, в адресных и справочных книгах “Весь Петербург”, выпускавшихся в 1894 – 1917 годах.
– В перестройку историю Петербурга стали преподавать в школах. А вот сейчас такие уроки – уже редкость. То есть они себя не оправдали?
– Введение преподавания истории Петербурга в школах рубежа на 80 – 90-х годов было важнейшим достижением. Это породило потребность в учебной литературе и в специалистах, которые помогут учителям освоить новый для них предмет.
Затем в вузах города стали появляться соответствующие факультеты и кафедры. Началась вузовская подготовка музейных работников и экскурсоводов, специалистов по работе с туристами. Сейчас я читаю курс петербурговедения студентам факультета музееведения и экскурсоведения в государственном Университете культуры и искусств. Спрос на эти кадры в нашем городе обеспечен.
– Зачем в школе уроки петребурговедения, если есть уроки истории?
– Анциферов писал: “Гражданин! Познай свой город – и ты познаешь свою социальную среду, и себя самого”. Для выработки гражданской позиции и способности самостоятельно мыслить необходимо хорошо знать и понимать свой город, свою “малую родину”. Вера во “власть местности над нашим духом” пронизывает работы Анциферова.
В нашем случае, если вы не интересуетесь историей Петербурга, не знаете, как он развивался в разные эпохи, то рискуете стать легкой добычей пропаганды и манипуляций. Всегда полезно заниматься феноменом Петербурга – города, который постоянно меняется.
– Сейчас он меняется в сторону увеличения числа мигрантов?
– Я родился и вырос в Ленинграде. С детства слышу разговоры о “понаехавших”. Мол, раньше были настоящие, истинные, коренные петербуржцы (ленинградцы), а теперь “понаехавшие” испортили наш прекрасный город. Это один из самых устойчивых мифов.
Но история показывает: до начала ХХ века каждые пятьдесят лет население Петербурга удваивалось, но при этом смертность зачастую превышала рождаемость. Это значит, что население Северной столицы росло за счет мигрантов, что это город приезжих. Трагический ХХ век еще показательнее. Если население Петрограда в 1917 году составляло 2,5 млн человек, то к концу Гражданской войны – 720 тысяч. Накануне Великой Отечественной войны население Ленинграда – 3,5 млн, это в основном “понаехавшие”, именно они отстояли Ленинград в блокаду. К началу 1944 года в Ленинграде осталось всего 560 тысяч жителей, не более миллиона вернулись из эвакуации. А спустя 45 лет после окончания войны численность населения Ленинграда достигла 5 миллионов человек.
Вывод – всякий раз восстановление и рост численности населения Петербурга-Петрограда-Ленинграда происходили вследствие приезда в наш город сотен тысяч новых жителей. И весьма значительная часть “великих петербуржцев”, с именами которых ассоциируются высшие научные и культурные достижения города на Неве, не были его уроженцами. Среди “приезжих” Растрелли, Ломоносов, Кваренги, Пушкин, Монферран, Гоголь, Достоевский, Менделеев, Петипа, Чайковский, Репин, Ахматова, Вавилов, Мейерхольд, Козинцев, Товстоногов и так далее, и так далее.
– Вы хотите сказать, что Петербург всех “понаехавших” перемалывает?
– Петербург – один из тех городов мира, которые оказывают на своих обитателей исключительно сильное влияние, он переплавляет, превращает в петербуржцев представителей других регионов.
– За счет чего?
– Рельеф местности, особенности регулярной планировки и классической архитектуры, климат, мощный пласт культурного наследия, традиционная роль проводника европейской культуры в Россию – все это в совокупности образует неповторимую среду обитания. Мощное моделирующее воздействие исторического центра Петербурга признается всеми.
– Сейчас изменилось отношение большой науки к краеведению?
– Защищаются диссертации по истории Петербурга, выходят фундаментальные научные исследования. В качестве примера назову работы доктора исторических наук Юрия Беспятых. Он специалист по истории XVIII века, занимается отражением ранней истории Петербурга в записках иностранцев. Первыми наш город описали именно они. Беспятых издал эти записки, снабдив подробнейшими комментариями. Сейчас “Петербург Петра I в иностранных описаниях” и “Петербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях” – настольные книги для петербурговеда, настоящая наука, без “кройки и шитья”.
Пример из другой области – доктор архитектуры Маргарита Штиглиц, крупнейший специалист по промышленной архитектуре Петербурга. Ее книги – это фундаментальные научные исследования.
С 1996 года присуждается международная Анциферовская премия за лучшие современные работы о Петербурге. Среди лауреатов и дипломантов премии в номинации “Научно-исследовательские работы” много крупных ученых: Иосиф Баренбаум, Андрей Булах, Моисей Каган, Владимир Лисовский, Ира Петровская, Михаил Шкаровский, Наталья Юхнёва, Энтони Кросс (Великобритания), Карл Шлёгель (Германия) и другие.
– Какие принципиальные вопросы петербурговедения как науки требуют ответов?
– В постперестроечные годы были изданы сотни работ по истории Петербурга в широком диапазоне – от фундаментальных научных монографий до популярных книжек для детей. Отмечу особо справочную литературу, выходившую накануне 300-летия Петербурга и вскоре после юбилея. В этом ряду такие замечательные справочники, как “Исторические кладбища Петербурга”, “Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины ХIХ – начала ХХ века”, “Памятники истории и культуры Санкт-Петербурга, состоящие под государственной охраной”, историко-церковная энциклопедия “Святыни Петербурга”, “Топонимическая энциклопедия Санкт-Петербурга”, литературная энциклопедия “Самиздат Ленинграда”, универсальная энциклопедия “Санкт-Петербург”, многотомная энциклопедия “Три века Санкт-Петербурга”.
– То есть проблем нет?
– История города исследована неравномерно. Относительно благополучно с XVIII веком, иная картина с ХХ веком, где сохраняется множество белых пятен и мифов.
Например, в советское время считалось, что в блокаду погибло 660 тысяч человек, сейчас уже никто не сомневается, что погибших значительно больше миллиона. Что значит ошибка в 400 тысяч? Это значит, что мы закрывали глаза на истинные масштабы ленинградской трагедии.
Только сравнительно недавно стало широко известно, что на территории Московского парка Победы, где во время войны находился кирпичный завод, были кремированы десятки тысяч ленинградцев, а их прах рассеян по окрестностям. Фактически Парк Победы – это еще одно Пискаревское кладбище.
Только в 1989 году благодаря усилиям поисковой группы общества “Мемориал” было обнаружено Левашовское кладбище жертв политических репрессий. Документально подтверждено захоронение там более 24 тысяч человек, начиная с осени 1937 года. Поисковая группа “Мемориала” в 2001 году обнаружила еще один некрополь террора в урочище Ковалевский лес в 4 км от станции Ржевка. Здесь похоронены около 5 тысяч человек, в том числе расстрелянные в 1921 году участники Кронштадтского восстания, приговоренные по делу Петроградской боевой организации, включая Николая Гумилева. До сих пор не исследованы места расстрелов и захоронений 30-х годов в урочище Койрангакангас в 14 км к юго-востоку от станции Токсово. Все еще нет книги “Тюрьмы Петербурга-Петрограда-Ленинграда”.
– Существуют ли менее печальные неизвестные страницы истории?
– Известно, что в довоенном Ленинграде строительство жилья отставало от стремительного роста численности населения. К тому же идея обобществления быта с установкой на создание коммунальных квартир стала государственной политикой. В результате к началу 30-х годов коммунальные квартиры составляли 70% жилой площади города, количество комнат в них колебалось от 5 до 18 и более. Так возник феномен ленинградской коммуналки.
Как она складывалась, что представляла собой социальная сегрегация при распределении жилья, каковы особенности коммунального быта? Только в последние годы стали появляться работы на эту тему (книги Натальи Лебиной и Ильи Утехина). А тема огромная, для нашего города все еще актуальная: и сейчас Петербург лидирует по количеству коммуналок среди городов России.
Мы все еще весьма схематично и однобоко представляем себе историю ленинградских рабочих, интеллигенции, духовенства в годы советской власти. Нет полноценной истории партий и общественных движений, включая историю политической оппозиции и диссидентского движения в Ленинграде.
Нуждаются в дополнительном внимании и другие темы: “Банковское дело”, “Дипломатические представительства и консульские учреждения”, “Крестьянские и студенческие землячества”, “Полковые музеи и судьба их коллекций”, “Дачный быт горожан в разные эпохи” и так далее.
– Что можно считать историческим источником?
– Все может быть источником. Иное дело, что нельзя всю информацию оттуда брать на веру, будь то документы официального делопроизводства, дневники, письма, воспоминания, периодическая печать, археологические находки. Надо иметь несколько “показаний” и разбираться с противоречиями в них. К сожалению, зачастую работы базируются на каком-то одном источнике. Но если, например, реконструировать историю городского хозяйства Ленинграда только по ежегодным отчетам горисполкома, то это будет не вполне достоверная история, мягко говоря.
– Как обстоит дело с источниками о расстрелах на Заячьем острове, которые важны в связи с новыми находками останков у стен Петропавловской крепости?
– Только два года назад было официально признано (открылась новая музейная экспозиция в тюрьме Трубецкого бастиона), что Петропавловская крепость – еще и первый застенок советской власти, первый остров архипелага ГУЛАГ. В этой тюрьме ПетроЧК содержались сотни заключенных, в том числе заложники времен красного террора, а крепость в годы Гражданской войны была местом казней. Наконец, есть мемуарные свидетельства о том, что Заячий остров – место захоронения расстрелянных заложников, включая четырех великих князей. Очень не хватает документов из архивов карательных органов.
– Не осталось?
– В 1994 году на запрос “Мемориала” пришел такой ответ из Управления ФСБ по СПб и Ленинградской области: “Сведениями о местах расстрелов и захоронений граждан, осужденных к высшей мере наказания в период с 1917 по 1937 год, Управление не располагает”. За прошедшее 16 лет позиция хранителей материалов официального делопроизводства не изменилась.
– Где тогда искать информацию?
– Этим сейчас целенаправленно занимаются сотрудники Музея истории Санкт-Петербурга. Известно, что сразу после убийства Урицкого и ранения Ленина в Петрограде расстреляли 512 заложников. 6 сентября газета “Северная коммуна” опубликовала список заложников, подлежащих расстрелу в случае новых покушений. Первыми в этом списке стояли имена великих князей, находившихся в тюрьме на Шпалерной. Сообщение об их казни было опубликовано в “Петроградской правде” 31 января 1919 года без указания места расстрела. Американские историки Роберт Масси и Стаффан Скотт, знакомые со свидетельствами, которые хранятся в архиве Стефордского университета, утверждают, что великие князья Дмитрий Константинович, Николай Михайлович, Георгий Михайлович и Павел Александрович были расстреляны и похоронены в общей могиле на территории Петропавловской крепости.
В воспоминаниях княгини Палей, вдовы Павла Александровича, указано конкретное место, где происходил расстрел и где похоронили казненных: территория Монетного двора напротив собора у наружных стен Головкина бастиона и Никольской куртины. При этом княгиня, ссылалась на свидетельства солдат Благовидова и Соловьева, участвовавших в казни.
Именно на месте, указанном в ее мемуарах, еще в 1989 году во время проведения земляных работ были найдены человеческие останки. Еще два костяка обнаружились в том же месте в 2007-м. Только тогда музей инициировал проведение судебно-медицинской экспертизы. Она установила причины смерти – огнестрельные ранения головы и грудной клетки. Во время работ по устройству автостоянки у стен крепости в декабре 2009 года строительные рабочие вновь натолкнулись на человеческие останки. Вызванные музеем археологи вскоре раскрыли могильник, в котором обнаружили останки не менее 17 казненных. Месяц назад археологические раскопки возобновились, и сразу появились новые свидетельства тайных захоронений периода Гражданской войны. К сожалению, и городские, и федеральные власти демонстрируют пока полное равнодушие к этим находкам на территории музея-заповедника в самом центре Петербурга. Однако уже сейчас существуют проблемы финансирования продолжения раскопок, оплаты судебно-медицинской экспертизы, погребения найденных останков, расширения музейной экспозиции по истории Петропавловской крепости. Рано или поздно этими проблемами заняться придется. Лучше не откладывать принятие неизбежных решений.
– Насколько политическая позиция петербурговеда влияет на его работу?
– Политическая позиция историка (если она есть), как и его представления о добре и зле, не могут не влиять на его работу. История это не физика и не химия. Скорее, это форма общественного самосознания. Ни одно историческое исследование нельзя считать истиной в конечной инстанции. Взгляды на историю Петербурга меняются не только в связи с открытием все новых и новых источников. Меняется их трактовка в связи с переменами в нашем мировоззрении. Поэтому абсолютно объективного и нейтрального курса истории Петербурга в принципе быть не может.
– Как вы строите курс петербурговедения?
– Курс занимает два семестра. Значительная часть первого семестра посвящена истории петербурговедения, накопления знаний о городе. Первые свидетельства иностранцев, первая отечественная книга о Петербурге Андрея Богданова, и так до наших дней. Студенту важно не только знать, что написано в книгах, но и понимать, как развивалась историография Петербурга. Заканчиваю обзором интернет-ресурсов, которыми в основном и пользуются современные студенты.
– Им можно доверять?
– Я рекомендую своим ученикам портал “Энциклопедия Петербурга”, предостерегаю от безоглядного доверия к Википедии. Одновременно на семинарах первого семестра “затачиваю” студентов на восприятие образов города. Расположение главного здания Университета культуры на Дворцовой набережной этому способствует.
– Как происходит эта “заточка”?
– Например, такое задание. Я предлагаю представить, что к моему студенту приехал гость из глубинки, и они договорились встретиться у входа в университет. Студент на встречу опаздывает. Гость вынужден ждать, он с интересом рассматривает новый для него город, а когда долгожданная встреча состоялась, начинает расспрашивать моего студента про Летний сад, Марсово поле, памятник Суворову, Петропавловскую крепость, минареты мечети, Троицкий мост – все это великолепие окружает дома Бецкого и Салтыкова, где мы занимаемся. Я спрашиваю студентов, что вы расскажете гостю про Летний сад? Выясняется, что почти ничего. Тогда мы посвящаем семинар памятникам истории и культуры, которые видны из окон университета.
– А второй семестр?
– Он посвящен во многом градостроительству и архитектуре: большие стили, этапы застройки города, зодчие. Сразу каждый студент выбирает тему пешеходной экскурсии продолжительностью 45 минут на любой сюжет и в течение семестра готовит ее.
– И что обычно выбирают?
– Обычно улицы, площади, набережные исторического центра, но в этом году одна студентка из Зеленогорска выбрала главную улицу своего города, а парень со Ржевки – экскурсию по бывшей Ильинской слободе. Учитывая относительно узкий круг литературы по этим темам, получились хорошие экскурсии. Был стимул раскапывать, а не просто переписывать из общеизвестных книжек и сайтов.
Дальше мы начинаем детальную проработку экскурсионного плана, где я обращаю особое внимание на топонимику. Важно выделить главные постройки на маршруте. Наконец, надо знать, что на этой улице происходит сейчас. Например, надо выработать отношение к новому отелю на площади Островского. Знаете, какое замечание сразу возникло у студентов?
– Какое?
– Гостиница подорвала главенствующую роль Александринского театра в ансамбле площади. Дальше они стали сомневаться в уместности скульптуры на фасадах нового отеля, которая выглядит карикатурой на скульптурное убранство россиевских зданий на площади. Согласен с ними.
Все это заканчивается защитой курсовой работы, которая максимально приближена к жизни. Группа становится экскурсантами, которые задают каверзные вопросы, а автор должен квалифицированно отбиваться.
– Сколько экскурсоводов в Петербурге?
– Такой статистики никто не ведет. По моим ощущениям, это несколько тысяч постоянно работающих.
– Вы готовите дипломированных гидов, у них есть проблемы с трудоустройством?
– Гид с дипломом бакалавра в Петербурге не пропадет. Отсюда и популярность этой специальности. Если за время обучения еще и выучить два языка на хорошем разговорном уровне, то успешная карьера обеспечена. Более того, в университете студентам преподается менеджмент туризма, что позволяет по окончании вуза при желании создать собственное дело.
– Где готовить ученых-петербурговедов?
– Единственное место в нашем городе, где это можно делать эффективно, – исторический факультет СПбГУ. Там даются фундаментальные знания по истории, в том числе всемирной, навыки работы с первоисточниками. Студенты могут получить квалификацию историков-исследователей.
Сейчас не самый блистательный период в истории истфака, но глубокие традиции должны взять свое.
– Как вы относитесь к Болонскому процессу в приложении к петербурговедению?
– Прохладно, вижу в нем гораздо больше минусов, чем плюсов. Выпуская бакалавров, мы не готовим людей с высшим образованием. Это полуобразование. В магистратуру попадает меньшинство, и не всегда самые сильные, самые способные. Очень часто решающую роль играет социальный фактор. Кто-то может позволить себе учиться дальше, а кто-то должен идти зарабатывать себе на хлеб. Далеко не самые способные имеют возможность продолжать образование в магистратуре. Еще серьезнее положение с аспирантурой. Надо иметь очень хорошую материальную базу, чтобы позволить себе роскошь 10 лет потратить на получение образования. Я знаю много талантливых людей, которые были вынуждены бросить научные занятия. Надо было выживать.
– Но ведь Болонский процесс это еще и возможность обучаться на разных факультетах, посещать курсы в других вузах. Например, ваши студенты послушали бы историю архитектуры в Архитектурно-строительном университете?
– Согласен, плюсы есть. Но если проанализировать степень использования этих возможностей, то выяснится, что она незначительна.
– Кто должен помочь талантливому бакалавру стать ученым? Государство? Частные гранты? Кто еще?
– И то, и другое, и третье. Прежде всего, нужна эффективная государственная поддержка одаренных бакалавров, стремящихся к продолжению образования. Это не исключает участия в грантовых конкурсах, объявляемых различными фондами. К сожалению, их деятельность в последние годы неуклонно сужается, что имеет негативные последствия для нашей высшей школы. Наконец, цивилизованный бизнес обязан в собственных интересах содействовать подготовке специалистов мирового уровня, назначать стипендии и для магистрантов, и для аспирантов.
Досье
8 марта 1907 г. на собрании Общества архитекторов-художников было постановлено образовать Комиссию по изучению и описанию памятников Старого Петербурга (в 1909 г. преобразована в Комиссию по изучению и описанию памятников архитектуры). Осенью 1907 г. основан Музей Старого Петербурга. При музее существовало общество “Друзья Старого Петербурга”. Собрание пополнялось за счет даров от государственных учреждений и частных компаний. В декабре 1918 г. вошел в состав Музея Города как его обособленный отдел. Упразднен как самостоятельный отдел в 1930 г. Часть экспонатов передана в Музей Города и другие музеи, часть (фарфор, художественная бронза и мебель) продана в комиссионных магазинах, часть утрачена.
Среди задач Комиссии по изучению и описанию памятников Старого Петербурга:
– “Фотографирование всех представляющих художественный интерес памятников архитектуры со времени основания С.-Петербурга до середины XIX столетия. Сначала памятники деревянной архитектуры, которые могут быть уничтожены пожаром, затем каменной, которым грозит уничтожение или перестройка, и наконец, все памятники архитектуры, еще не снятые до сих пор, не изданные и не описанные”.
– “Забота о том, чтобы памятники поддерживались в должном виде, т. е. например, здания окрашивались бы в те цвета, в каковые они были окрашены авторами, стенная и плафонная живопись не изменялась бы при реставрации и пр.”.
– “Собирание частей зданий, идущих на слом (фрагменты решеток, лепнины и т.п.)”.
Некоторые члены Комиссии по изучению и описанию памятников Старого Петербурга
Александр Николаевич Бенуа (1870 – 1960) – художник, один из основателей объединения “Мир искусства”. Родился в Петербурге, в семье архитектора Николая Леонтьевича Бенуа. В 1894 г. начал свою карьеру теоретика и историка искусства. В 1896 – 1898 и 1905 – 1907 гг. работал во Франции. Стал одним из организаторов и идеологов художественного объединения “Мир искусства”, основал одноименный журнал. В 1918 г. Бенуа возглавил Картинную галерею Эрмитажа. Продолжал работу как книжный и театральный художник, в частности, работал над оформлением спектаклей БДТ.
В 1926 г. Бенуа покинул СССР, не вернувшись из зарубежной командировки. Жил в Париже, работал над эскизами театральных декораций и костюмов. Скончался в 1960 г. в Париже.
Леонтий Николаевич Бенуа (1856 – 1928) – архитектор, брат А. Н. Бенуа. Член-основатель (1903) и почетный председатель Общества архитекторов-художников, редактор журнала “Зодчий”. При советской власти был удостоен звания заслуженного деятеля искусств Республики (1927).Умер в 1928 году в Ленинграде.
Сергей Павлович Дягилев (1872 – 1929) – антрепренер, один из основоположников группы “Мир искусства”, организатор “Русских сезонов” в Париже и труппы “Русский балет Дягилева”.
В 1896 году Дягилев окончил юридический факультет Петербургского университета, но вместо того чтобы заниматься юриспруденцией, начал карьеру деятеля искусства. Организовывал выставки, вызывавшие широкий резонанс. В 1899 году князь Сергей Волконский, ставший директором Императорских театров, назначил Дягилева чиновником по особым поручениям. С 1907 года Дягилев организовывает ежегодные зарубежные выступления русских артистов, получившие название “Русские сезоны”. В 1911 году организовал балетную труппу “Русский балет Дягилева”. Труппа просуществовала до 1929 года. Дягилев скончался в 1929 года в Венеции.
Николай Николаевич Врангель (1880 – 1915) – русский искусствовед, барон. Младший брат П. Н. Врангеля, одного из руководителей Белого движения.
Из-за слабости здоровья не смог закончить реальное училище, получил домашнее образование. В 1906 году поступил на службу в Императорский Эрмитаж. Занимался сбором и организацией художественных выставок. С начала Первой мировой войны работал в Красном Кресте. Скончался от острого воспаления почек.
Иван Александрович Фомин (1872 – 1936) – российский и советский архитектор. Начав работу в стиле модерн в начале 1910-х гг., Фомин стал ведущим мастером петербургской неоклассической школы. В 1920-е гг. разрабатывал теорию и практику “пролетарской классики”. Стал одним из основателей сталинской архитектуры.
Крупнейший проект Фомина 1910-х годов – реконструкция острова Голодай – был прерван началом Первой мировой войны. В 1911 году английская девелоперская компания выкупила восточную часть острова Голодай под строительство жилого района. Фомин предложил реализовать большую ансамблевую композицию в палладианском стиле, получившую название “Новый Петербург”. Первыми работами Фомина советского периода были проект Дворца рабочих Нарвского района (1919) и конкурсный проект крематория в Петрограде. В 1929 году Фомин переезжает из Ленинграда в Москву.
