60-е уложились в 278 феноменов, 70-е в 282. А богатые на «события, людей, явления» 80-е едва влезли в 304 феномена десятилетия. Леонид Парфенов представил в Петербурге третий том своих «Намедней». А заодно рассказал, когда его снова ждать на ТВ, и кто виноват в том, что Газпром строит Охта-центр.
Свиной грипп и Пикалево – феномены 2009
На этой встрече Парфенов наконец-то порадовал поклонников. Он все-таки надумал выпускать и пятый том “Намедней” – про двухтысячные. Конечно тут же из зала поинтересовались, какие феномены войдут в том от 2009 года.
– Это очень легко – свиной грипп, “Евровидение” в Москве, “Невский экспресс”. И будут покушения и убийства разных кавказских деятелей. Потому что это новая форма войны. Я имею в виду покушение на президента Ингушетии Юнузбека Евкурова, убийство министра внутренних дел Дагестана Адильгерея Магомедтагирова, расстрел Сулима Ямадаева в Дубае. Должна войти модернизация, как официальная идеология. Хотя это не понятно чем кончится, куда там кривая вывезет. Кризис в Гондурасе – феномен 2009. Президент тут, президент там, возвращался, укрывался в посольстве Бразилии. Да и сама страна анекдотическая, которая всех беспокоит – ее нельзя расчесывать. И очевидно попадает Пикалево. Это более-менее закончившаяся история, с путинским “Ручку назад верните”.
А вот что делать со статьей про себя любимого и про телеверсию “Намедни” в 2000-х Леонид еще не решил:
– Делать вид, что не было – глупо, а писать про себя, я тоже не знаю как это возможно, совсем уж противоестественно все-таки.
Писать про себя странно, а как иногда удивляются те, про кого пишет Парфенов. Серьезный разговор был у журналиста с режиссером Эльдаром Рязановым. Спорили за “Иронию судьбы” из феноменов 1976 года. Парфенов в книге утверждал, что это кино о начавшемся разделении общества.
– Никто никакого коммунизма уже не строил, все разошлись по своим двухкомнатным квартирам и решают – главный вопрос мироздания – Галя или Надя. И никакой объединяющей идеи нет. Легко увидеть даже по самому творчеству Рязанова. Потому что ровно за 20 лет до этого в “Карнавальной ночи” герои справляют новый год в ДК своего предприятия. А Надя, ленинградская учительница, она не пошла с подругами в ДК работников просвещения на тогдашней улице Ракова, ныне вновь Итальянской. Это же идиотизм Новый год в 1976 году в ДК.
Рязанову не понравилось такое препарирование его фильма. Но “феноменолог” уверен, что режиссер снял такое кино невольно, просто пел о том, что видел.
– И еще я привел ему такой пример. В фильме героям по началу мешает телевизор. Потом его выключат. Сначала слышны реплики из “Соломенной шляпки”: “Была прекрасная идея открыть шляпный салон”. Потом Магомаев поет город мой Баку, очевидно, на “Голубом огоньке”. А где документальный фильм “Страна моя”, где поздравление генерального секретаря ЦК КПСС советскому народу, где бой курантов и исполнение гимна? Этого вообще нет. И за этот фильм дают государственную премию СССР, не замечая, как режиссер позволяет себе вольно обращаться с сеткой вещания центрального телевидения. На эту странность никто не обращал внимания, и сам Рязанов не задумывался. Он не специально это сделал, но это же свидетельствует о том, какая коррозия произошла в обществе, что уже идеологи не бдят.
“Я вологжанин живущий в Москве”
От книги плавно перешли к телепроектам Парфенова.
– В какой стадии ваш фильм про Урал, – спросил кто-то из собравшихся. И не случайно спросил, Леонид его уже не первую встречу в Петербурге рекламирует.
– Сейчас заканчивается монтаж четвертой серии. “Хребет России” будет показан в следующем году, очевидно, на Первом канале, – пообещал автор, – Но, видимо, после другого фильма “Зворыкин Муромец”, которым мы попутно занимаемся. Он посвящен русскому инженеру, эмигрировавшему в США и ставшему отцом мирового электронного телевидения. А Муромец потому что родом из Мурома.
– Как вы относитесь к ситуации на Пятом канале? – наконец перешли зрители к питерским темам.
– Я не знаю точно, чем там дело кончилось. Этот канал так долго пытается реформироваться, то объявляет, что будет каналом регионов, то “говорит и показывает страна”, то еще что-то, но ничего не происходит. Доля его так и остается на уровне статистической погрешности. Когда что-то произойдет, тогда и посмотрю. Вещание-то где? Смотреть пока нечего.
– Как вы думаете, чем кончится история с небоскребом? – наконец-то спросили у Парфенова.
– Я думаю, его не построят, – у собравшихся сразу от сердца отлегло и реплика Парфенова потонула в аплодисментах, – Ничем эта история не закончится. Не было бы счастья, да несчастье помогло – я имею в виду кризис. Но это, конечно, возмутительная вещь. Это свидетельство того, какое народовластие в стране и, к сожалению, свидетельство того, как слаба так называемая питерская интеллигенция, которая так склонна гордится собой, но которая так слабо возвышала голос по этому поводу. А позиция Валентины Ивановны и ее колебания влево и вправо вместе с генеральной линией партии – это, конечно, просто не достойно европейской страны в XXI веке. Это смешно, это какая-то азиатчина, византийщина и вранье на каждом шагу. Общественные слушания – это гнусность, свидетельствующая о том, что долготерпению у населения пределов почти нет.
Ни о чем хорошем вся эта история не говорит. Даже если он не будет построен. То как он оказался не построен чести Питеру не сделает, на мой взгляд. Говорю об этом, как человек, проживший здесь шесть лет. Последнее, что в этом городе еще можно и стоит защищать – это сам город. И поразительно, что даже деструктивное чувство всегдашнего противодействия, питерский гонор, чтобы было не по-московски, не уберегли город от точечной застройки, от странно обрушающихся зданий на Невском, от совершенно лужковского новодела. И если уж Охта, как рассказывал Путин, подлежит сносу – так сносите. И пусть небоскреб ляжет. Почему его вверх-то надо, почему не вширь?
– Почему так получилось? – не унимались собравшиеся.
– Это вы себя спросите, – вспылил Леонид Парфенов, – Почему так слабо был слышен голос, например, Михаила Пиотровского и Александра Сокурова, которых ничего не должно страшить. Я помню заседание президентского комитета по культуре, который был в этом возмутительно новодельном Константиновском дворце. Почему Даниил Александрович Гранин заступался тогда за сельские библиотеки Ленинградской области? И вы меня спрашиваете – почему? Я вологжанин живущий в Москве.
