303 года назад – 30 января по ст. стилю (10 февраля на новому) 1720 года Адмиралтейств-коллегия велела крестьянину Никонову приступить к изготовлению образцового потаенного судна, предоставив ему необходимые для этого материалы и мастеровых людей. В итоге крестьянина обвинили в нанесении ущерба государству.
Этот день может считаться днем рождения русского подводного флота. Конечно, если впадать в догматизм и говорить, что подводный флот – это тот, который сам не тонет, а, по возможности, еще и врагов топит, то дата не подходит. Но если смотреть на вопрос шире, то лучшего дня и не придумать.
Крестьянин села Покровское Ефим Прокофьев сын Никонов, заразившись идеями модернизации, долго докучал царю Петру проектами построить «к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым на море, в тихое время, будет разбивать корабли, хотя б десять, или двадцать». Это «потаенное судно» должно было подходить к врагам и «подбити под военный корабль под самое дно».
В конце концов царь перспективой заинтересовался, велел доставить к себе изобретателя и поручил ему сделать пробную модель субмарины «не в такую меру, которым бы в море подойтить под корабль, но ради показания и в реке испытания». Никонов был произведен в «мастера потаенных судов» и принялся за дело.
Неизвестно, были ли у первой подлодки чертежи – в архивах они не сохранились, – зато сохранились сметы. По ним исследователи и судят о том, что представляло из себя потаенное судно. В те времена, как и сейчас, сметы были гораздо интереснее. Например, чертеж стадиона на Крестовском никому ничего не скажет, а вот из смет известно, что забили под него 11 тысяч буронабивных свай и стоило это в два раза дороже, чем должно было бы стоить.
В 1721 году, несмотря на неудачное испытания модели, на Галерном дворе (ныне Ново-Адмиралтейский остров) была в обстановке строгой секретности заложена полноразмерная субмарина. Ее внешний вид исследователям представляется следующим образом. Скорее всего, она имела форму бочки, поскольку для ее строительства выписаны были бондари.
Кроме того, по смете отпущены доски сосновые длиной 3 сажени (примерно 6,5 метра), 15 железных полос шириной 2 дюйма (5 см) – вероятно, для стягивающих обручей, и сало для герметизации швов. Двигалась лодка под водой, как предполагают, с помощью весел. В ней еще должна была быть рубка со смотровыми стеклами для навигации.
Действовало потаенное судно должно было по суворовскому принципу «пуля дура, штык – молодец». Подойдя к цели, она выпускала водолаза, который вручную дырявил вражеский корабль. «А для хода в воде под корабли надлежит сделать на каждого человека из кож по два камзола с штанами, да на голову по обшитому или обивному кожею деревянному бочонку, на котором сделать против глаз окошки и убить свинцом скважинами и с лошадиными волосами, и сверх того привязано будет для груза к спине по пропорции свинец или песок. Для действия к провертке и зажиганию кораблей сделать надобно инструменты особые», описывал тактику подводного боя Ефим Никонов.
Потом, правда, решено было вооружить потаенное судно «огненными трубами», о которых, опять же, известно из сметы: требовались начиненные порохом десять медных труб.
В 1724 году лодка была закончена. Испытания проводились в присутствии Петра и кончились неудачно: она утонула. Субмарина стала слишком быстро погружаться и повредилась от удара о дно, после чего ее подняли наверх. Царь велел починить агрегат и продолжить работы, приказав, чтобы изобретателю «конфуз никто в вину не ставил».
После смерти императора испытания секретного оружия проводились еще дважды, причем с большими временными интервалами, необходимыми для ремонта. В обоих случаях они были неудачны.
На этом история первой русской субмарины закончилась. Никонова обвинили в том, что его деятельность наносит ущерб государству: за 10 лет «не токмо судна, ниже модели сделать не мог, которое хотя и строил из адмиралтейских припасов и адмиралтейскими служителями и на строение тех судов употреблена из адмиралтейских доходов не малая сумма, но оная по пробам явилась весьма не действительна». Изобретателя разжаловали из мастера потаенных судов в простого плотника и отправили на Астраханскую верфь.
На современный взгляд вердикт кажется излишне суровым: ракету «Булава», например, делают с 1998 года, а обходится несколько дороже, чем шестиметровые доски, железные обручи, сало и медные трубы с порохом. Однако на астраханскую верфь плотниками ее разработчиков не отправляют.
Возможно, как это часто бывает, на потаенное судно была и другая смета, не ограничивавшаяся досками с салом. Которую крестьянин Никонов никогда не видел, а если и видел, то за безграмотностью прочесть не мог. И которая в конечном итоге стала причиной его опалы. Тогда это многое объясняет.
Станислав Волков
- Памятник на месте испытаний потаенного судна в Сестрорецке
