Парадигма «ооновских наций» – устарела и порождает все более опасные и неразрешимые военные конфликты
.
Республика Сербия – на грани войны с Республикой Косово. Евросоюз, заявку на вступление в который только что подало Косово, – на грани жесткого противостояния с Сербией. Сербию поддерживает Россия, которая на грани… Или уже за гранью?
Если к сказанному добавить, что Сербия – полноправная нация (то бишь – член ООН), в то время как Косово – нация «самопровозглашенная» и лишь частично прознанная, а также принять во внимание, что на страже Сербии – ст. 2 Устава ООН (гарантирующая всем «нациям» суверенитет и территориальную неприкосновенность), а на страже как самого Косово, так и стремящегося от него обособиться сербо-населенного региона Северное Косово, – ст. 1 Устава ООН (декларирующая право всех народов, а не только наций – членов ООН, на самоопределение), то…
То, пытаясь дать всему этому нагромождению противоречащих друг другу статей Устава ООН и спровоцированных этими противоречиями новостных сигналов SOS хотя бы мало-мальски правовую оценку и предложить хотя бы приблизительно ненасильственный вариант разрешения данных, а равно множества других сходных международных коллизий, то впору впасть в самый настоящий политологический невроз. А затем и психоз.
Особенно, если вспомнить, что в те же самые дни стало назревать очередное силовое обострение, во-первых, между ядерными державами – Индией и Китаем – в споре за земли в индийском штате Аруначал-Прадеш, а во-вторых, между не ядерными, но отнюдь не менее воинственными и тянущими за собой в омут военного противоборства своих державных покровителей (Россию и Турцию) Азербайджаном и Арменией – за Нагорный Карабах, он же – Арцах.
Про еще один продолжающийся и, похоже, уходящий в кровопролитную бесконечность «территориально-освободительный» межгосударственный спец. поединок особо упоминать, полагаю, излишне. Уверен, все читающие эти строки и так уже успели про него вспомнить – и задуматься: в чем же причина того, что в XXI веке, выучив, казалось бы, на зубок, все страшные уроки века XX, человечество вновь оказалось на пороге мировой войны (вариант – серии гибридных междержавных СВО)?
.
Что за «Комиссия», создатель?
Чтобы верно ответить на этот вопрос, сразу стоит понять, чего делать не следует.
Во-первых, начиная разговор о современных международных конфликтах, нет смысла рассуждать о них в давно набивших аналитическую оскомину категориях: «демократия – диктатура», «агрессия – оборона», «международное право» – «международный произвол», «права человека» – «нарушение прав человека» etc. Такой путь не приведет ни к чему, кроме терминологического пинг-понга. Дело в том, что и без особых экспертиз ясно: демократии (то есть сравнительно свободно выбранной государственной власти) в Сербии или Венгрии – всяко не меньше, чем в Косово или Украине. А нарушений прав человека хватает и в Китае (вспомним Синьцзян), и в Индии (вспомним Кашмир). Вопрос же о том, «кто первый начал», конечно, сам по себе важен и интересен, но только, увы, нет такой международной инстанции, которая могла бы дать на него исчерпывающий ответ, юридически или хотя бы морально обязательный для всех противоборствующих сторон.
Во-вторых, нет никакого резона рассматривать каждый международный конфликтный случай как совершенно уникальный. То есть как не имеющий ничего общего с другими территориальными «неразрешимостями» и, стало быть, не подверженный вообще никакому универсальному осмыслению, а значит, и регулированию. Если бы это в самом деле было так, то для каждого конкретного случая надо было бы изобретать отдельную «дорожную карту». Собственно, так до сих пор и пытаются делать ооновские, евросоюзные, американские и прочие международные посредники (они же – «принудители к миру»), когда стремятся «загасить» (а точнее, «залить малой кровью») ту или иную горячую точку. И практически никогда у них ничего путного не выходит. Потому что все эти «дорожные карты» ориентированы не на объективный «правовой компас» (коим документы ООН, как мы уже выяснили, не могут быть в силу своей противоречивости), а на волевое устремление «картографов» видеть юг и север не там, где они есть на самом деле, а там, где их хочется лицезреть самозваным «принудителям».
И весь этот анти-утопический трэш был, есть и будет только потому, что политическая модель ООН, изначально задуманная и созданная Франклином Делано Рузвельтом (возможно, не осознанно, а под «бессознательным» влиянием выработанных в 1930-е гг. элементов американского культурного кода) по типу мафиозно-консенсусной «Комиссии» Лаки Лучано, – никогда не была правовой. А с некоторых пор перестала быть функциональной.
.
Два слова о «предыстории»
Как известно, гангстерские войны в США прекратились после того, как мафиози Лаки Лучано убедил «коллег» поделить Нью-Йорк на пять зон влияния и в дальнейшем решать все основные вопросы методом коллективного соглашения (впоследствии к пяти постоянным членам «Комиссии» присоединились еще два).
Американские эксперты и публицисты догадались сравнить «Комиссию» Лаки Лучано и Совбез ООН, разумеется, уже давно. При этом, однако, они допускают почти неуловимую «смысловую инверсию», – дабы не выставлять руководителей большой американской политики в роли «креативных учеников» Аль Капоне, Лучано и прочих мафиози-реформаторов. Показателен в этом отношении фрагмент из статьи известного американского писателя и журналиста-расследователя, специализирующегося на мафиозной тематике, Селвина Рааба (NYT, 27.04.1998):
«Историки организованной преступности в Америке считают, что мистер Лучано задумал Комиссию как средство предотвращения будущих войн мафии в Нью-Йорке, единственном регионе, где было более одной мафиозной семьи. С 1930-х годов главы семей или их высшие помощники регулярно встречались, чтобы улаживать ссоры и заключать многосемейные сделки. Комиссия также определила, когда новые члены могут быть приняты в семьи: практика, известная как “открытие книг”.
“Это был создано, чтобы уравнять власть и помешать кому-либо пытаться быть боссом боссов”, – сказал Рональд Голдсток, бывший директор Целевой группы штата по борьбе с организованной преступностью [в 1981-94 гг. – глава агентства по расследованию организованной преступности в штате Нью-Йорк], ныне являющийся управляющим директором частной детективной компании Kroll Associates. “В конце концов, это стало мафиозной версией Совета безопасности ООН, наделенной полномочиями разрешать споры между семьями”».
К сказанному бывшим высокопоставленным американским полицейским и примкнувшим к его мнению американским журналистом остается лишь добавить, что «мафиозная версия Совбеза ООН», то есть «Комиссия» Лаки Лучано в составе пяти членов, оформилась в 1931 году. В то время как численно (а если заменить слово «криминал» на словосочетание «международные отношения», то и функционально) повторявший ее СБ ООН в составе также пяти членов – США, СССР, Великобритании, Франции и Китая – лишь 14 лет спустя. Хотя идея «четырех полицейских», следящих за порядком в мире, – США, Великобритании, СССР и гоминьдановского Китая, – возникла у Рузвельта еще в начальный период войны. Один из участников создания ООН, британский ветеран WW2 и в будущем – заместитель генсека ООН по специальным политическим вопроса Брайан Уркхард охарактеризовал это устройство как «прагматическую систему, основанную на верховенстве сильных».
Стоит отметить, что британский премьер Уинстон Черчилль был не в восторге от этой модели, видя в ней фактическое подчинение Европы – Соединенным Штатам. Отчасти под его влиянием статус великой державы позднее получила еще она европейская страна – Франция.
Одним словом, «выросший» из этих всемирно-полицейских рузвельтовских планов Совбез ООН изначально создавался как инструмент деления мира на «зоны безусловного влияния» сверхдержав – прежде всего, СССР и США.
При этом, кого признать на вновь создаваемой международной «Ферме животных» просто «равным» (то есть обычным государством – членом ООН), а кого – «равнее других» (то есть постоянным членом Совбеза, обладающим исключительным правом вето при решении любого вопроса), определяли по факту «державы-победители» во Второй мировой войне. То есть опять же США (к которым естественным образом примыкали Великобритания и Франция, гоминьдановский Китай также был в сфере влияния США) с одной стороны и СССР – с другой.
В непродолжительном времени «более равные» члены «ооновской фермы» обзавелись дополнительной гарантией взаимного респекта в виде ядерного оружия, право на «ношение» которого было закреплено только за постоянными членами Совбеза.
- Черчилль, Сталин и Рузвельт (за два месяца до смерти) на Ялтинской конференции. Февраль 1945 года.
Изначальная романтическая утопия Ф.Д. Рузвельта, мечтавшего о том, что ООН – во главе с державами-победительницами нацистской Германии и империалистической Японии – станет инструментом постепенного международного сближения на либерально-демократических принципах, довольно быстро и вполне предсказуемо сдулась. И сменилась, начиная с 1946 года, продолжительной эпохой «холодной войны». На протяжении почти полувека между сверхдержавами, хотя и сохранялись прочные дипломатические отношения, но по факту шли опосредованные войны за влияние на те или иные «страны третьего мира».
К этому стоит добавить, что в начале 1970-х к «большой державной игре» присоединился коммунистический Китай, вытеснивший, с согласия США, Китайскую республику (Тайвань) из Совбеза (а заодно и из ООН) и образовавший третий державно-цивилизационный полюс Совбеза.
.
Из предыстории – в несостоявшуюся «пост-историю»
Однако, как и в любой силовой договоренности, консенсусная модель работает лишь до тех пор, пока все участники сделки сохраняют силу и соответствующие этой силе статусы.
В 1991 году рухнул СССР. И не просто рухнул, но и сдал перед этим позиции в самой важной из своих зон влияния (казалось бы, нерушимо закрепленной за Москвой Хельсинским соглашением 1975 года) – Восточной Европе. Помимо этого, Советский Союз в период горбачевской Перестройки сдал свои великодержавные позиции там, где еще недавно казался равновеликим США – на Ближнем и Среднем Востоке, на Кубе, во многих странах Африки и Азии…
Конечно, у СССР остался то ли первый, то ли второй по величине (в любом случае – несоизмеримо больший, чем у всех, кроме США, ядерных держав вместе взятых) запас атомных арсеналов.
Но силовой расклад в мире все же радикально изменился.
А в XXI веке в этому добавились изменения и в раскладе экономических потенциалов. Россия, ставшая цивилизационным продолжением СССР (который, в свою очередь, был культурно-историческим преемником «исторической России») превратилась в хозяйственно стагнирующий сырьевой придаток «всех вокруг», включая бывшие «страны третьего мира».
Как результат – Запад стал последовательно вытеснять Россию с тех державных позиций, которые она после 1991 года пыталась хотя бы удержать. Отсюда – силовое югославское урегулирование 1990-х гг. и дипломатическое 2008 г. без участия России и в ущерб ее «геополитическому клиенту» – Сербии. Отсюда же – неуклонное продвижение программы ПРО и расширение НАТО на Восток.
В ответ – «Мюнхенская речь» Путина и «вежливые зеленые человечки».
Как следствие – обоюдные санкции, новая «холодная война», заморозка «Северного потока – 2», громкое обсуждение перспектив вступления Украины в НАТО.
И, наконец, российско-украинский конфликт 2022 года, ставший не только самым серьезным за весь период после Второй мировой войны вызовом российскому сверхдержавию, но и по сути – началом конца всего «ооновского миропорядка».
.
И снова – в предысторию, на сей раз – нового исторического витка
Какая связь между СВО – и началом конца западо-центричной «эпохи ООН»?
Очень простая. До сих пор изменения границ тех или иных «наций» без их на то согласия либо считались международным сообществом, т.е. по факту Западом (не будем забывать, что негласной «столицей мира», где и находится резиденция ООН, является Нью-Йорк), «исключением из правила», либо не признавались Западом и отправлялись навечно в «серую зону». Случай первого типа – всего один: согласованная с США и основными европейскими странами односторонняя сецессии Косово. Случаи второго типа – все остальные, не согласованные с «международным сообществом».
Даже, мягко говоря, не согласованное с Западом присоединение Россией Крыма в 2014 году само по себе не разрушало, пусть изрядно и накренившейся – особенно после событий 2008 года (признание Западом независимости Косово и «ответное» признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии) – всемирный карточный домик.
Но вот события 2022 г. внесли в мировую Повестку сразу несколько необратимых новизн, отныне заставляющих все страны мира заново встрепенуться и с беспокойством оглядеться по сторонам.
Во-первых, стало ясно, что ядерные державы могут не просто «повторить Карибский кризис», но и по факту превратить его в долгий саспенс-триллер с маячащей впереди страшной кульминацией-развязкой. А это значит, что для ее предотвращения отныне требуется что-то иное, нежели прежние «ооновско-совбезовские» механизмы, когда США и СССР «уважали друг друга», не доводя дело до прямого вторжения в зоны «чужих законных интересов». Ныне такое вторжение произошло, причем с обеих сторон: т.к. «зону интересов» (в данном случае – Украину в ее «ооновских» границах) считают «своей законной» обе стороны – и Запад, и РФ. А это значит, что впереди (вариант с термоядерным Армагеддоном все же оставим за кадром) – рано или поздно – новый державный консенсус. И, что в этом случае неизбежно, – официальное признание того, что границы «наций» без их на то согласия могут меняться не только по согласованию с Западом, но и под влиянием других силовых факторов. Собственно, заявления президента Франции Макрона о необходимости «гарантий безопасности для России», а также госсекретаря США Энтони Блинкена о том, что цель США – помочь Украине вернуть территории, занятые Россией с 24 февраля 2022 г. – ровно об этом. То есть о возможном международном признании за Россией права на сохранение контроля над Крымом и частью Донбасса. До сих пор, напомню, такое право за Россией Западом не рассматривалось, что подчеркивалось политикой коллективных санкций против РФ.
Во-вторых, оказалось (впервые об этом человечество задумалось, хотя и не столь глубоко, после молниеносного «отрицательного наступления» США из Афганистана в августе 2021 г.), что являться ядерной державой – еще не значит быть на порядок успешнее в военном плане любой неядерной страны. Это внезапное осознание понизило общий державный рейтинг всех обладателей «ядерной монополии» (к тому же давно переставшей быть таковой по факту).
Наконец, в-третьих, общее понижение авторитета ядерных «патронов» сделало по факту беззащитными их «клиентов». И если до недавнего времени можно было предположить, что таким «несчастным исключением» будет и впредь оставаться лишь Сербия, то в 2022 г. оказалось, что этот список начинает динамично расширяться. Коллективная поддержка Западом Украины отнюдь не стала гарантией против российской СВО на ее территории. В свою очередь, поддержка Армении со стороны России – отнюдь не помешала Азербайджану в ходе успешного наступления отвоевать земли, захваченные Арменией почти 30 лет назад (азербайджанское население этих районов вынуждено было тогда бежать) и в дальнейшем поставить под вопрос судьбу Нагорного Карабаха, населенного армянами. А на другом конце евразийского континента все тревожнее звучат заявления Китая относительно возможности силового «воссоединения» с Тайванем, являющимся давним геополитическим «клиентом» США.
Одним словом, именно в этом году, с подачи (сознательной или стихийной, не так уж и важно) России, в мире стартовал давно назревавший процесс «борьбы всех против всех» за коллективную первосортность. В этой борьбе, по сути на равных правах, участвуют не только старые и новые «сверхдержавы» (число которых за прошедшие 30 лет изрядно подросло), но и прочие «нации», а равно «непризнанные» или «частично признанные» сообщества. Иерархия ооновских понятий, по которым международная система худо-бедно рулила в эпоху «холодной войны», – рушится на наших глазах, и рушится окончательно. И этот процесс в обозримом будущем будет только усугубляться.
Все застарелые международные язвы и обиды, которых в этом мире – намного больше, чем «государств – членов ООН», получают сегодня шанс на самопальное прободение и развитие. Поскольку нет больше по факту ни «клиентов», ни «патронов». Все патроны оказались холостыми, а клиенты – свободными от прежних «державных» гарантий, а значит, и обязательств.
Итак, мир катится в тартарары прежде всего потому, что реальные изменения, произошедшие в раскладе международных сил, чем дальше, тем больше выламываются из ооновских рамок, начертанных в далеком 1945 году, и заставляют международных акторов всех уровней заново «испытывать друг друга на прочность». В том числе силовым образом.
Но это – лишь первая часть ответа на вопрос, который был задан в самом начале: «В чем же причина того, что в XXI веке, выучив, казалось бы, на зубок, все страшные уроки XX столетия, человечество вновь оказалось на пороге…» и т.д.
.
Армагеддон или Град Божий?
Второй бикфордов шнур, который ведет к бомбе с часовым механизмом под названием «цивилизация ООН», на первый взгляд, не столь заметен.
Однако именно он превращает современные сообщества в явных или до времени скрытых агрессоров, мечтающих не столько о равноправном диалоге с «другим», сколько о его иерархическом «одолении».
И главная причина тому – отнюдь не в присущей, как полагают многие, человеку, а значит, и всем человеческим сообществам, «врожденной» агрессивности и злонамеренности.
Да, если прокрутить историческую ленту, то окажется, что люди по большей части занимались тем, что постоянно воевали, стремясь у кого-то что-то оттяпать. Но тому были естественные причины – скудность ресурсов у людей в доиндустриальные времена. Отсюда – и яростные схватки «за землю и воду», и бесконечные завоевательные авантюры.
Но в XX веке угроза буквальной смерти от голода (по крайней мере, в мирное время) постепенно почти исчезла. И бодаться сообщества между собой стали не за «жизненные пространства в Ростовском озере», как некогда это делали персонажи старомосковской «Повести о Ерше Ершовиче, сыне Щетинникове», а по преимуществу за статусную первосортность. А точнее, за ту модель первосортности, которую навязала всем возникшая в XX столетии «цивилизация Лиги Наций и ООН» с ее придуманными, как бог державам-победителям в обеих мировых войнах на душу положил, границами, нарезанными «кривой саблей по живому».
И вот сегодня, когда «кривая нарезка» обозначилась даже в святая святых – Совбезе ООН, – бодания за статусную первосортность становятся глобальными и тотальными.
Сверхдержавы (они же – постоянные члены СБ ООН) бьются за право доминировать над «своими законными зонами влияния». Все прочие «ооновские нации» с новой силой бьются за свою территориальную целостность. А прочие сообщества (не все, конечно, но очень многие, и даже в благополучной Европе), которым не повезло считаться «ооновскими нациями», с удвоенной силой бьются за то, чтобы ими стать.
Эти два «ооновских наследства» – рухнувший старый расклад сил и никуда не девшаяся старая модель международно-статусной первосортности – ведут мир прямой дорогой к Армагеддону, он же – Апокалипсис. За которым, конечно, может наступить что-то доброе и вечное, но, что весьма вероятно, уже без нас, грешных. С какими-нибудь совсем другими радикально зелеными человечками…
Что ж. Канувший в Лету международный расклад сил уже назад не воротить. Что упало – то пропало. Что выросло – то выросло. Поговорки рулят!
Но вот что можно действительно изменить, так это общепринятую модель первосортности.
Вернемся к многострадальным Сербии и Косово. Вот как комментирует безысходность сложившей ситуации один из российских наблюдателей:
«Вполне допускаем, что [президент Сербии] Вучич очень хотел бы силой решить косовский вопрос, но он не может этого сделать — с Косово все НАТО, а Сербия одна. Его [Вучича] мирные инициативы по урегулированию многолетнего конфликта, в том числе попытки стать частью европейской семьи, уже не находят отклика у сербов — они требуют защитить своих соотечественников в Косово и не хотят всю жизнь быть в статусе униженной нации».
Но почему сербская нация чувствует себя униженной? А потому что ее «ооновскую первосортность» большинство стран Запада многократно публично «отменили». Во-первых, признав за Косово, являющегося частью Сербии в ее «законных ооновских границах», право на отделение без согласия Сербии. Во-вторых, признав за Республикой Косово право на «суверенитет и неделимость», аналогичное праву «ооновских наций», к числу коих Косово не принадлежит. В-третьих, отказав сербам Северного Косово (как до этого – сербам Республики Сербской и Сербской Краины) в праве считать себя гражданами Сербии, частью которой, напомним, Серверное Косово и так является де-юре, если следовать букве Устава ООН!
И бесполезно ждать, что кто-то из субъектов этого заведомо тупикового противостояния из серии «на мосточке утром рано повстречались два барана», решит «стать мудрее» – и уступит. Не решит и не уступит! Не потому что ума не хватит. А потому что любое сообщество, чью первосортность пытаются «отменить», волей-неволей обречено на «баранье упрямство». Даже в ущерб всем своим так называемым прагматическим интересам.
Как доводилось мне уже говорить в уходящем году на страницах «Города 812», инстинкт социальной первосортности для человека – базовый. Стремление быть причастным именно к первосортной (или хотя бы неповторимо особенной, чарующе «уникальной») культурной группе – неотделимо от человека именно потому, что он – человек, а не более счастливая и безмятежная версия белкового соединения.
И в этой связи ситуация что с сербскими, что с косовскими, что с евросоюзными, что с американскими, что с российскими «первосортными амибицями» выглядит, на первый взгляд, совершенно тупиковой.
Причем от политиков – на примере сербского президента Александра Вучича это видно особенно наглядно – здесь не так уж и много зависит. Либо политики ублажают закрепившиеся в политической культуре своих соотечественников коллективные «первосортные амбиции», либо теряют популярность, а вместе с ней и власть. Как это, например, случилось в нашей стране и на нашей памяти сперва с М.С. Горбачевым, а потом с Б.Н. Ельциным.
И, вроде бы, всемирный ремейк детского стишка, в финале которого «В этой речке утром рано / Утонули два барана», а точнее, не два барана, в все баранье стадо, – кажется неотвратимым…
.
Так что же делать?
Как в старом советском анекдоте про сантехника: «Систему менять надо!» А конкретно – существующую ооновскую модель статусной групповой первосортности, обрекающую современный мир на неодолимо расползающуюся по планете войну «всех против всех ни за хрен собачий».
На что менять? На новую модель первосортности. Регионалистскую. Когда первосортными, то есть имеющими право на окончательное решение судеб сообществ, окажутся сами эти сообщества, а не самозваные «принудители к миру» и прочие «всемирные полицейские».
Как менять? Теми же двумя базовыми путями, какими сперва доходит до извилин, а затем закрепляется в них любое новое обязательное знание. Либо через голову. Либо – через «задние ворота». Выбор – за учащимся. Но избежать новой истины все равно не удастся.
- Наказание учащегося. Средневековая книжная миниатюра
Ведь только в том случае, если расставшаяся с Косово Сербия не будет чувствовать себя «униженной и оскорбленной» на фоне других «первосортных сообществ», а расставшаяся со своим сербо-населенным Севером Республика Косово не почувствует себя ущемленной в своих «законных правах», только тогда сбудутся, хотя и не буквально, древние прекраснодушные пророчества:
«Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком… И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому, нисколько не желая мяса и крови…», меч же и война – будут истреблены, и люди станут «жить с упованием».
- Святой Пророк Исаия. Фреска монастыря Святого Иоанна Предтечи близ Серр, Греция. 1345 – 1370 гг.; Святой Пророк Осия. Фреска монастыря Ватопед на Святой Горе Афон. 1312 г.
Случится же это благорастворение международных воздухов лишь тогда, когда навязанная миру фальшивая ооновская модель «иерархической первосортности» (сперва – реальный первый сорт – члены Совбеза, затем – формальный первый сорт – «рядовые нации», ну, а потом – «первосортные лузеры» – не имеющие нац. статуса «народы» и разные прочие, «кому просто не повезло») – сменится моделью настоящей первосортности.
Но сможет это произойти лишь тогда, когда права на распоряжение судьбами «всех прочих, кому не повезло», то есть низовых территориальных культурно-исторических сообществ, будут попросту «изъяты» из ведения вышестоящих инстанций – и переданы на уровень самих регионаций.
Если, конечно, такое когда-нибудь случится и Небесный Иерусалим таки снизойдет на грешную нашу землю, подарив каждой из культурно-исторических тварей – неповторимую и самодостаточную, а значит, по определению неконфликтную модель первосортности.
В самом деле, если ты и вправду любишь свой родной город, свою родную землю – разве может тебе захотеться прорываться, тем более силой, в чужие края? Уверен, так может хотеть только тот, кто недостаточно любит свою родину.
Аминь!
Даниил Коцюбинский
