Как я узнала всю правду про Общий Колхозный Обед

Лежу в больнице. Соседка у меня – 86-летняя Надя. Из Надиных телефонных разговоров узнаю нечаянно про внучек-двойняшек Полину и Леру, дочку, зятя Артура (извиняющимся голосом: он у нас немного еврей, но на трех работах работает), сына Витю и т.д. Главный вопрос, который постоянно задает Надя своим домочадцам: кушали?

Витя, ты кушал? Слава богу. Девочки, вы кушали? Ну, слава богу. Артур с работы приехал? Теперь вы все вместе, так что кушайте!

Что ж, думаю, за странная жизнь у людей – кушают все под отчет.

И тут то ли оттого, что на дворе 22 июня, то ли постным больничным супом навеяло, но голубоглазая Надя говорит вдруг, хлебая переваренную капусту: «А мы из Орловской области, а в кувации под немцем три года в купации прожили, в Белоруссии. А партизан как пошел нас освобождать, так у нас три матери с малолетними детьми и моя мама с ними, и я с сестрой, куированные как раз, и один парень из деревни той, спрятались в погребе. И не ели ничего мы три дня, а голову высунуть нельзя было – головешки летели отовсюду! И потом парень вылез и поймал гуся, и мы его ели и косточки его обсасывали, сырого-то. Когда вернулись в свою деревню после кувации, ели только траву – конский щавель и лебеду, и по большому ходили точно как коровы. А потом дали ссуду –10 пудов ржи, мама настоящий хлеб испекла!

Колхоз, жалко, все у нас забирал – и молоко, и яйца, а мы и так не плошали, всегда уборочную вовремя заканчивали. И тогда был Общий Колхозный Обед.

– Что это?

– Председатель давал бычка – варили студень, домашнюю лапшу, картошку с мясом, кто маленькую принесет, стол-то был общий, большой.

Вот так. Раз в год люди ели вволю – на Общем Колхозном Обеде. Не год, не два – десятилетия. А потом случайные прохожие удивляются их вопросу: кушали?

Ирина Бондаренко