В самолете я увлеченно зубрила спряжение эстонского глагола «быть», соседка по полету размышляла, почему все-таки нас не очень любят эстонцы, а позади, между тем, разыгрывалась мизансцена, многократно описанная мощными перьями, не чета моему.
«Ты что, глухонемой? – рявкал мужчина в белой рубашке. – Я тебя спрашиваю: ты глухонемой? У тебя уши есть? Уши, уши!!!!»
Его сосед, симпатичный парень, красный от смущения, сидел, втянув голову в плечи, и не хотел признаться, есть у него уши или нет.
Как выяснилось позже, это был немец. Он неосторожно достал доклад, с которым собирался выступить на какой-то научной конференции, и собирался пробежаться по тексту. А его сосед, учивший немецкий лет пятьдесят назад, решил навести мосты. Так и не выудив из немца правды о его ушах, решил зайти с другого боку: «Вас ист дас?» Немец, стиснув зубы, все гуще краснел. «Шредер наш друг, – убежденно сказал мужик в белой рубашке и вновь перешел на немецкий: «А Ангела нихт!» И заржал, как учат по телевизору.
Немец продолжал молчать, уставившись в одну точку. Все пассажиры ему сочувствовали. Мужик заткнулся минут на пять, в течение которых, по всему видать, провел ревизию лингвистических запасов.
«Дойтче Демократише Републик!» – рявкнул, поковырявшись. Далее шел пробел в знаниях. И он хотел прильнуть к первоисточнику: «А как по вашему будет ФРГ?» Программа 5-го класса сбоила, мужик явно был не в курсе, что Берлинской стены уже нет.
Его мозг выдавал информацию 50-летней давности скупо, но неотвратимо. Когда очередная порция была на подходе, мужик откашливался, замирал, а потом орал с восторгом: «Вас воллен зи?» Или «Арбайтен!» Но безусловным хитом оставалось многократное «Вас ист дас?» Судя по всему, школьной училке удалось нацарапать эту фразу гвоздем на изнанке его черепа.
Когда самолет приземлился, все вздохнули с облегчением, особенно немец. А моя соседка сказала, что стала лучше понимать эстонцев.
Ирина Бондаренко
