Экспрессивный, категоричный, самобытный. Писатель Михаил Веллер, автор множества бестселлеров, известен и своими едкими обличающими высказываниями о российской действительности. Разговор с ним состоялся после пресс-конференции, посвященной выходу документальной трилогии «Бандитский Петербург» Андрея Константинова. О возможности победить коррупцию и исключить взяточничество в милиции, о шпионах-лузерах и не самом лучшем фильме Веллер рассказал в интервью нашей газете.
– Имеет ли сегодня книга с названием “Бандитский Петербург” шанс что-то изменить в обществе?
– Это не беллетристика, не фикшн, а документ эпохи, расширяющий рамки традиционных представлений о литературе. После его прочтения одни пойдут в бандиты, другие уедут в иммиграцию, третьи отправятся в магазин покупать следующую книгу, а четвертые подумают, нельзя ли записаться в такую политическую партию и попытаться что-нибудь изменить. Эта четвертая группа, вероятно, будет самая малочисленная, но в то же время самая важная. Если капать из пипетки по капельке в нужную точку, то через сто тысяч лет, может быть, вырастет маленький сталактит.
– Не так давно был подписан план противодействия коррупции. Как, по-вашему: реально ли ее обуздать?
– Коррупция, как и все доблести или пороки в обществе, копируется сверху. Рыба тухнет с головы. Мелкая преступность, типа карманного воровства, идет снизу. Крупная преступность, типа кражи железных дорог и взятки в миллиарды долларов, идет сверху. Если мы хотим бороться с коррупцией, нам надо начать с расследования всех действий семьи президента Ельцина. Надо признать, что политическое решение об освобождении от какой-либо ответственности Бориса Николаевича – начало легитимизации коррупции. А попытки законопроектов вроде реабилитации капитала означают: кто украл, тот молодец, кто не украл, тот дурак. Все это абсолютное разрушение основ справедливости. Справедливость есть максимальное благо для максимального количества людей. А когда государство плюет на нее и когда воровством занимаются сверху, то ни о какой борьбе с коррупцией и близко речь не может идти.
– Тем не менее, об этом сейчас говорят постоянно.
– Это очередная кампанейщина, отмазка и слив в канализацию социального недовольства. “Это все байки для дефективных детишек”, – как говорил старший лейтенант Таманцев из романа Богомолова “В августе 44-го”.
– А “капитальный ремонт” в милиции при каких условиях возможен?
– Вы думаете, почему не убирают Нургалиева? Потому что он – пустое место и является фигурой равновесия. Он, продукт консенсуса, более или менее устраивает все властвующие кланы. Поэтому и сидит на своем месте. У нас есть благообразный седой замминистра Васильев, который выступает во всех телепрограммах, говорит, что МВД хорошее. Есть начальник пресс-службы МВД полковник Маркин, у которого печальные глаза и безнадежно обвисшие, как у старого бульдога. Его работа – лукавить, а человек он приличный и называть черное белым ему не очень хочется. Но полковничьи погоны обязывают. Мы как-то разговорились с гаишником на дороге, я ему: “Слушай, ты здесь стоишь каждый день, берешь черт знает сколько. Почему ездишь на “Жигулях”? Ты уже должен ездить на “Феррари””. А он мне: “Ты же не думаешь, что я это все себе оставляю? Мне процента 4 остается. У тебя иначе, что ли?” Он просто не может поверить, что у меня иначе, что я не плачу издателям, критикам, магазинам, еще кому-то. Начальники про нашу милицию вечно говорят: “Что вы хотите? Это часть общества!” Но то, что милиция у нас несчастная, это вранье.
-Как, по-вашему, нужно наводить порядок?
– Как только генералы будут жить на зарплату, спать на солдатских койках, работать по 14 часов в сутки и отдавать под суд своих сыновей за сбитых на дороге старушек, вот тогда начнется чистка сверху вниз. Заметьте: у нас ни за одно преступление до сих пор не посажен ни один “высокопоставленный ребенок”. Менты – это передовая линия государства, на которой оно сталкивается с народом. Народ все более недоволен милицией, потому что он все более недоволен государством. Все остальные государственные службы работают так же, просто мы с ними сталкиваемся реже и не в такой острой форме.
– Кстати, насчет других служб. Что вы думаете по поводу шпионского скандала между Россией и США?
– Когда при повешении декабристов оборвалась веревка, была сказана историческая фраза: “Бедная Россия, и повесить-то толком у нас не умеют!” Это шпионы для протокола. Они нужны были для того, чтобы служба внешней разведки ГРУ могла сказать: “Вот у нас есть нелегалы, которые залегендированно, под чужими именами живут в Америке и ведут агентурную работу”. Они не делали ничего! В Америке приличный шпион получает 15 пожизненных сроков, а здесь все, что им могли предъявить, – каких-то 5 лет, плюс еще 20 – за попытку отмывания денег (вроде как зарплата их начальства в Америке отстирывалась и клалась на какие-то счета). Они такие же шпионы, как я китайский агент. Это неудачники, продукты бесполезности и непрофессионализма наших спецслужб, только и всего.
– Вам принадлежит фраза: “Литература – это законсервированное время с пряностями”. А как вам фильмы, претендующие на исторические, но тоже чересчур этими пряностями приправленные? Вы, к примеру, смотрели “Утомленных солнцем – 2” Никиты Михалкова?
– Да, я не отказал себе в этом эстетическом наслаждении. Эмоций почти никаких не было, кроме восхищения. Вот смотришь и чувствуешь, как бред достигает уже такого градуса, что ты испытываешь восхищение от того, какой он пустой, безумный и витиеватый. Это даже не историческая фальшь, а историческая бредятина. Немцы бомбят советский концлагерь, хотя на дворе 22 июня, и концлагерей у западной границы в зоне бомбежек не было. Но на всякий случай ребята ходят в черных шапочках и ватниках, потому что весь Запад знает, что здесь должны ходить в ватниках – им так Солженицын сказал. Апофеоз, когда стрелок-радист немецкого пикировщика с лету хочет нагадить прямо на госпитальную баржу. Это как если бы подростки в пионерском лагере писали роман буриме, и каждый, дописывая по фразе, изгалялся бы, как мог. Михалков в 32 года – гениальный режиссер, который снял гениальный фильм “Неоконченная пьеса для механического пианино”. Это шедевр, эталон вкуса. Прошло еще 32 года, итого сейчас ему 64 (заметьте: квадратная прогрессия), и впавший в маразм Никита Михалков снял фильм, где бред выдается за метафоры. Я думаю, мы можем говорить об интересной психологической эволюции.
