В редакцию «Города 812» читатель прислал фотографию с краткой аннотацией: «Подарок для Золотоносова». На фотографии изображена перспектива Шпалерной ул. (примерно от дома 24), в конце которой высилось гигантское современное здание примитивной архитектуры с яйцевидным куполом и шпилем наверху. Вначале я подумал, что это фотомонтаж, однако решил изучить вопрос, и оказалось, что это только что выросший дом 9 по Большеохтинскому пр., т.е. на правом берегу Невы, напротив Смольного собора.
Конечно, на снимке здание выглядит чуть более крупным и более близким к Литейному проспекту, чем оно видно невооруженным глазом. Однако и невооруженным глазом оно с четной стороны Шпалерной улицы видно отлично (расстояние до него всего 3,4 км – длина Шпалерной улицы плюс ширина Невы). Если раньше перспективу замыкала растительность сада Смольного и небо, то теперь неба нет, а есть примитивный силуэт бесстильной новостройки. Причем здание выросло как-то незаметно, вдруг, никто о нем не знал заранее, не предупреждал.
Практически это 20-этажный жилой дом с высоким (двухэтажным) первым этажом и надстройкой в виде купола со шпилем на крыше. Его высота – не меньше 78 м (автор проекта назвать высоту отказался), полезная площадь – 15 000 кв. м, площадь основания – 600 кв. м. Понятно, что поставить полтора гектара полезной площади на шести сотках – дело выгодное. Инвестором оказался холдинг “ИВИ-93”, а проектировщиком (проект создавался в 2005 году) – мастерская “Инфрострой-Гарант” в составе холдинга “ИВИ-93”, которую организовал архитектор Владимир Цехомский. Он и его коллеги и являются авторами проекта. Вариант известный: проектантом выступает структурное подразделение строительной фирмы – так же, например, было в случае с “Монбланом” (высота 75 м).
“Дому Цехомского” посвящены два распоряжения администрации СПб (от 10.11.2002 и от 11.11.2003) и два постановления правительства (от 23.10.2007 и от 03.02.2009), срок сдачи дважды не выполнялся и дважды смещался; в марте 2009 г. “ИВИ-93” оказалась банкротом, что признал Арбитражный суд…
Но гораздо более интересны другие особенности этого здания: во-первых, точно на него “стреляет” Шпалерная улица; во-вторых, здание благодаря своим очертаниям, куполу и шпилю воспринимается как пародийная реплика 97-метрового Смольного собора, который ниже “дома Цехомского” всего на 20 м. Такой высоты и так размещенная постройка, которую видно с Литейного пр., могла по архитектурным правилам существовать только в одном случае – если бы это было культовое сооружение. И не случайно архитектор Владимир Цехомский в разговоре со мной сразу признал, что спроектированное им здание – это ошибка, что проектировщики здорово ошиблись с определением того, как и откуда дом будет видно. Но ведь было же, очевидно, и решение Градсовета, и подпись главного архитектора, согласовавшего проект, – и никто не мог предвидеть? Фактически можно констатировать, что архитекторы Петербурга перестали разбираться в градостроительных вопросах, и это свое незнание постепенно превратили в стиль под названием “так получилось”.
Между прочим, чтобы спасти малограмотную архитектурную массу от элементарных ошибок, возник высотный регламент. Правда, архитектор Цехомский категорически отрицает, что тут мы имеем дело с его нарушением. Однако факт остается фактом: по этому постановлению № 648 здание могло иметь высоту не более 42 м, и то при положительном заключении историко-культурной экспертизы. Иными словами, в этом случае превышение составило 36 м. Цехомский же говорит, что разрешенная высота в этом месте – 75 м. Откуда он взял эту величину, я не понял.
Кстати, еще Владимир Цехомский утверждает, что граница объединенной зоны регулирования застройки ЗРЗ 1 по документу 1988 г. (решение Исполкома Ленсовета от 30.12.1988 № 1045) проходила по Большеохтинскому проспекту таким образом, что все здания, поставленные на этом проспекте, в ЗРЗ 1 не попадали. Однако в том-то и дело, что напротив Смольного и Шпалерной улицы граница ЗРЗ 1 специально образовывала выступ в глубину территории, так что постройки по Большеохтинскому (и даже здания второго ряда) в эту зону с надежностью попадали. Не случайно, например, гостиница “Охтинская” (Большеохтинский пр., 4) вообще была поставлена торцом к Неве и проспекту – чтобы вмешательство в панораму свести к минимуму, а на месте построенного дома был сквер (пустырь, как выразился Цехомский). И вот все это было проигнорировано – архитектурная ошибка, признаваемая самим автором проекта, соединилась с нарушением высотного регламента. И все это было согласовано главным архитектором Петербурга.
Надстраивание, а точнее, нагромождение стало в Петербурге эпидемией, и примеры уже исчисляются сотнями: от дома на пересечении Садовой ул. и Спасского пер. до здания на углу Фурштатской ул. и пр. Чернышевского (здесь на кровле громоздят нечто несусветное, то ли гигантскую оранжерею, то ли ресторан), от Большой Морской до Московского пр. – везде можно найти нарушение системы пропорций. Я уж не говорю о “Парадном квартале”, к которому не применимы архитектурные категории.
В более общем смысле следует говорить об устойчивой тенденции, которую не смог остановить даже шумный скандал с биржей на 26-й линии. Тенденция заключается в том, что наиболее прибыльным является строительство либо непосредственно в историческом центре, либо на периферии, но с непременным вмешательством в панорамы и виды центра. Власть эту тенденцию фактически поддерживает – уже безо всякого труда преодолеваются только что принятые Правила землепользования и застройки. И именно в части высотных ограничений. Первое преодоление датировано 20 февраля 2009 г., когда на Градсовете рассматривался комплекс на улице Хошимина, 14.
____________________________________________________________
ДРУГИЕ ПЕРЕМЕНЫ:
По плодам их узнаете их
Кроме высотного вмешательства в панорамы город активно меняют еще по нескольким направлениям.
Сады
В сентябре 2008 г. администрация СПб поставила вопрос о значительном уменьшении списка территорий зеленых насаждений общего пользования (издан в виде приложения к закону СПб № 430-85 от 19.09.2007). КГА заранее подготовил предложения: исключить из списка зеленых территорий больше полутора тысяч скверов и садов, а границы еще 253 участков откорректировать. И это при том, что и так множество новых зданий (например, на Невском пр., 152, на Малом пр. П.С., в Геслеровском саду на Б. Зелениной ул., в саду “Олимпия”) было построено на территориях зеленых насаждений. Теперь захотели решить проблему кардинально. Потому что какой градостроительный смысл в садах и скверах?
Последовала резкая критика в течение всего истекшего полугода, и вот результат: в начале апреля 2009-го начался новый приступ: теперь через комиссию по градостроительству и городскому хозяйству ЗакСа. Причем обратились не только застройщики, но и органы власти. Комитет по науке и высшей школе просил исключить три сквера для строительства межвузовского студенческого городка общей площадью 2,5 га, Комитет по здравоохранению – сквер площадью 1,34 га для строительства парковки для больницы. Администрация Фрунзенского района предполагает строительство ДК на территории сквера площадью 4,5 га. Комитет экономического развития хочет отобрать под технопарк 14 га. Из территории парка “Угольная гавань” предлагают изъять 56,3 га.
По словам депутата Никешина, некоторые заявки предполагают изъятие сразу нескольких территорий, в частности, СПбГУ просил исключить сразу восемь территорий общей площадью 53,5 га. Лидером стал Комитет по строительству, который предложил изъять 39 зон общей площадью 112,5 га. Всего отмечено 250 гектаров территорий, которые в настоящее время находятся под охраной закона.
Кстати, все это происходит на фоне торжественно готовящегося надругательства над Главным Садом Петербурга – Летним, проект коренной переделки которого напоминает замечательную шутку Салтыкова-Щедрина: “Во всех странах железные дороги для передвижений служат, а у нас, сверх того, и для воровства”.
Как бы восстановление
Сколько критиковали практику, когда двух-трехэтажное здание (памятник архитектуры), выходящее на красную линию, сносится, потом строится заново (памятник архитектуры как бы “восстанавливается”), а позади него возводится гигантский объем в форме параллелепипеда, который выше здания-памятника в 2 – 3 раза и полностью подавляет его своей высотой и безликостью функционального фасада, вследствие чего памятник превращается в “игрушку”. Эта история произошла и с ДК им. Капранова (Московский пр., 97, архитектор Р. Даянов). Другими примерами стали гостиницы “Северная Пальмира” на Большом пр. П.С., 37 (архитектор Е. Герасимов), и “Sokos” на 8-й линии В.О., 11 – 13.
Однако 5 сентября 2008 г. Градостроительный совет, пребывая в состоянии испуга и растерянности (под воздействием общественной критики и выступлений губернатора о недопустимости градостроительных ошибок), зарубил проект здания Арбитражного суда на ул. Якубовича, в котором дворовые флигели сильно возвышались над домами-памятниками.
И вот после всей критики и даже после собственных испугов 17 апреля 2009 года Градсовет демонстративно утвердил проект точно такого же архитектурного хулиганства на Лиговском пр., 13 – 15, где так называемый дворовый флигель будет выше в два раза, чем муляж, который возведут на месте памятника XVIII в. Испуг прошел, и то, что является очевидной архитектурной ошибкой, теперь в Петербурге канонизировано. Не случайно в новом “Архитектурном ежегоднике” 2007/2008 гг. предложены аналогичные проекты мастерской “Лявданский и Герасимов” для Резной ул. и мастерской Ю. Митюрева для 10-й линии В.О., 17.
Дешевый способ очистки
В конце апреля стало известно, что в Смольном захотели изменить Закон “Об охране культурного наследия”. Изменения таковы, что городская власть предлагает лишить городскую власть права воссоздавать за счет городского бюджета объекты культурного наследия, которые считаются утраченными. И это предложение выдвигается после всей критики уничтожения исторических зданий!
Кстати, идея не нова. Цитата: “Но мы не должны делать никаких новых капитальных вложений в существующую Москву и терпеливо лишь дожидаться естественного износа старых строений, исполнения амортизационных сроков, после которых разрушение этих домов и квартир будет безболезненным процессом дезинфекции Москвы. Мы оставим и тщательно сохраним наиболее характерные куски старой Москвы: Кремля, кусочки дворянской Москвы с уличками и особняками Арбата и Поварской, отчасти Пречистенки, кусочки купеческого Зарядья, Замоскворечья, торговой Мясницкой и пролетарской Красной Пресни. Все остальное мы должны упорно превращать в грандиозный парк, в котором будут свободно раскинуты немногие оставшиеся административные учреждения, научные институты и вузы, обслуживающие лишь население Москвы, аудитории, стадионы, водные станции, зоопарки, ботанические сады, цветоводства, питомники и гостиницы для приезжающих туристов. Другими словами, это самый дешевый способ реконструкции Москвы” (Барщ М. О., Гинзбург М. Я. Зеленый город. Социалистическая реконструкция Москвы // Современная архитектура. 1930. № 1/2).
