Не люблю писать некрологи. Но тут – дернуло.
Говорят: поколение…
А что это?
Вот Жванецкий. Человек, которого я безумно уважаю. Но не люблю. Убейте, распните, но не люблю.
Нет любви.
Потому что я – это купчинская подворотня. И чуть-чуть налево. И футбол. Всегда, сколько помню детство, – футбол.
Сначала было – Зико! Кто круто играл – Зико. А потом и навсегда – Марадона.
Меня никогда не называли Марадона. Я никогда так круто не играл. Бывало, что я был Бирюков и ван Бастен, но Марадона – никогда.
Потому что Марадона – это не просто кумир. Это больше. Это почти как Цой. Или наоборот. Какая теперь разница?
В 86-м я был в пионерлагере. И мало смотрел футбол. Но матч с бельгийцами видел. Кто видел, тот поймет.
А в 90-м мы смотрели Аргентина-Бразилия вместе с моим другом. Его больше нет. Друга. А Марадона – был. До вчерашнего дня.
Он, Марадона, в 90-м был уже не тот. Но он один раз взял мяч, покрутился с ним и отдал Канидже. И всё. Аргентина выиграла. А дальше я не видел. Я уехал в археологическую экспедицию.
А 94-й, как писал поэт Борис Рыжий, я не вспоминаю никогда. Хотя есть что вспомнить.
Вчера я понял: я – парень эпохи Марадоны. Не Горбачева, не Ельцина, а Марадоны. И, черт меня раздери, это была не самая плохая эпоха. Это была эпоха личностей. Люди делали время, а не время людей.
Марадона был неправильный. Так ведь и мы были неправильными.
Сейчас – время правильных. И не только в России. Везде. И от этого – тошно.
Прощай, Диего…
Глеб Сташков
