Легко ли сидеть в тюрьме Дубая по подозрению в убийстве Героя России

11 дней провел в тюрьме Объединенных Арабских Эмиратов петербургский бизнесмен Максим Долгополов. Его подозревали в организации убийства Героя России Сулима Ямадаева. И принимали за сотрудника российских спецслужб. Мы решили разобраться, на чем основывались эти подозрения и как к российским гражданам относятся в арабских тюрьмах.

  Прямо во время интервью в офис Долгополова принесли посылку из ОАЭ. Дубайская полиция пересылала ему изъятые телефоны и компьютер. От мобильника Vertu в посылке обнаружилось только зарядное устройство.

– Неужели в дубайской полиции неравнодушны к сотовым телефонам этой недешевой модели?

– Видимо, да. Приведу пример. Мой приятель из Самары провел в дубайской полиции двое суток. Но, в отличие от меня, он, видимо, местным полицейским не показался подозрительным. Около 22 часов вторых суток пребывания в полицейском управлении Дубая его отвели к капитану полиции. Капитан извинился и сказал моему приятелю, что тот может быть свободен. Тут же ему отдали изъятые у него вещи. Приятель заметил отсутствие трубки Vertu стоимостью 15 тысяч евро – ему незадолго до того подарили ее друзья. Приятель сказал об этом арабскому капитану. Тот снова извинился и начал обзванивать подчиненных. Трубка не находилась. Капитан просил моего друга немного подождать. Друг вышел в коридор, откуда молниеносно был препровожден полицейскими в камеру. Около 15 часов следующего дня после многочисленных требований ему вновь удалось попасть в кабинет капитана. Тот очень удивился: вы всё еще тут?! Мой приятель снова напомнил про мобильник. Тот снова извинился и начал обзванивать подчиненных. Приятель всё понял и сказал капитану, что про мобильник он ошибся… обещание вернуть Vertu так и осталось просто обещанием. Подход к данной проблеме в ОАЭ от России  ничем не отличается.

Максим Долгополов говорит, что не требовал от дубайских властей ничего, кроме паспорта. Когда его выпустили из тюрьмы, он знал эту историю и другие подобные, а потому хотел только улететь в Россию.

Его злоключения начались через несколько минут после убийства Сулима Ямадаева. Долгополов находился в ста метрах от места совершения преступления. Он вышел из отеля и осматривался в поисках своих приятелей, с которыми должен был встретиться. Потом связался с ними по телефону и, узнав, где они, сел в ближайшее такси. В этот момент его окружили люди в белых одеждах.

– СМИ сообщали, что у вас при задержании изъяли что-то очень подозрительное.

– При задержании у меня изъяли 2 сотовых телефона – я всегда ими пользуюсь. А после обыска в номере гостиницы еще 2 телефона, ноутбук и все документы, удостоверяющие личность, в том числе и 2 удостоверения – помощника члена Совета Федерации Александра Школьника и члена общественной организации “Антитеррор России” – удостоверения просто лежали в вещах без какой-нибудь конкретной цели. Мне и в голову не приходило, что это может навредить мне. Но у арабских полицейских они вызвали почему-то больше эмоций, чем сотовые телефоны. Меня в наручниках доставили в полицейский участок…

– А что такое “Антитеррор России”?

– Общественная организация. Я возглавляю там юридический отдел.

Арабским полицейским, судя по всему, в петербургском бизнесмене подозрительным показалось практически всё. В отличие от большинства российских туристов, он проживал в номере отеля один. К тому же он прибыл в страну всего на 3 дня, за которые успел сменить две гостиницы. Долгополов объясняет, что собрался в Дубай довольно быстро, в связи с чем ему не удалось забронировать номер в том же отеле, где отдыхали его друзья. Поэтому 2 дня он провел в соседнем, а на третий смог переехать к друзьям – там освободился номер, и этот переезд как раз совпал с днем убийства Ямадаева.

Возможно, последней каплей в образе сотрудника российских спецслужб стал внешний вид Максима. При осмотре в полицейском участке его раздели догола и обнаружили на теле 2 шрама – результаты пережитого несколько лет назад ДТП. У полицейских сомнений не оставалось: перед ними сотрудник спецслужб, многократно участвовавший в боевых действиях.

– Чем больше всего интересовались дубайские полицейские?

– В течение первых 3 дней меня практически непрерывно допрашивали. Причем каждый допрос начинался с извинений за беспокойство и чая, а заканчивался криками, оскорблениями и побоями. Одному полицейскому там даже здорово досталось от начальства – он так распустил руки, что оставил следы у меня на лице. А у них это строжайше запрещено. При этом мне вообще не верили. Не верили, что я не знаю английского языка, не верили, что я никого не убивал, – вообще ни одному моему слову не верили. Мне задавали вопрос, я искренне отвечал “нет”, мне орали: “Врешь!” Во время одного допроса арабский офицер так разошелся, что стал орать: мол, вы, русские, забыли, что не у себя дома находитесь, позволяете себе приехать в нашу страну и решать тут какие-то вопросы, организовывать убийства и далее в таком духе. А я и сказать ничего не мог – я не знал, что произошло. О том, кого именно убили и когда,  я вообще узнал только на 6-й день после задержания.

– Скажите теперь, когда вы находитесь в России и вам не угрожают ужасные дубайские полицейские, – вы связаны со спецслужбами?

– Да нет же! Нет!

Максим Долгополов говорит, что первые трое суток он не ел. Задержанных в полицейском участке Дубая кормят по графику, и так получалось, что с очередного допроса он всякий раз возвращался сразу после окончания времени очередного приема пищи. Перед следующим его вновь отводили на допрос. Каждый следующий допрос проводил более высокопоставленный сотрудник полиции. В последний раз Долгополова, как ему рассказали, допрашивал лично шеф дубайской полиции. А на 3-й день его отправили на ночь в “холодильник” – в камеру с очень низкой температурой. Долгополов говорит, что ему пришлось всю ночь приседать, чтобы не замерзнуть. Впрочем, он утверждает, что все физические страдания ему тогда казались ерундой по сравнению с ситуацией в целом: он не понимал, что происходит, в чем его обвиняют, и ему казалось, что он не выйдет оттуда никогда.

– Вашей судьбой занимались российские дипломаты?

– Активно моей судьбой заинтересовались лишь на 4-й день. В полицейский участок приехали мои друзья и представитель консульства (кстати, работу российского консульства в Эмиратах Долгополов оценивает жестко: такие дипломаты, по его мнению, позорят страну. – Прим. авт.). В тот день меня посадили в машину и часов шесть просто возили по городу. Я совершенно не понимал, что происходит, а потом мне объяснили: в это время тем, кто интересовался моей судьбой, сказали, что меня там нет. И вывезли – чтобы действительно не было. Про убийство я узнал только на 6-й день от сотрудника российского консульства. В тот день меня наконец-то перевели в тюрьму, где жить стало значительно легче.

Дубайская тюрьма показалась Долгополову почти курортом. Там был душ, кровать, туда каждый день приезжал “супермаркет” (по-нашему, автолавка), где можно было купить вещи, продукты, в частности, постельное белье. Там был таксофон, с которого можно было звонить куда угодно, там можно было заказывать еду из ресторана (заказы принимались только на следующий день). Кроме того, там был прогулочный дворик, где можно было гулять хоть сутки напролет.
По словам Максима Долгополова, в дубайской тюрьме всё решают деньги. Если они есть – арестованный может пользоваться всеми благами. Если нет – кровать с голым матрацем, тюремный рацион и прогулочный дворик.

По словам Долгополова, в то время в дубайской тюрьме находилось около 200 граждан России и около 50  человек из стран СНГ.

– Гражданин ОАЭ, чеченец по национальности, которому через несколько дней после убийства Ямадаева позвонил один из лидеров Чечни, и это стало известно властям Дубая, в тюрьме находится до сих пор. Вам все-таки удалось выйти под залог на 11-й день. Повезло?

–    Это произошло благодаря активной помощи моих друзей, которые прилетели ко мне, как только узнали о произошедшем, и уже после того, как с меня сняли обвинение в убийстве. Кстати, это обвинение с меня сняли на 7-й день, когда все газеты опубликовали фотографии задержанных подозреваемых в этом убийстве. После этого меня обвинили в подделке документов – арабские полицейские решили, что изъятые у меня удостоверения – поддельные. Но в Эмиратах законодательство позволяет выпустить человека под залог, если его обвиняют в подделке документов. Только залог там интересный – паспорт гражданина ОАЭ! Тут мне очень помогли друзья, которые нашли среди своих бизнес-партнеров местных жителей и смогли договориться с ними.
 
После этого Долгополов снова поселился в отеле и каждый день, как на работу, ходил в дубайскую полицию. Он просил отдать ему паспорт, чтобы вылететь в Россию, но тут дубайские власти решили, что необходимо отправить на экспертизу изъятые у него телефоны и ноутбук! По поводу выдачи паспорта офицеры изъяснялись туманно – в Эмиратах без предъявления обвинения можно держать человека в тюрьме до полугода. Долгополов говорит, что всердцах поинтересовался: а если бы у него не было денег на длительное проживание в этом дорогом городе? Офицер ответил с восточной вежливостью: мол, добро пожаловать в тюрьму, там всё бесплатно.

– А что за истории с повторными задержаниями в аэропорту Дубая?

– В Дубае с нашими соотечественниками часто происходила такая история. Их отпускали в полиции, они ехали в аэропорт, чтобы первым же рейсом улететь в Россию, но выяснялось, что в компьютере аэропорта забыли убрать “стоп-лист”, поэтому людей обратно отводили в полицию. Некоторые так катались трижды. Так вот, когда я на 43-й день “отдыха” в этой потрясающей стране наконец-то оказался в аэропорту, меня задержали на паспортном контроле. Отвели в специальную комнату и сказали, что я нарушил миграционное законодательство – просрочил визу. Я не стал объяснять, почему виза просрочена, заплатил штраф, оставил чаевые и улетел в Россию. Надеюсь, в дальнейшем я эту страну никогда не увижу.