Нынешние попытки российских спецслужб иметь доступ к тайнам личной переписки имеют прочную традицию советского времени. Правда, есть одно важное отличие: в советское время перлюстрация производилась тайно, на основе противоречивших Конституции* секретных нормативных правовых актов, а нынче органы стараются добиться легального, узаконенного доступа к личным тайнам. Это удобнее, поскольку исключает необходимость того, что в органах называли легализацией добытой информации. Правда, юридические инструменты «легализации» все равно противоречат Конституции, т.е. Основному закону, но на такие нарушения предложено закрыть глаза.
Чекисты, как они себя по-прежнему называют, свято блюдут традиции своего ведомства, а корни этой традиции можно проследить на примере подписанного председателем КГБ Ю.В. Андроповым совершенно секретного приказа № 00124 (два нуля в начале означают, что приказ совсекретный) «О введении в действие Инструкции по негласному контролю почтово-телеграфных отправлений органами КГБ при Совете министров СССР» от 25 ноября 1968 г.
Приказ готовился долго. Сначала появилось совершенно секретное постановление Совета министров СССР от 28 ноября 1967 г. № 1099-379сс, затем более полугода Оперативно-техническим управлением КГБ разрабатывался текст Инструкции. Наконец, 18 октября 1968 г. ее утвердила Коллегия КГБ при Совете министров СССР, отменившая все предыдущие приказы и указания на эту тему (приказ и Инструкцию см. на сайте Литовского особого архива: Lietuvos ypatingasis archyvas. F. K-1. Ap. 46. B. 113. L. 74-86).
СССР был большой казармой, а Инструкция – один из уставов, устанавливавших правила жизни в ней.
Иллюстрации М. Цехановского к стихотворению С. Маршака «Почта» (издание 1927 г.)
Основные принципы перлюстрации
Идеологическим прикрытием служило, естественно, усиление борьбы «против подрывных действий империалистических государств, пресечению враждебной деятельности их разведок, идеологических и пропагандистских центров противника, зарубежных националистических, религиозных и антисоветских организаций».
Для осуществления этих задач требовалось «выявление и перекрытие используемых противником средств связи, в частности, почтово-телеграфных каналов». Для этого в КГБ была создана служба ПК (6-я служба) – почтового контроля, которая проводила негласный выборочный контроль почтово-телеграфных отправлений – тех самых, тайну которых охраняла Конституция СССР. ПК представляло собой гигантскую разветвленную систему, охватывавшую всю территорию СССР.
Самое смешное, что в преамбуле приказа № 00124 содержалась ссылка на ст. 128 Конституции! Чекистам вменялось в обязанность «не допускать превышения предоставленных прав и обеспечивать сохранение тайны переписки граждан, гарантированной ст. 128…». То есть сначала эту тайну нарушать согласно Инструкции, а потом ее сохранять по Конституции. Потому что приказ председателя КГБ был значительно выше по значению любой Конституции. Точнее сказать, эти совершенно секретные и просто секретные приказы с нулями в начале номера и были настоящей советской Конституцией, о которой абсолютному большинству граждан СССР ничего не было известно.
Служба ПК: принципы работы, функции, права
Основным принципом была выборочность контроля, сосредоточение сил и средств на наиболее перспективных потоках и видах отправлений, тесное взаимодействие с оперативными подразделениями, нацеливающими на наиболее актуальные и перспективные направления, неустанный поиск почтовых связей, представляющих наибольший оперативный интерес, и, наконец, строгое соблюдение конспирации. В целом понятно, что проконтролировать всю переписку было нереально, поэтому надо было посредством чекистской интуиции производить отбор.
В Инструкции названо 16 функций службы ПК. Перечислю наиболее яркие. Во-первых, выявление в международном и внутрисоюзном почтово-телеграфных каналах шпионских и других отправлений враждебного характера.
Во-вторых, отбор по фамилиям, адресам и почеркам отправлений по заданиям оперативных подразделений КГБ, МВД и ГРУ, в частности, подлежала изъятию корреспонденция лиц, находящихся под НН – наружным наблюдением; также проводилось сличение корреспонденции по почеркам образцам оттисков шрифтов пишущих машинок с целью розыска агентуры иностранных разведок, государственных преступников, исполнителей шпионских писем, авторов анонимных антисоветских документов (листовок, воззваний) и отбора документов от разрабатываемых лиц.
В-третьих, участие в пресечении акций идеологической диверсии против СССР и соцстран, осуществляемых по почтово-телеграфным каналам, в частности, предотвращение разглашения в переписке государственной и военной тайн.
В-четвертых, помощь в поиске государственных преступников и розыске авторов анонимок.
В-пятых, изучение почтовой переписки для выявления настроений отдельных слоев населения в странах противника, а также устремлений врага к «отдельным районам СССР, научным организациям, учреждениям, группам населения и отдельным лицам», а также интерес «оттуда» к любым конкретным фактам и событиям внутри страны.
В-шестых, картотечный учет лиц, ведущих международную переписку по капстранам, в том числе получающих письма от иностранцев, временно находящихся в СССР.
В-седьмых, контроль международных и внутрисоюзных отправлений и вализ дипломатических и других представительств капстран в СССР и их сотрудников, а также учет лиц, ведущих с ними переписку.
В-восьмых, контроль переписки граждан СССР с гражданами соцстран в случае оперативной необходимости.
В-девятых, исследование писем на наличие тайнописи и всех видов скрытых сообщений.
В-десятых, частичный контроль с правом официального цензурирования писем от лиц, работающих и проживающих в зонах особо режимных объектов.
В-одиннадцатых, технический отбор корреспонденции сотрудников посольств капиталистических стран, иностранцев, временно находящихся в СССР, а также лиц, разрабатываемых органами КГБ, в отношении которых оперативными подразделениями осуществляется мероприятие «МТ».
Несколько комментариев
Вализа (от французского valise postale, «почтовый мешок») – это единица дипломатического багажа (сумка, пакет, конверт), в теории пользующаяся дипломатической неприкосновенностью. Но для КГБ неприкосновенного не было.
Корреспонденция лиц, находящихся под наружным наблюдением (НН), изымалась по устным заданиям подразделений НН органов КГБ. «Изъятие корреспонденции из почтовых ящиков производится специально выделенными сотрудниками службы ПК или доверенными лицами из числа почтовых работников».
Что касается литерного мероприятия «МТ», то это перлюстрация почты с помощью химических средств. На личные вещи и предметы быта лица, находившегося в оперативной разработке, наносили химические «метки». Касаясь этих вещей, человек переносил «метки» в корреспонденцию. Такие письма выявляли с помощью специальной техники и брали на оперативный контроль.
Существовали физико-химические лаборатории оперативно-технических подразделений КГБ для исследований «документов, подозрительных на наличие тайнописи».
Практически вся переписка с зарубежными капиталистическими странами, а частично и со странами соцлагеря, перлюстрировалась, анализировалась и учитывалась в специальных картотеках. Прежде всего на учете состояли советские граждане, которые вели такую переписку, и иностранцы (или иностранные организации), с которыми переписка велась, а также изучалось содержание писем.
Это же касалось «неблагонадежных фамилий», т.е. прежде всего диссидентов, отправления которых вскрывали и изучали сотрудники службы ПК по наводкам оперативных подразделений КГБ, ГРУ и МВД независимо от того, была ли корреспонденция международной или внутри СССР. В основе всего лежало априорное предположение, что любой иностранец – шпион или может таковым оказаться, а любая иностранная организация – «змеиное гнездо антисоветского шпионажа».
«Лица, проживающие на территории СССР и поддерживающие почтово-телеграфные связи (письмами, телеграммами, бандеролями, посылками) с капиталистическими странами и их представительствами в СССР, берутся на картотечный учет по форме № 1, а их связи, находящиеся в этих странах, – по формам № 1-А и № 2». Правда, лица, которым адресуются подлежащие конфискации антисоветские письма, исходящие от зарубежных антисоветских организаций, постановке на картотечный учет не подлежали, если эти лица сами не вели международную переписку, а их адреса были просто взяты из советской печати, радио и телевидения.
Зашифрованные пункты почтового контроля
Еще интереснее организация пунктов, на которых непосредственно осуществлялся контроль почтово-телеграфной корреспонденции.
Пункты ПК – это конспиративные объекты для негласного контроля почтово-телеграфной корреспонденции. Места, где они создаются, – республиканские, краевые и областные центры, районы дислокации особо режимных объектов и другие наиболее важные в оперативном отношении районы, а также группы советских войск, дислоцированные за границей. Для специальных заданий организовывались временные пункты ПК.
Для открытия пункта требовалась санкция председателя КГБ СССР, его заместителей, председателей КГБ союзных и автономных республик и их заместителей, начальников управлений КГБ СССР и начальников региональных управлений.
Самое сложное заключалось в зашифровывании пунктов ПК. Это надо было делать с учетом местных условий под определенные организации и учреждения. Как правило, ими были фиктивные службы вышестоящих органов Министерства связи СССР. Главным условием при этом было полное исключение общения личного состава пунктов с работниками почтовых предприятий по всем линиям: партийной, комсомольской, профсоюзной и другим. При этом сотрудники службы ПК по месту работы и жительства прикрывались перед окружающими сообразно зашифровке пункта ПК.
Могу предположить, исходя из логистики движения почтовой корреспонденции, что в Ленинграде пункты ПК находились, вероятнее всего, в зданиях районных узлов связи, которых было 13 штук, а также на почтамте.
Факт работы сотрудников КГБ на пункте ПК должен был оставаться тайной. Более того, временное использование сотрудников службы ПК на гласной работе в местном КГБ было категорически запрещено, как и временное использование в ПК гласных сотрудников органов.
Вопросы взаимоотношений пунктов ПК и почтовых предприятий решались руководителями органов КГБ и служб ПК с руководителями почтовых учреждений только в устной форме. Расконспирация пунктов ПК рассматривалась как чрезвычайное происшествие, о котором немедленно следовало докладывать руководству КГБ СССР. Расконспирированные пункты ПК подлежали закрытию.
Некоторые нюансы работы служб ПК
Судя по тому, что в Инструкции было особо отмечено, что «объем почтово-телеграфных отправлений, подлежащий контролю, устанавливается руководством КГБ-УКГБ-ОКГБ, исходя из возможности обработки документов», хотелось перлюстрировать гораздо больше, чем могла сделать служба ПК. При этом почтовые потоки и страны, охваченные контролем, определялись централизованно, а в неконтролируемых международных почтовых потоках письма отбирались по фамилиям и адресам, причем в исходящем потоке особо искали письма с «объемными вложениями (паспорта, трудовые книжки, военные и профсоюзные билеты и др.)». Неведомым образом в неконтролируемой (т.е. без вскрытия конвертов и упаковок) входящей международной корреспонденции, ориентируясь только на внешние признаки, отбирали отправления с «антисоветскими вложениями».
Например, в «Справке о результатах работы Оперативно-технического отдела КГБ при СМ Литовской ССР за 1959 год» от 12 января 1960 г. указано, что 6-м отделением обработано исходящих в капстраны 867 047 писем и 69 690 бандеролей, входящих из капстран 707 330 писем и 78 088 бандеролей; исходящих в соцстраны 536 722 письма и 20 268 бандеролей, входящих из соцстран 516 176 писем и 78 495 бандеролей. Корреспонденция из стран народной демократии проверялась только по спискам объектов, а входящая из ГДР наряду с этим и на вложение антисоветских листовок.
Группа 6-го отделения, работавшая при Вильнюсской таможне, досмотрела 70 000 международных посылок: все исходящие за границу и 70% входящих из-за границы. На учет взяли 38 559 корреспондентов, поддерживавших письменную связь с капстранами. Всего же на учете состояло 327 106 корреспондентов, на 19 681 из них были заведены дела учета. На 166 975 инокорреспондентов, проживавших за границей, заполнены карточки и направлены в 6-й отдел ОТУ КГБ СССР для взятия на централизованный учет (Lietuvos ypatingasis archyvas. F. K-1. Ap. 10. B. 254. L. 285-286).
В 1959 г. на Вильнюсский пункт ПК поступило 14 866 800 внутрисоюзных писем, которые были просмотрены по спискам объектов, а 5 324 560 из них – еще и по почеркам авторов. По содержанию проконтролировано 42 297 писем, подозрительных по внешним признакам, 79 662 писем от лиц, работающих в районах особо режимных объектов, 2740 писем от студентов Вильнюсского университета. Конфисковано 86 533 письма, из них 25603 исходящих.
«Основным мотивом конфискации исходящих в капиталистические страны документов явилось их антисоветское содержание, выраженное в <…> жалобах на тяжелые материальные условия жизни в СССР, на высокие цены и низкую зарплату, с клеветой на колхозный строй, с предложениями не возвращаться на родину <…>. Входящая корреспонденция конфисковывалась с вложением различного рода печатных и от руки исполненных листовок на литовском языке, направленных на идеологическую обработку населения республики в антисоветском духе с целью подрыва доверия советского народа к мероприятиям Партии и Правительства СССР, а также носящих религиозную, иеговистскую и другую сектантскую пропаганду. Такие документы направлялись в Литву из США, Зап. Германии, Бельгии, Италии и Голландии. Адресовывались главным образом руководящим советско-партийным работникам, председателям колхозов, директорам школ, учителям и т.д.» (Ibid. P. 286-287).
На тайнопись в 1959 г. было исследовано 1617 документов, в двух она была обнаружена (Ibid. L. 284). Определены авторы семи анонимных документов (Ibid. L. 287).
Трудно представить, какое количество сотрудников службы ПК требовалось для осуществления такого объема работы за один год.
Не подлежали контролю все виды международных и почтово-телеграфных отправлений, адресованных: ЦК КПСС, президиуму Верховного совета СССР и президиумам ВС союзных и автономных республик, Совету министров СССР и республиканским, крайкомам, обкомам, окружкомам, горкомам, райкомам КПСС, редакциям газет и журналов – органов ЦК КПСС и союзных республик, Главного политуправления Советской армии, крайкомов, обкомов, окружкомов, горкомов и райкомов, ЦК ВЛКСМ и ЦК ЛКСМ союзных республик, ВЦСПМ и советов профсоюзов республик.
Нельзя было перлюстрировать также корреспонденцию первых лиц указанных организаций и учреждений, а также членов и кандидатов в члены ЦК КПСС и компартий союзных республик, членов Центральной ревизионной комиссии, председателей Комитета партийного контроля и парткомиссий, председателя Верховного суда, прокуроров (вплоть до городских), министров. Неизвестно, в какой мере выполнялся этот запрет, но, судя по Инструкции, советской элите оказывалось высокое доверие, основанное на том, что каждый получивший такое письмо обязан был сам сообщить куда следует его содержание. Советская элита получение таких писем всегда рассматривала как проверку благонадежности.
Конфискации (негласному изъятию) подлежали почтовые отправления, содержащие:
– военные тайны;
– с антисоветскими и антисоциалистическими изданиями;
– письма и телеграммы советских граждан, направленные в капстраны с предложениями сообщить сведения о научных открытиях и изобретениях;
– письма с рукописями и печатными произведениями, не предназначенными для открытой продажи в СССР;
– письма и телеграммы, которые могли быть использованы в клеветнических и других антисоветских целях;
– письма с программами передач зарубежных радиостанций капстран, равно как и письма в редакции этих радиостанций и в организации с просьбами выслать программы передач, грампластинки, детективную литературу, буржуазные газеты, журналы, проспекты;
– «письма с сообщениями, порочащими экономическую, общественную и политическую жизнь соцстран и братских компартий»;
– письма с вложениями советских денег, а также инвалюты (конфискат после регистрации должен был сдаваться в доход государства через финансовые аппараты КГБ);
– письма со справками, выданными советскими учреждениями (кроме разрешенных секретным распоряжением Совмина СССР от 27.11.1958 № 3779рс свидетельств об актах гражданского состояния).
Документ совершенствовался. Например, в 1976 г. появилось указание КГБ СССР № 39с «О мерах по ограничению действий разведок империалистических государств и зарубежных антисоветских центров, пытающихся активизировать деятельность враждебных элементов в СССР путем оказания им финансовой и иной материальной помощи» (см.: Lietuvos ypatingasis archyvas. F. K-1. Ap. 46. B. 3951. L. 1-2). В соответствии с указанием списки «лиц, использующих во враждебных целях получаемые из-за границы посылки с материальными средствами», поступали в 6-й отдел Оперативно-технического управления КГБ СССР. 6-й отдел оформлял задания на проведения мероприятия ПК в подразделениях, дислоцированных в местах международного посылочного обмена. Там по фамилиям и адресам отбирали входящие международные посылки и без досмотра на месте направляли в Москву, в цех № 3 Международного почтамта (структура КГБ), где решался вопрос: конфисковать или вернуть за границу.
Аналогично контролировались и исходящие за границу посылки: в соответствии с некой секретной Методикой негласного контроля международных посылочных отправлений за № 16/6/С/61 от 10 марта 1970 г. Решался тот же вопрос: отправить за рубеж или конфисковать. Если обнаруживались материалы, заслуживавшие оперативного внимания, то по согласованию с заинтересованным органом КГБ посылку пропускали. А вся информация направлялась в Группу централизованного учета 6-го отдела ОТУ КГБ СССР.
Даже письма студентов и школьников в капстраны с предложениями обмениваться новостями по учебе, марками, открытками и т.п. (по линии Клубов интернациональной дружбы) конфисковывались либо пропускались только по решению руководства КГБ-УКГБ-ОКГБ. Возможны были и согласования с крайкомами и обкомами КПСС.
В 1966 году, когда я учился в 5-м классе, в школе мне дали адрес в Югославии и передали присланные оттуда открытки. Я что-то отправил в ответ, но на этом интернациональная дружба закончилась: видимо, УКГБ по Ленинграду и обком КПСС признали нецелесообразной мою переписку со школьником из Сербии. А может быть, на меня уже было открыто дело оперативной разработки (ДОР)…
Открытка из Югославии (получена в 1966 г.)
Также по согласованию с начальством пропускались исходящие письма с просьбами оказать содействие в выезде за границу и выходе из советского гражданства, но только если в них не содержались «провокационно-клеветнические измышления и другие нежелательные сообщения». Видимо, такая корреспонденция использовалась разведкой (Первое главное управление) в оперативных комбинациях.
Техническая обработка почтовых отправлений (вскрытие и упаковка) проводилась при помощи специальной аппаратуры обученными кадрами. Если при обработке в ПК почтовые отправления повреждались, то по адресу их пропускали только с разрешения руководства и с регистрацией в специальном журнале.
Пути почтовых отправлений в СССР на самом деле были гораздо более сложными, чем это могло казаться наивным читателям советской Конституции.
Михаил Золотоносов
* Статья 128 Конституции СССР 1936 г. («сталинской»): «Неприкосновенность жилища граждан и тайна переписки охраняются законом».
С.Маршак «Почта». Рисунки М.Цехановского
