Расслабиться после пандемии коронавруса у россиян не получается. Многие по-прежнему ходят в масках, массовые общественные мероприятия свернуты, бизнес – вопреки декларируемым мерам поддержки – досаждается проверками, а чиновники при этом заняты не столько заботой о разоренном населении, сколько ожиданием второй волны инфекции, которая как будто должна прийти в Россию вместе с холодами осенью текущего года. Но, независимо от того, произойдет в нашей стране новая вспышка коронавируса или эта напасть обойдет РФ стороной, очевидно, что адекватного анализа итогов первого этапа пандемии в медицинском сообществе России нет.
А между тем, анализ этот свидетельствует о наличии в стране проблем куда более масштабных, чем распространение коронавируса. Если, конечно, говорить о здоровье людей, а не о геополитике.
Согласно статистике, с момента первого в РФ официально зарегистрированного случая заражения человека вирусом COVID-19 и по середину июля с.г. (то есть за полгода) всего от коронавируса умерло чуть более 12 тысяч человек. За это же время от ВИЧ-СПИД скончались примерно 15 тысяч (!) больных, от онкологических заболеваний – более 150-ти тысяч (!), от сахарного диабета – еще примерно 100 тысяч пациентов, от вирусных гепатитов – еще 13-14 тысяч, а всего в течение первого полугодия 2020 года от так называемых социально значимых заболеваний в России скончались по разным данным более полумиллиона граждан Российской Федерации. При этом хуже всего обстоит дело с больными онкологическими заболеваниями, поскольку помимо значительного количества летальных исходов, цифры как по числу заболевших, так и по объему смертей, год от года растут довольно значительными темпами.
Вопрос, который встает в связи с вышесказанным перед каждым из нас, звучит так: а не целесообразнее ли было в названный период времени бросить все силы государства не на борьбу с коронавирусом (чтобы спасти какую-то часть из названных выше 11-ти тысяч жизней), а на лечение сотен тысяч (!) сердечников, диабетиков, туберкулезников, онкобольных, больных с ВИЧ-инфекцией и т.п.?
Однозначного ответа на этот вопрос нет. С моей же точки зрения, мы обязаны были отразить атаки коронавируса, но не должны были забывать и о всех других больных. Не должны были. Но, на самом деле, в некоторых регионах или забыли, или отодвинули на задний план – о чем и свидетельствует беспристрастная статистика.
СМИ сообщают, что в России получены первые результаты испытания на добровольцах Минобороны РФ отечественной вакцины против коронавируса, и лично я никогда не сомневался, что они будут положительными. Как были положительными результаты разработки нашими военными медиками в 2013 году вакцины против известной «мировой угрозы» – африканского вируса Эболы. Однако почему бы нашим медикам – и военным, и гражданским – не навалиться всем миром на изобретение панацеи против, к примеру, сахарного диабета или злокачественных новообразований? Тем более, что в данном случае речь не идет о таких сомнительных препаратах, как вакцины, само применение которых в профилактических целях вызывает массу вопросов даже у специалистов. В самом деле: если наши медицинские специалисты победили Эболу и вот-вот одолеют коронавирус, что нам мешает таким же образом одолеть и другие болезни современного общества?
Вопрос этот риторический. Одолеть онкологические и некоторые другие социально значимые заболевания нашей медицине мешает … сама мировая медицина. Да, да, именно так. Глобальная система здравоохранения устроена так, что когда одна часть медицинского сообщества самоотверженно лечит людей, другая его часть, как это не прискорбно звучит, в основном их калечит.
Большинство врачей и медицинских специалистов, находясь на передовой борьбы за жизнь и здоровье пациентов, руководствуется в своей работе клятвой Гиппократа. Однако есть у медицинской отрасли и другая сторона – коммерческая. Так вот, в платном сегменте медицинской отрасли, в особенности, когда речь идет о некоторых ведущих мировых фармкомпаниях-монополистах, иногда нет места сантиментам.
Никто, на самом деле, доподлинно не знает, чем в действительности занимаются некоторые из этих компаний. Объем производимых ими лекарственных средств и разного рода плацебо таков, что они могут легко обходить любые регламентирующие правила и влиять даже на саму Всемирную организацию здравоохранения (в чем мы убедились в последние месяцы), спонсируя эту структуру.
Могут ведущие мировые фармконцерны контролировать, в том числе, и российских чиновников? Теоретически это вполне возможно. Эксперты фиксируют активности в РФ сотен лоббистов иностранных производителей лекарственных средств. И чем опаснее и масштабнее то или иное заболевание, чем оно социально значимей, тем, как правило, мощнее давление представителей зарубежных фармкомпаний на чиновников Минздрава, депутатов и российские клиники. То есть, можно с уверенностью утверждать, что развязанная против нашей страны новая гибридная мировая война проходит сегодня и по фармотрасли.
В чем заинтересованы некоторые зарубежные компании-монополисты? Как правило, в двух вещах. Во-первых, чтобы свободно присутствовать на российском рынке и, во-вторых, чтобы устанавливать монопольно высокие цены на поставляемые в РФ лекарственные препараты. Однажды потратив огромные деньги на разработку нового лекарства, так называемого «блокбастера», компании-оригинаторы (как правило, это иностранные глобальные игроки фармрынка) пытаются всеми возможными способами вернуть затраченные средства. Для этого им предоставлены большие возможности: и срок патентной защиты в 20 лет, и защита данных клинических исследований, и возможность устанавливать цены по своему усмотрению (лишь бы государство согласилось платить), и все, что может искусственно продлить все эти защитные и преференциальные меры. В том числе, и получение «вечнозеленых» патентов, которые никакой новизны не несут, но позволяют защищать лекарство от появления более доступных дженериков.
Многие представители «бизнеса на человеческой боли» хорошо понимают, что жизнь человека и его здоровье не имеют предела стоимости, а российское государство, являющееся преемником советского социального государства, не может бросить (во всяком случае – пока) своих граждан умирать за здорово живешь – без лекарств и квалифицированной медицинской помощи. (Для справки: только на закупку препаратов за рубежом для лечения около двух тысяч «редких» больных правительство РФ ежегодно выделяются примерно 50 млрд. рублей. При том, что Россия – единственная страна постсоветского пространства, покупающая лекарства для орфанных (редких) больных.* И этот факт – лишнее подтверждение того известного тезиса, что государство (в нашем случае – российское) куда более ответственно подходит к здоровью людей, чем многие частные компании).
Самым, пожалуй, красноречивым свидетельством названной выше жесткой конкуренции в фармотрасли являются активности зарубежных компаний и их лоббистов именно в сфере онкологии.
Не секрет, что эта сфера – одна из самых коррупционноемких. Сотни тысяч ежегодно умирающих больных и миллионы болеющих – это бесконечный поток новых пациентов, которым необходимо дорогостоящее лечение. Тем более, что сейчас в стране действует так называемый, национальный проект «Здравоохранение», в котором отдельным федеральным проектом является сфера онкологии, и предусмотрены большие деньги на приобретения лекарственных средств для лечения онкобольных.
В 2019 году лоббисты ряда зарубежных компаний чрезвычайно возбудили пациентские организации и медицинскую общественность РФ информацией о низком качестве некоторых препаратов (в первую очередь, дженериков и биоаналогов) для лечения онкологических заболеваний, муковисцидоза и сахарного диабета. Было даже подготовлено специальное Обращение онкологов в правительство РФ относительно возвращения его к практике закупки преимущественно оригинальных иностранных препаратов. Проблема однако в том, что «под раздачу» попали препараты, которые производятся в России, но отнюдь не российскими компаниями.
В результате подобной акции были поставлены под сомнение не так давно принятые Правительством РФ нормы и принципы поддержки в данной конкретной сфере отечественного производителя. И если в области социально значимых заболеваний (в онкологии, в том числе) до 2020 года действовали жесткие правила,** предполагающие приоритет отечественных фармкомпаний при закупке государством производимой ими продукции, то соответствующим поручением председателя правительства РФ от 14.02.2020 года Минздраву было предписано диверсифицировать свои приоритеты, то есть, по сути, ориентироваться на условия, предлагаемые зарубежными фармпроизводителями.
Поднятая в данной статье проблема столь актуальна, что каждый час промедления в её решении обходится нашей стране в несколько десятков человеческих жизней. С другой стороны – она настолько объемна, что требует заинтересованного и широкого обсуждения всего медицинского (и не только медицинского) сообщества. Задача же автора этих строк предельно скромна – привлечь внимание общества, власти и медицинских специалистов к немедленному решению названной проблемы как одной из важнейших на сегодня проблем национальной безопасности России.***
Владимир Лепехин,
директор Института ЕАЭС
** С 2015 года для закупки жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП) действует правило «третий лишний», которое ограничивает участие иностранных производителей лексредств в госзакупках. Это позволяет отечественным компаниям занимать лидирующие позиции в тех сегментах фармацевтического рынка, в которые за последние 10 лет действия государственной программы импортозамещения «ФАРМА-202»0 было вложено большое количество инвестиций.
