Идея осмотреть изнутри остекленные мансарды в комплексе зданий торгового центра «Стокманн» (Невский пр., 114 – 116, ул. Восстания, 1) не оставляла меня с самого момента открытия, поэтому, выждав некоторое время, я предпринял попытку связаться с главным инженером здания.
На сайте универмага я обнаружил два телефона – 313-60-00 и 313-93-13. Забегая вперед, скажу, что оба оказались абсолютно бессмысленными, но поначалу я этого не знал.
Позвонив по первому, я познакомился с Дарьей из отдела обслуживания покупателей. Я объяснил, что хочу осмотреть остекленные “голубятни” над крышами каменных зданий – домов 114 и 116 по Невскому пр. и дома 1 по ул. Восстания. Хочу осмотреть и узнать, каково функциональное назначение этих помещений, которые по вине архитектора Юрия Земцова изуродовали Невский пр., как все это выглядит изнути, чего ради все это построили.
Дарья взяла мой номер телефона и обещала узнать, с кем можно связаться. Быстро перезвонила. Оказалось, что в этих “голубятнях” находятся или будут находиться некие “технические помещения” и столовая для персонала, но что охрана меня туда не пустит, поэтому надо для осмотра сделать письменный запрос. Никаких номеров телефонов Дарья не дала, сообщив, что по инструкции я ни с кем из сотрудников “Стокманна” не смогу поговорить без письменного запроса. Всем сотрудникам с кем-либо говорить строжайше запрещено.
После этого содержательного разговора я позвонил по второму телефону. Оказалось, что это некий “Невский центр”, который находится все по тому же адресу. Я так понял, что НЦ имеет больше отношения к самому зданию, нежели к торговле в нем, поэтому обрадовался. Но зря. Я опять объяснил, что интересуюсь внутренним архитектурным решением “голубятен” и их функцией, но мне опять предложили послать письменный запрос.
Я его тут же отправил, но попутно спросил у телефонной барышни, есть ли в здании главный инженер, и попросил его номер телефона. Есть главный инженер, ответила барышня, но нам запрещено давать номера телефонов. Почему? – спросил я, но ответа не последовало. Я продолжал настаивать, тогда барышня сказала, что у нее и нет номеров телефонов руководства. Какой же смысл был запрещать вам сообщать номера телефонов, если у вас их нет? – спросил я. Раз запретили, значит, какие-то номера у вас все же есть – настаивал я. Должен же быть если не телефон руководства, то телефон приемной руководителя… Тут барышня испугалась и уже не знала, что говорить. Просто повторяла, что у нее ничего нет и что она не имеет права сообщать телефоны высшего руководства. Было ясно, что: а) она врет, б) ей нужно выпить стакан воды.
Тогда я снова позвонил Дарье. И тоже с пристрастием начал выяснять номер телефона главного инженера. Поскольку никаких инструкций на этот счет Дарья не имела, она опять взяла тайм-аут и опять пошла выяснять. Перезвонила и сообщила: по нормам безопасности проход в остекленные мансарды над домами 114 и 116 закрыт, а номера телефонов кого-либо давать нельзя.
Я не унимался и пытался все же выведать, почему начальство так боится беседовать с журналистом и показать остекленные мансарды изнутри. И тогда Дарья говорит: “Мы же не хотим вашей смерти!” Значит, там так опасно? А сколько человек уже умерло, посетив мансарды?
Но ни на один из этих вопросов я ответа не получил. Дарья замерла, поняв, что проговорилась.
Впрочем, и так понятно, что если руководство торгового центра секретит свои номера телефонов и скрывает от журналистов главного инженера, значит, есть что скрывать. Например, какие-то недоделки, а то и уже рухнувшие перекрытия или потолки.
Ясно и то, что ради каких-то “технических помещений” и столовки для персонала не имело смысла городить эти жуткие мансарды. Но теперь все это является тайной, сохранять которую надо изо всех сил ради престижа.
