Малые бизнесмены не слишком рвутся рассказывать про то, как и на что живут, сколько тратят, сколько получают. Кто их кошмарит, а кто поддерживает. Вот один малый предприниматель с огромным стажем согласился рассказать все как есть – но на условиях анонимности.
Опыт
Наш малый бизнесмен, назовем его условно Петр, – фабрикант, у него с компаньонами собственная фабрика по пошиву комбинезонов, конвертов, прыгунков, пинеток и прочего, что необходимо детям от рождения лет до трех.
Бизнес начинал дважды – первый раз в 1994-м, в 1998-м разорился, начал снова со стартовым капиталом $520. Купили заготовки, нашли 6 работников, имеющих швейные машинки и желающих подработать на дому, развезли материал, собрали продукцию, продали оптовикам – типичная рассеянная мануфактура в Англии начала ХV века. Так у них зарождался капитализм.
В 2002-м арендовали площади под цех в Петербурге. Сейчас у них работают два швейных цеха, один здесь, один в Пскове. Туда мигрировали, потому что в городе на Неве квалифицированных швей нет. Правда, где-то с января 2009-го с персоналом стало попроще – больше желающих сесть за швейную машинку, но очереди все равно не стояли.
Цены
Продукцию свою они позиционируют как “детские товары для нижних слоев среднего класса”. В магазинах их детские комбинезоны стоят 880 – 900 рублей, а похожая продукция из Финляндии идет уже за 2000 – 3000.
Товары разлетаются по всей России. Торговые накрутки порядка 80 – 100%, если посредников несколько, крупные оптовики со своими магазинными сетями, накручивают 40 – 50%.
Люди
В целом на фабрике Петра и компаньонов трудоустроен 41 человек. Это швеи, раскройщики, разнорабочие и директор-бухгалтер, естественно. Они сами с партнерами тоже не сидят без дела, и товар грузят, если надо, и по точкам развозят. Но это скорее от нужды. Долго не могли найти водителя на полставки: они готовы платить водителю за полдня работы тысяч 15 – 16, за полный рабочий день шофер на “Соболе” получает 24 – 25 тысяч. Но желающих долго не было. Сейчас шофера нашли – выйдет на работу с августа.
Швеи работают сдельно: самая неумеха вырабатывает 11 – 12 тысяч рублей в месяц, в среднем они получают тысяч по 20, в передовиках — узбек. По словам Петра, очень трудолюбивый парень из Бухары, строчит на машинке по 12 часов в день, включая субботы. Хотел работать по воскресеньям, но они ему запретили.
Раскройщик, он же по совместительству механик по обслуживанию швейных машин, зарабатывает 35 тысяч. В общем, фабрика Петра по уровню заработной платы вполне достойно смотрится на общегородском фоне. Не хуже, чем “Форд”.
Кредиты, аренда, “кошмарение”
Помещения под производство Петр с компаньонами берут в субаренду. Можно было бы попытаться добиться долгосрочной аренды через город, но бухгалтер посчитала, что накладные расходы (взносы, анкеты, проверки) в ходе регистрации через КУГИ делают эту затею нерентабельной. Поэтому каждые 11 месяцев малые бизнесмены перезаключают договор субаренды, рискуя тем, в аренде могут отказать или повысить ставки. Кстати, за последние 6 лет цена аренды квадратного метра выросла для них с $2,5 до 8, то есть более чем в три раза.
Кредитная история у фабрикантов – запутанная. Первое оборудование для первого цеха, белорусские швейные машины, они купили “из прибыли”.
В 2007 году, когда открывали цех в Пскове, взяли кредит, но не в банке, а частным образом: 350 000 рублей на покупку китайских швейных машин (в Белоруссии их сняли с производства). Процент у “банкира-частника” (называть его ростовщиком Петр отказался категорически) был ниже, чем в банке – 16% годовых, в банках тогда просили 22 – 24%. К тому же вернуть деньги с процентами надо было ровно через год. Банки, как правило, требуют начинать погашать кредит с первого же месяца. Таким образом, у фабрикантов деньги были дольше, и они могли “прокрутить” этот кредит несколько раз.
Весной 2008 года, когда потребовались деньги, чтобы пораньше запустить зимний ассортимент, пошли в банк. Оформляли два месяца, предъявили своему же банку, где держат счета, все активы-пассивы и получили – 400 000 рублей. Процент выше, чем у частника. Весной 2009-го вернулись к системе кредитования через банкира-частника. У него кредитная ставка выросла до 20%, но по сравнению с банками старик процентщик по-прежнему был святым, в плане алчности.
Насчет “кошмарения” малого бизнеса Петр с компаньонами слышали, но своими глазами не видели. Раньше перед Новым годом приходила “за рождественской премией” дама из Роспотребнадзора, но перестала. Пожарные разок придрались: надо металлические двери заменить на пожаростойкие, асбестовые. Проверили, каждая дверь по $800. Решили, что такие инвестиции не слишком рентабельны. Живут с металлическими дверями, но развесили везде планы эвакуации и огнетушители. И продолжают шить пинетки-конверты-комбинезоны-прыгунки.
“Рожать не перестанут”, – уверен Петр, а значит, его продукция будет востребована. Объем заказов в кризис даже вырос, что компаньонов огорчает: не справляются, мощностей не хватает. “Спрос вырос, скорее всего, потому, что на нашу продукцию перешли те, кто раньше покупал более дорогие вещи”, – считает Петр.
Про то, что “кризис наступил, я понял, когда кредитный менеджер моего банка перестал еженедельно названивать и предлагать overdraft. После середины сентября ни одного звонка”, – говорит Петр. Сейчас говорят, что кризис кончился. Но насчет overdraft из банка по-прежнему не звонят.
