На официальном сайте Музея городской скульптуры появился текст «Уничтоженное и сохранённое. Ответ сотрудников Государственного музея городской скульптуры наместнику Александро-Невской лавры епископу Кронштадтскому Назарию». В нем указывается, что «церковь не способна надлежащим образом сохранять и изучать выдающиеся памятники».
Документ подписан неопределенно – «Служба музейных информационных систем». Основной посыл обращения (полный текст см. ниже) – передача лавре Благовещенской усыпальницы повредит историческим надгробиям, находящимся там и входящим в состав Музейного фонда РФ. По той причине, что еще в XIX веке церковь уничтожила более десятка высокохудожественных надгробий.
Наблюдатели оценивают конфронтационный стиль ответа как вредный для будущего существования музея. Вопрос передачи Благовещенской усыпальницы решен на всех уровнях (о планах епархии по развитию территории Александро-Невской лавры – см. тут). Желание повоевать, да еще в публичном пространстве, может привести к тому, что музей быстро лишится и других зданий, которые до 1917 года принадлежали Александро-Невской лавре.
И тогда у Музея городской скульптуры останутся только памятники и мемориальные доски, расположенные в Петербурге, а также три некрополя и фонды. Дальше действует простая логика: в процессе очередной оптимизации музей могут присоединить, например, к Музею истории Петербурга. И сделать отделом городской скульптуры.
Один опытный музейщик, который прочитал ответ, порекомендовал руководству Музея городской скульптуры (трудно предположить, что текст опубликован без его ведома) уже сейчас заняться подготовкой концепции развития музея вне территории Лавры. С подробной раскладкой по квадратным метрам, оснащению и т.д. Чтобы в «час икс» представить аргументированные пожелания городским властям.
В.Ш.
Уничтоженное и сохранённое. Ответ сотрудников Государственного музея городской скульптуры наместнику Александро-Невской лавры епископу Кронштадтскому Назарию.
11 января 2021 года на сайте газеты «Санкт-Петербургские ведомости» было опубликовано интервью с наместником Александро-Невской лавры епископом Кронштадтским Назарием. В данном материале содержится ряд высказываний относительно Благовещенской усыпальницы Александро-Невской лавры, где на протяжении многих десятилетий осуществляет свою деятельность Государственный музей городской скульптуры:
«Сейчас в Благовещенской церкви сохраняют осколки разбитых надгробий. Сотрудники музея называют их артефактами. Но ведь эти «артефакты» можно воспринять только как укор тому варварству, которое было совершено: когда не ценили предков, не оберегали «отеческие гробы». Разорили могилы, раскололи надгробия, перенесли надгробные памятники в то место, где праха усопших под ними нет, а теперь показывают их как музейные экспонаты. Это печальное свидетельство вандализма, а не красоты.
Часто приходится слышать странный вопрос: а что при передаче церкви будет с могилой Суворова, которая в ней размещена? Оставьте ее там, где она есть. Мы что, хуже ее сохраним? Или ее тоже нужно разорить? Александр Васильевич был верующим христианином и хотел упокоиться в храме, а не в музее».
У сотрудников Государственного музея городской скульптуры слова епископа Назария вызвали чувства удивления и сожаления. Мы считаем необходимым выступить с опровержением данных высказываний и дать им научную оценку.
В первую очередь вызывает подлинное недоумение утверждение о том, что в пространстве Благовещенской усыпальницы экспонируются «осколки надгробий», которые сотрудники музея якобы «называют артефактами». Данный тезис не выдерживает критики, поскольку основу экспозиции Благовещенской усыпальницы составляют подлинные надгробные памятники XVIII–XIX веков, большинство из которых сохранено в целости и расположено на своём историческом месте. Если же речь идёт о коллекции «Знаки памяти», то эти фрагменты (но никак не «осколки») высокохудожественных надгробий XVIII–XIX веков были либо спасены создателями музея в тяжёлые для петербургских кладбищ 1920-е–1930-е годы, либо перенесены в экспозицию с сохранившихся монументов в процессе реставрации (после установки на памятниках копий). Данные объекты являются предметами особой ценности, включёнными в Музейный фонд Российской Федерации и имеющими соответствующие регистрационные номера.
Артефактами (т. е. результатами человеческой деятельности) все перечисленные монументы называются не по мнимой воле сотрудников музея, а согласно банальным правилам литературного русского языка. Если же быть максимально точными, то в профессиональной терминологии эти памятники именуются «музейными предметами».
С сожалением приходится признать, что некоторые из монументов, представленных ныне в пространстве Благовещенской усыпальницы, действительно сохранились до наших дней лишь частично или в виде отдельных фрагментов. Вместе с тем, подлинное недоумение вызывает попытка епископа Назария связать музей с прискорбными фактами разрушения надгробий, имевшими место в прошлом. Обращаясь к многочисленным документальным свидетельствам, сохраняющимся в нашем архиве, мы можем с полной ответственностью утверждать, что наиболее масштабные разрушения надгробных памятников и деталей интерьера в Благовещенской усыпальнице пришлись на XIX столетие. Напомним, что Государственный музей городской скульптуры создавался в 1932–1939 годах, а до этого времени Благовещенская усыпальница принадлежала церкви.
Из достоверных источников следует, что в 1830-е годы, в ходе реконструкции нижнего храма усыпальницы, было полностью уничтожено его оригинальное убранство Петровской эпохи, включая иконостас. Среди утраченных в те годы монументов, разбитых по распоряжению митрополита Серафима, следует особо упомянуть надгробие принцессы А. И. Гессен-Гомбургской (урождённой Трубецкой) работы выдающегося французского ваятеля Л.-К. Вассе – первое скульптурное надгробие в Петербурге. Вместе с ним был демонтирован и другой памятник работы этого мастера – надгробие Е. Д. Голицыной, а также ещё 11 надгробий. Чуть позже, уже во второй половине XIX века, схожая участь постигла надгробие А. А. Нарышкина. Украшавшие этот прекрасный монумент скульптуры гения и плакальщицы, выполненные самим И. П. Мартосом (автором памятника Минину и Пожарскому в Москве), были также безжалостно уничтожены.
Продолжать этот ряд можно долго, ведь в дни лаврского владычества над Благовещенской усыпальницей практиковалось не только прямое, но и косвенное уничтожение выдающихся памятников отечественного искусства. Так, на долгие годы был скрыто от человеческих глаз надгробие А. М. Голицына работы скульптора Ф. И. Гордеева. Этот блистательный монумент был замурован в стену усыпальницы, а обнаружить его удалось лишь в 1930-е годы стараниями Н. В. Успенского – первого директора Ленинградского музея-некрополя, будущего Государственного музея городской скульптуры.
Стоит особо отметить, что все указанные выше факты вандализма в XIX веке происходили при непосредственном участии духовенства Александро-Невской лавры. Более того, описанные события имели место, несмотря на многочисленные протесты со стороны членов Императорской Академии художеств и ряда иных деятелей искусства и культуры того времени. Имея представление об этих фактах, нельзя не признать, что именно создание светского музея в стенах Благовещенской усыпальницы и в Некрополях Александро-Невской лавры стало подлинным спасением для десятков уникальных памятников русской истории и культуры, созданных руками выдающихся отечественных и зарубежных скульпторов.
Кроме того, всё вышесказанное даёт прямой ответ на вопрос епископа Назария относительно опасений на счёт судьбы надгробия А. В. Суворова. Да, имеющиеся факты из истории Благовещенской усыпальницы дают все основания предполагать, что церковь не способна надлежащим образом сохранять и изучать выдающиеся памятники этого знакового места.
Вместе с тем, сам разговор о возможности передачи церкви надгробия А. В. Суворова или каких-то иных памятников из собрания Государственного музея городской скульптуры на сегодняшний день является безосновательным. Напомним, что все памятники, ныне сохраняемые музеем в стенах Благовещенской усыпальницы, являются частью Музейного фонда Российской Федерации. Следовательно, действие 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» на них не распространяется. Мы не сомневаемся, что современная Россия – это цивилизованное, правовое государство, где любые имущественные споры решаются исключительно в соответствии с действующим законодательством.
Подводя итог настоящему письму, хотелось бы упомянуть, что очередная волна нападок на Государственный музей городской скульптуры со стороны представителей церкви началась в прошлом году, когда наша страна праздновала 75-летие Великой Победы. Этот факт выглядит особенно прискорбным, учитывая тот бесценный вклад, который внесли сотрудники музея прошлых лет в дело сохранения культурного наследия России в годы Великой Отечественной войны. Напомним, что именно Ленинградский музей городской скульптуры спас от уничтожения в страшные дни блокады Ленинграда знаменитые монументы нашего города, в том числе – выдающиеся надгробные памятники Некрополей и усыпальниц Александро-Невской лавры.
Служба Музейных информационных систем
(оригинал текста – тут).
