Россия не только не принимает беженцев из Украины, но и не дает убежище тем, кто сражался под флагом Русского мира. Ополченцы из Донецка и Луганска, задержанные российскими полицейскими как нелегальные мигранты, депортируются в столицу своей официальной родины Киев, где им могут дать 15 лет.
В рамках сети «Миграция и право» ПЦ «Мемориал» и АДЦ «Мемориал» правовой защитой беженцев, в том числе украинских, занимается адвокат Ольга Цейтлина. Она рассказала «Городу 812», как работает этот механизм. С начала войны к ней обратилось несколько сотен украинцев. Большинство из них либо бежали от войны, либо приехали в Россию еще до ее начала и не хотели либо не могли вернуться. Среди них были и те, кого российские СМИ называют ополченцами.
Когда война только началась, в России был принят ряд законов, упрощающий предоставление временного убежища жителям Юго-Востока Украины. По всем телеканалам стали показывать автобусы с беженцами, которые хлебосольно встречали их братья-россияне. Губернаторы срочно освобождали для «жертв украинского фашизма» пионерлагеря и базы отдыха.
Однако одновременно появилось постановление правительства, установившее квоты для регионов на прием украинских беженцев. В Петербурге, Москве и Крыму квоты составляли 0 человек. Более того, скоро предоставлять убежище перестали и в других регионах. А те, кто сумел его получить, сталкиваются с трудностями в продлении, так как действует оно только год.
Все эти люди оказываются незаконными мигрантами, по закону им положены штраф и выдворение – либо добровольное, либо принудительное с помещением в условия лишения свободы в центры для депортации или выдворения. В таких центрах, уровень комфорта в которых не намного отличается от обычного СИЗО, мигрантов могут держать до двух лет и более.
Чтобы выслать на родину человека, который потерял документы, надо установить его личность, для чего Россия запрашивает справку у той страны, гражданином которой он является. Однако подтвердить личности жителей Донецка и Луганска украинские власти не могут: у них нет доступа к базам данных мятежных областей. Ранее отказы в выдаче свидетельства на возвращение содержали формулировку: «временное отсутствие контроля над территориями». В последнее время пишут: «выдача свидетельства на возвращение временно невозможна». Уехать сами беженцы если и хотят, тоже не могут, так как без документов им не пересечь границу даже с Новороссией.
В лучшем случае суды не принимают решение о принудительном выдворении незаконного мигранта, а просто штрафуют его и отпускают на все четыре стороны. Но на следующий день он может быть снова задержан полицией и снова попасть в суд, который его как злостного нарушителя поместит в Центр для выдворения.
В еще более сложном положении оказываются граждане Украины, воевавшие на стороне ДНР и ЛНР. Если суд принимает решение об их принудительном выдворении, то выдворяются они не в Луганскую или Донецкую республики, которых с точки зрения российского законодательства не существует, а в Киев. Где на них сразу по прилету надевают наручники.
Ольга Цейтлина говорит, что не знает, сколько всего борцов за «Русский мир» было выдано Киеву, поскольку имеет информацию лишь о тех случаях, когда к ней обращались за помощью: как правило, это люди, в отношении которых уже вынесено решение суда первой инстанции о выдворении.
В ее практике было 4 ополченца. Один из них вез в Россию тела убитых в Новороссии россиян, по дороге заехал в Петербург, но не смог вернуться, так как паспорт остался у командира. Его задержали без документов, поместили в центр временного содержания для выдворения, но выдворить не смогли, так как украинские власти не подтвердили личность. У второго был не только паспорт, но и военный билет, выданный в ДНР. Его должны были выслать в Киев, где ему грозило заключение на 15 лет. Третий воевал за русский мир, потом надоело. Он приехал в Россию с паспортом, но когда его задержали, сказал, что документов нет, и назвался вымышленным именем, под которым воевал. Потом признался.
Во всех случаях адвокату Ольге Цейтлиной удалось, ссылаясь на опасность для жизни, которая возникнет в случае возвращения беженцев из мятежных областей на Украину, отменить решения о выдворении во второй инстанции и оставить только штраф.
Еще один беженец – Иммануил Сташевский. Он не участвовал в боевых действиях, но был среди антимайдановских дружинников, которые в 2014 году сражались со сторонниками Евромайдана в Одессе. 2 мая после уличных столкновений, в которых применялись не только камни и коктейли Молотова, но и огнестрельное оружие, пророссийские активисты забаррикадировались в Доме профсоюзов, где вскоре начался пожар. Считается, что здание подожгли сторонники Евромайдана. Сташевский участвовал во всех этих событиях и теперь скрывается от украинских властей. Он рассказал «Городу 812» свою историю.
– Когда вы решили бежать из Украины?
– В 2014 году после всех этих событий мы с товарищами подались в Крым, но получили отказы, потому что там не было уполномоченных органов, чтобы дать нам убежище. Остальные ребята рискнули и поехали по материку в Россию, а у меня сильно заболела мама, и я вернулся в Одессу. Там нашел людей, которые помогли мне с документами, сменил имя и 3 года спокойно жил, даже учился.
– Вы думаете, что вас разыскивали? Откуда украинские власти узнали о вас?
– Мы заполняли анкеты при вступлении в «Одесскую дружину». Кто-то слил все данные, и украинские власти их знали. Нас искали.
– Вы купили фальшивый паспорт?
– Нет, я нашел связи в паспортном столе. Они сделали все официально, но спрятали мои старые документы от лишних глаз. Я даже мог себе кредит взять. Потом в Одессе поменялся начальник структуры, которая занимается паспортами, и в августе 2017-го они нашли мои старые документы. Я дизайнер интерьеров, тогда работал в Харькове. Мне позвонила мама и сказала, что домой приходили полицейские с извещением в суд. Я быстро вернулся в Одессу, собрал вещи и первым самолетом вылетел в Петербург.
– И вы не боялись лететь самолетом, будучи в розыске?
– Я потратил три дня на то, чтобы обзвонить своих знакомых, у которых остались связи в полиции. И мне, наоборот, говорили, чтобы я летел самолетом, что все будет хорошо.
– Вы получили новые документы, смогли беспрепятственно пройти паспортный контроль в аэропорту. У вас, очевидно, была очень мощная поддержка.
– Да, в одесских правоохранительных органах очень много сторонников нашего движения. Они стараются помочь всем, кому это необходимо.
– Вы прилетели в Петербург. И что дальше?
– Сразу по прилету, 20 августа, я пришел в миграционную службу, чтобы подать заявление на временное убежище. Я регулярно ходил туда с августа по октябрь, но всякий раз мне отказывались даже просто выдать анкету для получения убежища. Наконец после скандала анкету получить удалось.
– А почему отказывали?
– Говорили: «У вас нет войны, езжайте домой». Когда в конце концов они приняли от меня заявление, дали справку, действие которой заканчивалось 23 января. Сказали в этот день подойти. Я пришел, потом ходил еще неделю, дожидаясь ответа. Наконец, 30 января мне даже не вручили отказа в предоставлении убежища, а просто выдали уведомление, что отказано. Теперь я должен уехать, но если я вернусь в Украину, мне грозит от 8 до 15 лет лишения свободы.
– Что вам посоветовал адвокат?
– Сейчас мы обжалуем действия местного ГУ МВД, которое занимается мигрантами, в главное управление по вопросам миграции.
– Если вас сейчас на улице полиция остановит, вас могут выдворить?
– Да, потому что у меня нет права легального проживания.
– А если выехать в Белоруссию, а потом вернуться?
– Я должен буду вернуться в Россию не раньше чем через 90 дней.
– А в Новороссию поехать вы не думали?
– В Луганск или Донецк?
– Да.
– Ну, я в Россию-то приехал не чтобы воевать, а из опасений за собственную жизнь. Зачем мне ехать в Донецк? Чтобы на меня там бомба упала?
– А чем вы занимались в дружине?
– Мы выступали против войны и за мир. Наш главный лозунг был: Россия, Украина и Белоруссия – братские народы.
– А 2 мая? Когда были основные столкновения?
– Помогал раненым. В Доме профсоюзов искал огнетушители, пытался тушить пожар.
– У вас нет разочарования: вы были за Россию, а она с вами так подло поступает?
– Есть.
– Вы о России лучше думали, когда в дружине состояли?
– Конечно.
– А если отыграть назад – вы бы снова стали делать то, что вы делали?
– Сложно сказать. Если говорить о конкретно моей ситуации – это один вопрос. Если смотреть более широко, исходя из того, что происходит в целом в Украине, я бы поступил так, как поступил. Потому что когда я боролся с нынешними украинскими властями, я боролся не ради России, а ради Украины.
Антон Мухин
«Всё, чего я хочу, – чтобы меня отпустили из России»
Гражданин Украины Михаил Р., живший в Донецкой области, не участвовал ни в каких боевых действиях. По его словам, он «уже два года добивается от РФ права покинуть ее территорию». Но уехать не может, поскольку потерял паспорт. При этом и жить в России без паспорта тоже невозможно.
«Миграционное управление МВД по СПб и ЛО все эти годы издевается надо мной, говоря, что они не дают разрешений на выезд, отправляют меня в очередной раз в Консульство Украины, пишут о том, что раз у меня нет паспорта, то и личность мою установить они не могут. При этом отсутствие паспорта нисколько не мешает им составлять на меня административные протоколы (первый раз еще в 2016-м), а суду – привлекать меня к ответственности за нарушение миграционного законодательства. Миграционное управление хотело посадить меня в Центр временного содержания в Красном Селе на неопределеный срок. Суд лишь оштрафовал меня, отказавшись выдворять из-за наличия гражданской жены и полуторагодовалого малыша (оба граждане РФ). Я умолял Миграционное управление лишь дать мне какую-то бумажку, чтобы я мог взять билет на самолет и улететь с моей семьей. Но меня фактически удерживают на территории РФ. Я не могу даже обратиться в суд, так как без паспорта не могу пройти в здание суда, чтобы участвовать в заседании.
Без документа, удостоверяющего личность, я не могу перемещаться по территории РФ (не могу взять билет на самолет и поезд). Мне было отказано в выдаче полиса медицинского страхования. Я не могу вступить в брак с матерью моего ребенка, несмотря на наше обоюдное согласие и фактические семейные отношения на протяжении многих лет. У нас родился сын, однако органы государственной власти отказались записать меня в свидетельство о рождении как отца ребенка, несмотря на личное обращение матери и на то, что я был согласен на генетическую экспертизу.
Все эти годы я не мог легально трудоустроится, что нарушает мое право на труд. Я с трудом обеспечиваю себя и свою семью, и мы испытываем серьезные материальные трудности.
Всё, чего я хочу, – это чтобы надо мной прекратили издеваться и отпустили из России».
