Легенды о слое

Трагическое и почти фантастическое повествование о том, как две с половиной тысячи лет жизни Херсонеса Таврического оказались стерты с лица земли не войной и не стихийным бедствием, а археологами-экскаваторщиками

Археологи из Петербурга экскаваторами уничтожают культурный слой на территории Херсонеса Таврического – об этом бьют тревогу активисты-градозащитники Севастополя. Но тщетно. В «Городе 812» уже была опубликована статья о том, что Херсонес и Охтинский мыс оказались братьями по несчастью. Руки к современной истории обоих памятников прикладывают одни и те же люди и организации. Севастопольцы наделись на помощь директора Эрмитажа, Михаил Пиотровский не обратил внимания на их обращения.

Херсонес Таврический, расположенный в современном Севастополе, выделяется из других древних городов своей уникальностью и загадочностью. Во-первых, он практически полностью уцелел, разрушившись только от времени – но каким-то чудом не был застроен ни в новое, ни в новейшее время, и потому его неисследованные руины до сих пор хранят свои тайны, которые, конечно, жаждет познать любой культурный человек, настоящий ученый и ценитель истории. Во-вторых, Херсонес – один из немногих городов Античности, благополучно переживший «темные века» и вновь расцветший уже в средневековье как византийский Херсон, известный на Руси как Корсунь, и его непрерывная история насчитывает 18 столетий.

В мире трудно найти античный город, где жизнь никогда не прекращалась на протяжении почти двух тысячелетий. Даже «вечный» Рим знал в VI веке времена полного запустения. А Херсонес/Херсон, покинутый жителями в конце XIV века, словно ждал своего возрождения и, вновь явившись на свет в XVIII веке как наш родной русский город-герой Севастополь, до сих пор жив, требует почитания, бережного изучения и сохранения.

Вот уже почти пять столетий человечество пытается откопать свои корни, узнать свое происхождение и традиции предков, познать себя и ответить на многочисленные вопросы истории и мироустройства. Все цивилизованные страны занимаются исследованием своих территорий на предмет наличия древних артефактов, которые могут рассказать о том, что и как происходило на этой земле, какие люди жили здесь, какими они были, о чем мечтали, что создавали и что ценили превыше всего. Самые надежные ответы на главные вопросы человеческого бытия может дать именно археология, поскольку артефакт не врет, это не текст, который можно создать, умышленно исказив факты, артефакт – это факт. Археологические находки имеют ясное применение и выполняют свое предназначение, они – важнейшие свидетели всего происходящего в истории человечества.

Уникальность Херсонеса и в том, что его территория – намного больше, чем городище, четко очерченное крепостной стеной. Город имел обширную и интереснейшую хору – загородные наделы граждан Херсонеса, – которая прекрасно сохранилась, с ее античными усадьбами, межевыми и плантажными стенами, древними дорогами и водопроводами. И вот в 2020 году выяснилась еще одна уникальная особенность Херсонеса: непосредственно за городскими стенами был открыт практически не тронутый современной застройкой комплекс, получивший название «Южный пригород Херсонеса Таврического». Эта удивительная находка окрыляла ученых: теперь появилась возможность проследить, как город рос, выходя за ставшие тесными древние стены, как, преступая через некрополи, расширялся и развивался. Здесь, на небольшом пространстве между античными стенами и сельскохозяйственной хорой, возникла плотная застройка, насыщенная самыми разными объектами: как жилыми и хозяйственными постройками, так и производственными комплексами.

Территории, примыкающие к стенам Херсонеса, с конца XIX века принадлежали военным. И если торопливая типовая советская застройка в 70-е и 80-е годы, возможно, частично уничтожила некоторые фрагменты средневекового Херсонеса, то воинские части их практически целиком сохранили. Больше пострадало древнее городище, где разместился монастырь и были возведены многочисленные артиллерийские позиции, в том числе 12-я и 13-я батареи, признанные сегодня памятниками уже военной истории Севастополя и находящиеся в качестве объекта культурного наследия в управлении музея-заповедника.

Кому и когда пришла идея «расширить» музей-заповедник, создав рядом с ним новые экспозиционные пространства, музей христианства и паломнический центр – пока остается за кадром. Но можно предположить, что авторы инициативы прекрасно понимали, что паломничество в «Русскую Мекку» – это прежде всего гостиницы, а их лучше всего строить в непосредственной близости от святого места, с видом на море. Один из спонсоров фонда «Моя история», г-н Миллер, хорошо известен своим интересом к «освоению» археологических памятников путем застройки современными зданиями (см., напр. тут, тут и др. публикации).

Главным двигателем этой благой и «скрепной» идеи стал митрополит Тихон (Шевкунов), глава Патриаршего Совета по культуре, который, со свойственной ему активностью, «выбил» у Министерства обороны территорию прямо за стенами Херсонеса будто бы для создания здесь «археологического парка». Прекрасная сама по себе инициатива вскоре обросла предложениями других «интересантов»: построить у стен Херсонеса филиал «Артека», школу искусств и другие полезные заведения – в том числе, конечно же, пресловутые «средства размещения», т.е. гостиницы. Версии, об эффективном использовании освободившейся благодаря усердиям о. Тихона территории, начали разниться и обрастать легендами или же напротив избавляться от Легенд (кафе «Легенда» по роковой случайности, оказавшееся на границе перспективного участка, случайно превратилось в гору мусора якобы из-за сильного ветра… – см. тут). А меж тем, все же нужно было исследовать освобожденную военными территорию на предмет археологических объектов, которых там, по всем предпосылкам, должно было быть немало. Тем более, что Президент России поручил создать здесь не что-нибудь, а именно историко-археологический парк и международный археологический научный центр*.

- - * «Совместно с Администрацией Президента РФ, Минобороны РФ, Правительством Севастополя и при участии Российской АН принять необходимые решения по созданию историко-археологического парка «Херсонес Таврический», в т.ч. по установлению границ его территории, определению объёмов и источников его финансирования. Срок: 31.1.2018. Ответственные: Медведев Д.А., Вайно А.Э., Шойгу С.К., Овсянников Д.В., Козлов В.В.» (Поручение Президента РФ от 07.09.2017 г. Пр-1772, п.4б). – «Представить предложения о создании при ФГБУК «Государственный историко-археологический музей-заповедник «Херсонес Таврический» международного археологического научного центра в целях реализации в т.ч. долгосрочной программы археологических и научных исследований, проводимых на территориях Республики Крым и г. Севастополя. Срок: 15.7.19. Ответственный: Медведев Д.А.» (Поручение Президента РФ от 23.04.2019 г. Пр-714, п.2г).

Территория бывших воинских частей – Автобата и Школы водолазов, – площадью более 12 га, исследовалась крайне мало, но все проводившиеся здесь раскопки обнаруживали здесь богатый культурный слой. Уже отец-основатель Херсонесского музея-заповедника, К.К. Костюшко-Валюжинич, в 90-х годах XIX в. открыл здесь более 600 погребальных сооружений и керамические мастерские; еще 1000 гробниц обнаружил в 1908–1914 годах Р.Х. Лёпер. Кроме того, сюда вывозился грунт с раскопок на территории городища. С конца XIX в. эта территория начала использоваться военными, и археологи приходили сюда лишь время от времени, во время прокладки коммуникаций, но находки продолжались**.

- - ** Подробный рассказ о раскопках на этой территории можно найти в статье О.В. Шарова, Д.А. Костромичева и Н.Ю. Новоселовой – см. тут.

Итак, весной 2020 г. на территории бывшего Автобата и Школы водолазов начала работать разведочная экспедиция Института археологии РАН, ГИАМЗ «Херсонес Таврический» и Государственного Эрмитажа, которой руководил выдающийся российский археолог, безвременно покинувший нас в ноябре 2021 года, Олег Васильевич Шаров. Разведка дала ошеломляющие результаты: следы практически всех периодов существования Херсонеса были впервые явлены миру***.

- - *** См. видеозапись доклада О.В. Шарова на конференции в ИА РАН (11–12 марта 2021 г.)

Поскольку эта территория представляет собой довольно глубокую балку с высоким уровнем грунтовых вод и подземной рекой, она идеально подходила для всех видов производств, прежде всего – пожароопасных. И действительно, разведка выявила большой комплекс керамических мастерских. В статье О.В Шарова и его коллег подробно описан каждый из 46 шурфов и указано, что культурный слой отсутствовал только в трех из них. Экспедицией было проведено зонирование всей разведанной территории (более 12 га), где красным цветом были помечены зоны, полностью запрещенные для строительства и подлежащие музеефикации; оранжевым и желтым – зоны, где строительство разрешалось после проведения раскопки; и зеленым – те немногочисленные участки, где культурный слой уже признавался разрушенным, и можно было начинать что-то строить – разумеется, под наблюдением археологов и в соответствии с регламентами охранной зоны Херсонеса. Обратим внимание: на всех этих участках, даже на зеленых, раскопками был зафиксирован культурный слой в том или ином виде. Т.н. техногенный слой – т.е. слой современного мусора или строительные останки Новейшего времени – был зафиксирован только на небольшом участке площадью не более 50 кв.м. На всей остальной территории его мощность не превышала 0,35–0,4 м (обычная толщина асфальта и щебня).

По результатам разведки О.В. Шаров, выполняя требование закона 2002 г. № 73-ФЗ, подал заявку об обнаружении нового ценного объекта археологического наследия, который получил имя «Южный пригород Херсонеса Таврического». 17 сентября 2020 г. он был зарегистрирован как выявленный ОКН приказом Севнаследия № 325. Казалось бы, все прекрасно. Для создания археологического парка все почти готово, и этот парк обещает стать настоящей мировой сенсацией. Необходимо лишь произвести раскопки – а затем музеефицировать найденные объекты, а на не отягощенных находками территориях строить необходимые музею помещения. Этим и собирался заняться О.В. Шаров со своей командой в следующем, 2021 году.

Но, по никому не понятным причинам, весной 2021 г. вместо команды О.В. Шарова на «Южном пригороде» появляется команда Н.Ф. и С.Л. Соловьевых с перебежавшим к ним из команды Шарова В.Л. Мыцом, некогда крымским археологом, по некоторым причинам переместившимся из еще украинского Крыма в Санкт-Петербург. Наталья Соловьева, занимающая должность зам. директора Института истории материальной культуры РАН, в котором она руководит Центром спасательной археологии, известна всем, кто интересуется проблемами охраны культурного наследия, по ряду скандальных историй – в частности, оправданием раскопок с применением техники на Охтинском мысе (см. тут). Ее бывший супруг, сотрудник Эрмитажа и ИИМК, Сергей Соловьев, также фигура известная. В Севастополе его знают по раскопкам на развороченном и лежащим в руинах не один год знаменитом Историческом бульваре.

И вот теперь они решили применить свой богатый «опыт» не просто на выявленном ОКН «Южный пригород Херсонеса Таврического», но и в охранной зоне особо ценного объекта культурного наследия и памятника из списка Всемирного наследия ЮНЕСКО, к которому приковано пристальное внимание далеко не только археологов.

Словно одержимые страстью к тяжёлой технике, Соловьев и Соловьева загнали на охраняемый российскими законами и международными конвенциями археологический объект бульдозеры, экскаваторы и самосвалы. Эпидемия «экскаваторной археологии» наблюдается не первый год по всей стране, и эта проблема часто обсуждается в профессиональных сообществах. Настоящие археологи вопрошают: как избежать соблазна «слиться в экстазе» с экскаватором и быстро «изучить» территорию – на радость заказчику и на пользу своему финансовому благополучию? В условиях коммерческой археологии, где хозяин-барин заказывает раскопки, бросая «от щедрот» деньги на их финансирование, это крайне сложно – особенно если учесть, что на месте планируемой стройки реально может ничего ценного и не оказаться.

Но никому не приходило в голову, что экскаваторы можно загнать на памятник, где уже открыто огромное число захоронений, мастерских, зданий и оборонительных стен и просто не идентифицированных объектов, подлежащих изучению. Можно предположить, что эти граждане не просто инфицированы «экскаваторной болезнью» (назовем это так), а одержимы идеей уничтожения культурного наследия Поздней Античности и Византии, да и Новое время им тоже не по душе. Иначе это никак нельзя объяснить.

Но, спросите вы: а как же профессор Шаров с его командой, докладом об уникальных находках и зонированием, с его красными, желтыми и зелеными зонами? Очень просто. Первооткрывателя уникального памятника даже близко не подпустили к его детищу: он оказался выброшен за борт этого экскаваторного раздолья. Но зато в этот беспредел под названием «новостроечная экспедиция» был радостно принят ранее упоминаемый Виктор Мыц, участвовавший вместе с О.В. Шаровым в разведке 2020 г. Мыц оказался полезен тем, что знал ситуацию на раскопе и мог придумывать различные оригинальные версии для оправдания экскаваторного нашествия.

После негодований севастопольцев, сначала обнаруживших экскаваторы и вырытые ими ямы на территории реестровых ОКН «12 и 13 береговые батареи», а затем и на закрытой прежде территории (многие знали, что за забором – древний некрополь и не только автобат и Школа водолазов), телеканалы Севастополя поспешили прояснить ситуацию и начали опрашивать руководство музея-заповедника «Херсонес Таврический» и администрацию города (см. тут). Должностные лица объяснялись, как могли, но в целом их высказывания имели позитивный и бодрый тон. Музей подтвердил, что экскаваторы проехали через его территорию, на заявил, что их принадлежность установить не удалось (см. тут).

А губернатор Севастополя Развожаев М.В. объявил, что экскаваторы (появившиеся на реестровом ОКН «12-я и 13-я батарея» 24 апреля 2021 г., до выдачи открытого листа), оказывается, искали… неразорвавшиеся мины! Историк по образованию, сам когда-то копавший в родной Сибири, Михаил Развожаев открыто заявил, что экскаваторы на территории ОКН – это нормально (см. тут на 3 мин).

В мае, уже получив открытые листы на археологические раскопки, экспедиция ИИМК под руководством Соловьевых открыто завела экскаваторы и трактора на выявленный объект культурного наследия. Каналу НТС удалось проследить за выезжающими с «Южного пригорода» многотонными самосвалами и увидеть, как грунт выгружается на свалку под гусеницы бульдозеров. При самом беглом поверхностном осмотре отвала в нем оказались несколько артефактов и даже две монеты. Сопровождавший журналистов бывший сотрудник Херсонеса, археолог и реставратор Анатолий Туманов, предположительно датировал фрагменты керамики и монеты античной и византийской эпохой. Эта вылазка «по горячим следам» доказала, что с территории археологического памятниками вывозится богатый культурный слой.

Как известно, ст. 3 закона 2002 г. № 73-ФЗ определяет: «Под культурным слоем понимается слой в земле или под водой, содержащий следы существования человека, время возникновения которых превышает сто лет, включающий археологические предметы»; под последними понимаются «движимые вещи, основным или одним из основных источников информации о которых независимо от обстоятельств их обнаружения являются археологические раскопки или находки, в том числе предметы, обнаруженные в результате таких раскопок или находок». Поскольку вывозимый грунт изобиловал артефактами, он очевидным образом являлся культурным слоем. И археологические предметы, и археологические слои являются, согласно закону, объектами археологического наследия и охраняются государством. Преступление было налицо. Артефакты Анатолий Туманов лично сдал в полицию, написал заявление и стал ждать возбуждения уголовного дела против расхитителей общенародного и всемирного культурного наследия.

Журналистам удалось найти держателя открытого листа: им оказался известный антиковед Ю.А. Виноградов, который согласился дать интервью; однако на вопрос о том, кто дал указание копать культурный слой экскаватором, он заявил, что не знает этого (см. тут). Вскоре уважаемому археологу удалось отмежеваться от этой позорной истории, а открытый лист получил сам Соловьев. И дело пошло еще быстрее: доверху груженые сорокатонные грузовики непрерывным потоком днем и ночью вывозили культурный слой с выявленного ОКН.

«Экскаваторщики широкого профиля» засуетились и начали придумывать «легенды о слое». На брифинге 28 июня 2020 г. Наталья Соловьева заявила буквально следующее: «Люди, которые принимали решение о применении строительной техники при ведении археологических раскопок – это была Российская академия наук совместно с Министерством культуры Российской Федерации». Вот как, ни много, ни мало!

И далее: «Это прописано в 73-м федеральном законе. Потому что, если вы откроете 73-ФЗ, откроете пункт о порядке выдачи открытых листов, положение о проведении разведок и раскопок, которое утверждено РАН – там написано, что техногенный слой снимается с помощью техники» (см. тут).

Что же, давайте последуем призыву замдиректора ИИМК и откроем указанные нормативные акты. 73-й федеральный закон – т.е. закон от 25.06.2002 г. № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» – определяет (п.10 ст. 45.1), что «порядок проведения археологических полевых работ, … требования к профессиональным знаниям и навыкам исследователя определяются Российской академией наук при осуществлении научной регламентации археологических полевых работ». Открываем «Положение о порядке проведения археологических полевых работ и составления научной отчётной документации», утвержденное постановлением Бюро Отделения историко-филологических наук Российской академии наук от 20.06.2018 г. № 32. Читаем (п. 4.15): «Использование землеройной техники допустимо при производстве вспомогательных работ (транспортировка отработанного грунта, удаление перекрывающего памятник стерильного или техногенного слоя и иные подобные работы)».

Теперь всё встало на свои места. Чтобы легализовать свою деятельность, Соловьевым осталась самая малость: доказать, что миллион тонн грунта, раскопанного экскаваторами и вывезенного на свалку, это «перекрывающий памятник стерильный или техногенный слой».

Ни в законе, ни в Положении определения «техногенного слоя» нет, но понятно, что это означает прослойку технологического происхождения, например, асфальт, который если и будет представлять когда-то археологическую ценность, то не ранее, чем через 100 лет. Однако стратиграфия шурфов, представленная в отчете, докладе и статье О.В. Шарова, показала, что собственно техногенный слой составлял не более 40 см – что вполне логично, поскольку за годы существования воинских частей там несколько раз клали асфальт (но далеко не каждый год, как это принято в городах в последние годы). Тот же грунт, который находится непосредственно под асфальтом, был охарактеризован разведочной экспедицией 2020 г. как «культурный слой Нового времени», а в техническом отчете музея-заповедник «Херсонес Таврический» (открытый лист С.Г. Рыжова) – как «поврежденный культурный слой». Уже в процессе работ, при просмотре вывозимого грунта, археологами были обнаружены тысячи артефактов (монеты, свинцовые печати, амфорные клейма, украшения из стекла, металлические детали одежды, находки периода Первой героической обороны Севастополя 1854–1855 гг., каменные архитектурные детали, фрагменты керамических изделий из херсонесских мастерских). Одних только фрагментов античной и средневековой керамики было набрано более сотни мешков. Да, стратиграфия слоя была нарушена. Да, находки Нового времени перемежались с древними. Но это были археологические предметы! Судя по всему, слой, перекрытый асфальтом, появился в XIX веке в результате вывоза грунта с территории городища – как в ходе хозяйственной деятельности Херсонесского монастыря, так и в ходе раскопок археологов. Это подтверждали и улики Туманова, и фотосъемка военного времени.

«Легенда о техногенном слое» стала рассыпаться. И журналистам, и общественности стало понятно, что даже перевернутый («переотложенный») и перемещенный слой с древними артефактами – это всё-таки родной Херсонесу культурный слой, требующий ручных раскопок и тщательного изучения и сохранения. Журналисты сделали запрос в Институт археологии РАН и получили однозначный ответ: «В 2020 г. в ходе полевых археологических работ … в подавляющем большинстве шурфов был обнаружен культурный слой и многочисленные находки античного, средневекового и нового времени» (см. тут).

Однако руководитель экспедиции и держатель открытого листа Сергей Соловьев упорно утверждал, что слой «техногенный». И даже определил его глубину – до 7 метров (см. тут). Такого «глубинного» техногенного слоя, видимо, еще не числилось в анналах археологии. Даже шурфы экспедиции Шарова, показавшие многовековую толщу культурного слоя разных эпох, не доходили и до 5 метров. Откуда же взялся этот мифический 7-метровый «техноген», укрывший толстым слоем почти всю поверхность «Южного пригорода»?

И здесь на арене появляется «сказитель» – Виктор Мыц. Он, напомним, участник экспедиции 2020 г., и у него накоплен огромный «опыт». В свое время Мыц возглавлял профильный институт – Крымский филиал Института археологии Национальной академии наук Украины. Но внезапно в 2009 г. он бежит из «незалежной» в Петербург – злые языки поговаривают, что под угрозой уголовного преследования. Эти слухи следовало бы отмести как злостные инсинуации, но казус с «техногенным слоем» заставляет задуматься… Итак, уверенно и авторитетно В.Л. Мыц объявляет версию, которая остается единственным шансом обосновать «некультурность» вывозимого слоя – как бы фантастично она не звучала. Оказывается, экскаваторы и самосвалы удаляют насыпной грунт, завезенный для выравнивания участка военными строителями в 50-е годы XX в. По совершенно случайному стечению обстоятельств в 2020 году сам же Мыц, проводивший разведку с О.В. Шаровым, этого многометрового техногенного грунта «не заметил».

Здесь следует напомнить читателю, что один груженый многотонный самосвал – это от 30 до 40 тонн грунта. Большегрузы выезжают с «Южного пригорода» друг за другом, иногда несколько экскаваторов грузят одновременно несколько машин. Как показали наши наблюдения, в час выезжает не менее 10 самосвалов, работы ведутся по 12 часов в сутки, а иногда и ночью. То есть, начиная с мая 2021 года, неделя за неделей, месяц за месяцем с территории ОКН вывозится мнимый техногенный (а на самом деле – культурный) слой. По самым скромным подсчетам, уже к концу 2021 г. было вывезено около 1 000 000 тонн культурного слоя.

Конечно же, далеко не просто «не заметить» почти 1000000 тонн «навезенного» грунта. Однако опытным археологам это (по версии Мыца) удалось. Кстати, на довоенных и военных фото четко видны здания казарм, дожившие до 2021 г. Ясно, что если бы каким-то фантастическим образом послевоенными тихоходными полуторками удалось бы навезти (за годы!) многометровый слой собранного неизвестно где грунта, то здания в нем просто бы утонули. Но ничего похожего, как видно на фотографиях, не было в действительности.

Итак, «легенда» Мыца о «некультурном слое» гласит, что в тяжелые послевоенные годы ради «выравнивания» уже давно ровной (как это видно на старых фото) площадки для самой обыкновенной воинской части развернулись работы, сравнимые по масштабу со строительством египетских пирамид. Очень странно, что такая «стройка века» не оставила никаких следов ни в советской печати, ни в архивах, ни в памяти старожилов Севастополя.

Спутниковый снимок 2020 г. и аэрофотосъемка 1942 г. показывают, что рельеф территории «Южного пригорода Херсонеса» почти не менялся.

Казармы, 1942 год

Казармы, 2022 год. Наличие многометрового «навезенного грунта» не прослеживается, здания казарм не заглублены, а напротив, нависают над поверхностью.

Чтобы прояснить, в какой степени «сказания» сотрудника Эрмитажа соотносятся с позицией руководства этого почтенного учреждения, общественники Севастополя в октябре 2021 г. направили письмо его директору, М.Б. Пиотровскому (см. Приложение). Михаил Борисович, как видно, расстроился и потому отвечать не стал. Однако через месяц в газете «Петербургские ведомости» появилась прелюбопытное интервью с заместителя директора Эрмитажа С.Б. Адаксиной (см. тут). Светлана Борисовна – известный археолог, давно занимающаяся раскопками в Крыму, в том числе вместе с В.Л. Мыцом. В экспедициях 2020 и 2021 гг. она не участвовала, но, тем не менее, решила рассказать журналисту о новой «археологической Мекке» – именно так С.Б. Адаксина называет «Южный пригород Херсонеса».

С большим воодушевлением в статье рассказано об удивительных находках, об огромном масштабе работ, о сложностях, связанных не только с «пандемией», но и с негативным отношением «группы» жителей Севастополя: «Это очень печально, – сокрушается Светлана Борисовна, – так как люди не понимают, что работы ведутся на высочайшем профессиональном уровне». «Что им не нравится?» – спрашивает корреспондент. И тут почтенный археолог разворачивает настоящую «апологию экскаваторов», призванную подтвердить и дополнить легенду В.Л. Мыца. «Такие пощади невозможно раскопать за короткое время без использования техники», – начинает Адаксина.

Возникает вопрос: а почему вдруг за короткое время? Кто и на каком основании поставил это условие? Не здесь ли и кроется ответ на все вопросы?

И далее: «Как только там появились первые самосвалы и экскаваторы, начались возмущения местной общественности. При этом применение техники абсолютно оправдано. Она применялась для разбора насыпного грунта, образованного в результате нивелировки поверхности в 1950-е годы при освоении этой территории Министерством обороны». (Фраза, заметим в скобках, чеканная: позже мы встретим ее в точно такой же формулировке в ответе УИСП на запрос Прокуратуры г. Севастополя). «Грунт привозился из разных частей Севастополя, отчасти с использованием отвалов из раскопок XIX–XX веков, с обширной территории Гераклейского полуострова, на котором расположен Херсонес и его пригороды. Когда под очередное строение надо было выровнять поверхность, туда свозили землю со всего полуострова. Да, в этой земле было много археологических находок, привезенных с других территорий. Насыпной грунт выглядел так: внизу лежит какая-то подметка, спинка железной кровати, современная бутылка, а сверху фрагменты античных амфор. Должно быть наоборот. Поскольку привезено позже, насыпной слой в стратиграфическом разрезе хорошо читается. Чтобы последний слой, пусть даже с находками, разобрать, потребовалась техника».

Здесь мы прервем откровения специалиста с мировым именем, чья профессиональная компетенция не вызывает ни малейших сомнений. Как видим, о техногенном слое больше речь не идет. Теперь применение техники оправдывается наличием перемещенного и переотложенного культурного слоя, наличие археологических предметов в котором не отрицается. И действительно, при разборке таких поврежденных слоев применение техники не возбраняется. В уже цитировавшемся выше «Положении» 2018 года в п. 5.8 читаем: «Для разборки поврежденного культурного слоя может применяться землеройная техника (экскаватор с планировочным ковшом, бульдозер, скрепер и иная подобная техника), работу которой должен контролировать археолог». Но вот загвоздка: на раскопках в «Южном пригороде» экскаваторы имеют не планировочные ковши, а вполне себе стандартные, для максимально эффективного захвата грунта. Чтобы в этом убедиться, достаточно просмотреть любой репортаж с «раскопок».

Таким образом, и новая версия «легенды о слое» не выдерживает критики. Ее мифический характер в устах замдиректора Эрмитажа лишь усиливается: теперь военные не просто навезли на территорию скромной воинской части миллионы кубометров грунта, но свозили его со всего Гераклейского полуострова, и притом с множеством археологических находок (эти-то артефакты, надо полагать, и нашли журналисты с Анатолием Тумановым).

«Происхождение этого насыпного грунта, — продолжает С.Б. Адаксина, — по большей части неизвестно и лишает находки, в нем сделанные, культурно-исторического контекста. Находки керамики и других артефактов, сделанные в этом насыпном грунте, лишь косвенным образом отражают многолетнюю историю Севастополя. Тем не менее, все археологические предметы, найденные в насыпном грунте, изымаются и обрабатываются на общих основаниях, а находки, имеющие музейное значение, отбираются в музейную коллекцию».

Поверим в эту полуфантастическую историю. Допустим, что в 50-е годы простые советские строители тщательно собрали по всему Севастополю полмиллиона тонн грунта с древними херсонесскими монетами и обломками керамики из херсонесских мастерских – с единственной целью: привезти их под стены древнего города, а затем закатать под асфальт. Но даже если это и так, обнаруженный слой всё равно является культурным слоем, и никто не имеет право вывозить его самосвалами на свалку. Тем более, что в нем – как признает Адаксина – встречаются «находки, имеющие музейное значение».

Допустим, Светлана Борисовна не читала и не слушала доклад О.В. Шарова; не замечала, как непрерывной чередой из ворот «археологической Мекки» выезжают многотонные самосвалы, вывозя ежедневно сотни тонн культурного слоя; не видела гор культурного слоя по адресу ул. Отрадная, 16; не подумала о том, что перевернутый слой – вполне ожидаемый результат выгрузки отработанного грунта с раскопов городища Херсонеса, а кровати и подметки – естественный элемент истории уже воинских частей, переживших войну и оккупацию. И все-таки непонятно, ради чего уважаемый археолог, несомненно, знающий свое дело и любящий Херсонес, опускается до мифических легенд, которые она повторяет будто под гипнозом. Возможно, она сама верит в них, не обращая внимания на документы, не расспрашивая старейших сотрудников Херсонеса, не советуясь с другими коллегами. Но это – не просто ее личная позиция. Это – попытка оправдать безвозвратную утрату культурного наследия, ценного для всей мировой культуры. Попытка принести в жертву историю и истину.

Мифологема, озвученная и защищаемая С.Б. Адаксиной, ничуть не помогает оправдать вывоз на свалку культурного слоя «Южного пригорода». Но зато она одним махом лишает научной и музейной ценности даже тот археологический материал, который все-таки был обнаружен в этом многометровом псевдо-техногенном слое археологами, наблюдавшими за его погрузкой в кузов самосвала. А такого материала – очень много, одних монет более тысячи. Но поскольку – согласно легенде – все эти артефакты попали на территорию «Южного пригорода» неизвестно откуда, они оказываются лишены культурно-исторического контекста и теряют свою ценность. Тем самым наше археологическое наследие оказывается украденным дважды: при вывозе культурного слоя с артефактами на свалку и при фальсификации происхождения этого слоя.

Особо отметим, что на территории «Южного пригорода» не были проведены поисковые работы по выявлению и перезахоронению павших в годы Крымской и Великой Отечественной войны. И потому нельзя исключить, что на свалке оказались и останки защитников Севастополя времен двух героических оборон.

«Группа недовольных севастопольцев» – это те, кто родился, вырос и всю жизнь прожил у стен Херсонеса; среди них есть и те, кто помнит 50-е годы и может подтвердить, что никакой «стройки века» с завозом тысяч грузовиков грунта на территорию воинской части не было и в помине. Это те, кто знает наизусть каждый камень и каждую ямку на Херсонесе, те, кто сам лично принимал участие в раскопках, в том числе и на территории воинских частей, своими глазами видел стратиграфию и знает, что такое перевернутый слой, откуда он взялся и в каких объемах.

Стыдно и больно за ученых, которые становятся марионетками неких интересантов, сами растаптывают свой авторитет и своими руками уничтожают то, чему посвятили всю свою жизнь – на радость тем, кто, действительно, презирает археологию и ненавидит историю человечества.

А недовольные жители, тем не менее, не могут смириться с истреблением их личного, общенародного и всемирного культурного наследия и всеми силами пытаются остановить уничтожение любимого Херсонеса фондом «Моя история» в союзе с археологами-экскаваторщиками. Остановить преступление пока не удается. На саму территорию «Южного пригорода» никого не пускают, прикрываясь Министерством обороны (территория до сих пор числится в его «оперативном управлении»). В ответ на письма в адрес министра обороны приходят отписки из ФГАУ «Управление имуществом специальных проектов», перекладывающие ответственность на держателя открытого листа. Невнятные ответы приходят и из Севнаследия. А уничтожение памятника, между тем, активно продолжается и вошло в новую фазу: теперь здесь роют котлован. Без утвержденного проекта и без акта Государственной историко-культурной экспертизы.

Е.А. Головерова, член правления Общественного совета по сохранению культурного наследия, исторической памяти и духа города Севастополя