Осень – лучшее время для антиутопий. Вот, например, архитектура будущего Петербурга. Хотелось бы понять, подводя итоги и исходя из сегодняшней практики, каким станет архитектурный облик Петербурга через 30 – 50 лет. Только что закончившаяся выставка «Архитектон» дал новую пищу для размышлений.
Что доказал “Архитектон”
Выставка “Архитектон” проходила в Доме архитектора. Как было написано в рекламе, это “Санкт-Петербургский смотр-конкурс лучших архитектурных произведений”.
7 сентября жюри под председательством заслуженного архитектора России Евгения Рапопорта подвело итоги. Они обескуражили. Кстати, сначала Рапопорт предложил “Гран-при” не присуждать никому, потому что на самом деле присуждать было некому, но его не поддержали. И главный приз – “Архитектон” – получила “Студия 44” во главе с Никитой Явейном за одну из скандальных построек минувшего года – гостиничный комплекс в Петергофе на Соборной площади, около собора Петра и Павла. Только что я об этой гостинице писал – Н. Явейн испортил вид на собор, плотно его обстроив, сами же коттеджи – это вариации на тему дачной прибалтийской стилистики 1970-х годов.
В разделе “Постройки” золотой диплом получил квартал 38.1 “Жемчужная премьера” ЛенНИИпроекта (главный архитектор проекта Н. Афошин) – воспоминание о квартальной застройке 1970 – 1980-х годов. Нечто безликое, унылое и правильное. Обычный спальный район. Но почему золотой диплом?
Серебряный диплом получил Б. Бейдер за “Театр Буфф” на Заневском проспекте – бывший типовой советский кинотеатр 1960-х (такие поставили по всему Ленинграду), нынче слегка переделанный и ярко накрашенный, но все равно с узнаваемой формой типового советского кинотеатра. У меня в связи с этим возникают ассоциации со старой проституткой, которая снова накрасилась и вышла на панель.
Я не случайно все датировал – архитекторы живут воспоминаниями о стилистике 30-летней и более давности, но такой выбор характеризует и вкусы жюри. Новые идеи отсутствуют, их просто нет. Если так и дальше пойдет, то в будущем году дипломы дадут трансформаторным будкам и навесам на остановках транспорта.
В разделе “Постройки” был также выставлен дом 1 по Тверской улице, спроектированный в мастерской Евгения Герасимова. На мой взгляд, дом хорошо вписан в контекст улицы, но жюри его не отметило никак: неброская эклектика, предложенная Герасимовым, раздражила неправильностью, отступлением от канонов, привлекает только то, что успокаивает безмятежным спокойствием серости.
А по разряду “Проекты” золотой диплом получила мастерская Михаила Мамошина за концепцию общественно-делового центра на территории бывшего трампарка им. Леонова на Васильевском острове. Это вообще один из самых тривиальных и невыразительных проектов – просто комплекс зданий, старых и новых, который выдан за “концепцию”. Я бы назвал проект ярко-серым. Впрочем, спасибо хотя бы за то, что нет доминанты высотой 80 м.
Именно из серого и тривиального будет состоять на 90% Петербург 2050 – 2060 года. Это и есть стилистика и уровень будущей архитектуры. “Архитектон” показал полную импотенцию петербургских архитекторов, которая с учетом их алчности дает жуткие результаты, а даст еще более жуткие. Потому что они к тому же почти все преподают, то есть производят себе подобных, которым и суждено создавать “Пост-Петербург” на месте старого Петербурга. А то, что историческая застройка обречена, у меня уже нет сомнений.
Дураки и новая архитектура
Мысли в этом направлении приобрели ускорение после беседы с архитектором Юрием Земцовым – тем самым, который поставил на Шпалерную ул. остекленный дом 60, контрастирующий с растреллиевским барокко и перекрывший вид на Смольный собор, а также наряду с финской архитектурной фирмой “Поури” несет ответственность за уродливые остекленные нагромождения на крышах зданий на пересечении Невского и ул. Восстания.
Закономерно, что Земцов, зарабатывающий деньги архитектурным проектированием, отстаивает право нарушать охранное законодательство и строить новое там, где это законом запрещено, но где это выгоднее всего – в историческом центре.
В качестве контраргумента Земцов упорно приводил фразу: город должен развиваться. Действительно, город должен развиваться, но развитие – это сложное понятие. Однако в устах Земцова развитие означает только строительство новых зданий. На первый взгляд для нового строительства есть незастроенные и неохраняемые участки – на периферии, вне охраняемого центра. Но крутые инвесторы хотят строить только в центре Петербурга, под это подводится соответствующая идеология. Совершается ловкая подмена, и из фразы: “город должен развиваться” возникает другая фраза: “город должен меняться”. Именно эту фразу в разговоре со мной архитектор Земцов и произнес.
Юрий Земцов обосновывал необходимость изменений очень просто: мы, сторонники охраны, по глупости приняли за норму отсутствие изменений облика центра города в течение 70 советских лет. А не будь советской власти, все менялось бы непрерывно, и не возникло бы охранной идеологии, и никто не мешал бы Земцову и его коллегам работать, то есть застраивать исторический центр новыми зданиями.
Пока новые здания на месте снесенных еще иногда строят в форме старых, хотя и не везде. Но это пока. В дальнейшем таких фактов будет все меньше. Например, здания на пересечении Невского пр. и ул. Восстания были снесены, а теперь заново построены, но при этом изменены сильно.
Однако пока – и это уступка нам, дуракам, – хотя бы врут, что здания восстановлены в старом виде, заявляют, что открытые галереи по первым этажам здесь когда-то были, что были найдены некие чертежи и проекты, доказывающие это… Но даже если галереи и были, а потом исчезли, нельзя же первый этаж восстанавливать, скажем, на 1840 год, прочие – на 1890-й, а многоэтажную остекленную голубятню на крышах трех смежных домов налепить по понятиям 2000-х годов. В чем же тут историзм? Понятно, что это вранье не выдерживает никакой критики, но пока нам, дуракам, хотя бы врут.
А пройдет еще лет 15 – 20, и врать вообще не придется, потому что никто не будет требовать объяснений и возражать против сноса и нового строительства. Защитников уже не будет. И сегодняшнее контролируемое разрушение, обставляемое разными хитростями (вроде ремонта здания тяговой подстанции на наб. Фонтанки с одновременным превращением его в 5-этажный отель, который уже спроектировал Ю. Земцов), станет простым и бесхитростным разрушением в соответствии с каким-нибудь новым законом. Концепция антиисторизма победит окончательно, и непрерывный снос с новым строительством на старом месте станет нормой.
Что же до архитектурного стиля “Пост-Петербурга”, то это будет отсутствие стиля, примерами чего являются дом 60 на Шпалерной ул. (архитектор Юрий Земцов) и гостиница по адресу: Невский пр., 89 – 91 – Гончарная ул. 4 (архитектор Святослав Гайкович). Новый дом для отеля слишком высок, уродливая глухая стена, обращенная к площади Восстания, торчит над домом 87, на Невский выходит фасад с эркерами, залезающими за красную линию, очень много стекла, чужеродный стиль. Дом явно больше того объема, который он должен занимать, его “пучит”. Таких домов в Петербурге уже много, и чем дальше, тем этого уродства будет становиться все больше.
Краш-тест
Мой прогноз: если сохранится сегодняшняя тенденция, то через 50 лет около 80% домов Невского проспекта будут иметь примерно такой же вид. Это касается и Большого пр. Петроградской стороны.
Гуманнее всего поступят с Дворцовой площадью: ее перекроют прозрачной кровлей, превратив в большой концертный зал, и это станет ее основной функцией. Торжественное открытие кровли придется на 2044 год к 100-летию со дня рождения Михаила Борисовича Пиотровского, и жители города узнают, что директор Эрмитажа всю жизнь мечтал именно об этом.
На Садовой улице после Гостиного двора и на Лиговском проспекте заменят 100% зданий, равно как и на всех Советских и Красноармейских, Вознесенском, Измайловском и Лермонтовском, Большой и Малой Конюшенных, не говоря уже о Малом пр. П.С. и примыкающих к нему перпендикулярных улицах, а также наб. Фонтанки и Обводного канала. Здесь будет просто новый город.
Между прочим, еще 6 лет назад я писал о строительстве гостиницы “Амбассадор” на проспекте Римского-Корсакова. Сначала под отель выделили участок дома 7, разрешив его снести, потом вследствие строительства пошел трещинами дом 5, его тоже снесли вместе с дворовыми флигелями, потом трещины образовались в доме 3, но его уже сносить не стали…
Т.е. возникает эффект домино, поскольку петербургские дома краш-тест не выдерживают, и такой же эффект ждет со временем всю Садовую улицу. Тем более что уже есть проекты реновации целых кварталов (например, ограниченного Садовой, Вознесенским пр. и Б. Подьяческой ул.).
В июле 2008 года появился список, утвержденный вице-губернатором А. Полукеевым, – список многоквартирных домов, которые надлежит обследовать в 2008 – 2011 гг. для принятия решения о расселении ввиду аварийности. Фактически это была объявленная городской властью “декларация о намерениях”. Инвестор еще только собирается строить МФК, а Полукеев уже включил в список “для принятия решения” и дома 59, 61 и 63 по Садовой ул., и д. 24 по Б. Подьяческой, и дома 39 и 41 по Вознесенскому пр. Т.е. к сносу готовится гигантская территория – полквартала, ограниченного Садовой, Вознесенским пр. и Б. Подьяческой ул.
Расселить и снести власти хотели бы также дома 66, 71, 91, 95, 97, 105, 107, 128 по Садовой ул. Это планы 2008 года. Сюда же можно добавить запланированную тогда же глобальную реконструкцию по проекту мастерской Р. Даянова домов 50б (манеж) и 52 (школа) и примыкающих к ним зданий по пер. Бойцова. На пр. Римского-Корсакова потенциальным инвесторам предлагают места, где пока стоят дома 1, 3, 20, 49, 51, 101, 103…
Так что мои заявления о будущем Садовой ул. – не фантазия, а экстраполяция.
Еще немного пророчеств
Зимний дворец и еще несколько знаковых зданий “с открыток”, скорее всего, не снесут, но центр в целом будет неуклонно получать новые дома вместо уничтожаемых старых. И придет момент, когда центр будет заполнен новыми зданиями на 80 – 90%. Из 7000 памятников оставят не более 200, а они будут окружены небоскребами. Понятия “видов” и “панорам” исчезнут как непозволительная роскошь, мешавшая новому строительству. Небоскребами застроят и пригороды.
Симптоматична высказанная вслух мечта главного архитектора СПб Юрия Митюрева: снести здание Института акушерства и гинекологии им. Отта. Пока снос обосновывается восстановлением площади, которая здесь была до строительства здания.
Но Митюрев знает, что есть запрос на большие участки в центре – вроде участка, на котором вырос квартал “У Ростральных колонн”, появившийся во дворе Государственного оптического института, или территории Преображенского полка, где появился “Парадный квартал”. И совершенно ясно, что если снести здание Института акушерства и гинекологии, то площадью зачищенный участок побудет какое-то время, а потом станет местом элитной жилой застройки.
Если судить по двум упомянутым кварталам, то архитектуры тут не будет никакой – просто дома самого обычного вида. Кстати, Потемкинской улице уже не повезло. Раньше ее перспективу со стороны Кирочной замыкал восьмиколонный портик двухэтажного здания госпиталя Преображенского полка (Кирочная, 35а, 1802 – 1805, арх. Волков и Демерцов), расположенный в глубине от красной линии улицы, в саду. Теперь позади этого здания классической архитектуры вырос гигантский кирпичный монстр из “Парадного квартала”, который по высоте превышает госпиталь раз в восемь.
От Новой Голландии не останется даже острова, а Исаакиевский собор превратится в часовню во дворе нового жилого квартала: он будет обстроен комплексом из 9 многофункциональных башен. До отметки 110 м будут идти офисы, а выше уровня собора расположатся квартиры.
Апраксин двор к 2050 году будет застроен по образцу “Парадного квартала” комплексом небоскребов. Таврический сад плотно застроят, как и прочие парки. О старой “небесной линии” будет знать только несколько историков, “Монблан” снесут как слишком низкий в ходе новой застройки невской набережной. Постепенно понятие красоты вне зданий исчезнет как таковое, останется только понятие комфортности интерьера.
Посреди площади Ленина и Марсова поля будут стоять 300-метровые остекленные монстры вроде дома 60 на Шпалерной ул., который к тому времени будет выглядеть как избушка, но канонизирован как образцовый, по каковой причине его и сохранят, а сам Юрий Земцов будет признан классиком. Кстати, как раз в 2038 году к его 100-летию, в Петербурге ему откроют памятник работы Зураба Церетели.
Прогноз: что будет с окраинами
Что будет с периферией? Примеры дают Василеостровский и Приморский районы. Если выйти на поверхность на станции метро “Приморская” и оглядеться, то взору предстанут разностильные, разновысокие, бессистемно поставленные здания, отрицающие понятия плана застройки, симметрии, зрительного равновесия объемов, понятие о высотной доминанте и т.п. То же самое касается Приморского района или района у Поклонной горы в Выборгском районе. Дома ставят беспорядочно, потому что в отличие от советского времени нет планов, территория продается небольшими участками, где каждый ставит то, что хочет. Поэтому Василеостровский район, который в советское время застраивался по плану, превратился в хаотическое нагромождение домов.
И эта тенденция продолжает развиваться. Вот свежий пример. На пр. Науки возле станции метро “Академическая” растет квартал новостроек. Дома возводит “ЛенСпецСМУ” на территории бывшего завода № 21 строительных материалов и железобетонных изделий, в который упиралась Гжатская улица, доходившая только до ул. Гидротехников. Ликвидация завода ЖБИ позволяла предположить, что Гжатскую ул. продолжат до пр. Науки для сквозного проезда от пр. Непокоренных (и тогда Гжатская ул. могла бы стать дублером перегруженного Гражданского проспекта).
Но не тут-то было. По оси возможного продолжения Гжатской ул. поставлены дома, выезд с Гжатской ул. на проспект Науки возможен по кривым внутриквартальным проездам, наверняка тут все перегородят заборами и шлагбаумами. Все это означает, что нарушаются основополагающие градостроительные принципы, дома ставят, как хотят, лишь бы можно было потом дороже продать.
