Профессора петербургского вуза вновь публично рассорились, не досчитавшись вузовских денег. На этот раз в Санкт-Петербургском университете сервиса и экономики сошлись старый и новый ректоры. Экс-ректор Валерий Соловьев рассказал «Городу», как он поплатился за восторженный образ мыслей и почему доктора наук больше не спорят о науке.
– Валерий Николаевич, вы считаете себя интеллигентом?
– Хотелось бы считать.
– Объясните, почему сегодня интеллигенты, доктора наук, бегут в прокуратуру жаловаться друг на друга? Не кажется ли вам это социальным извращением?
– Если случилось действительно что-то противоправное, то это цивилизованный способ решить проблему – обратиться в правоохранительные органы. Доктора наук вовсе не презирают милиционеров. Но сейчас ученые мужи стали делать из прокуратуры пугало – стращать ею неугодных коллег превратилось в норму.
– Ректор может быть только интеллигентом?
– Ректор прежде всего менеджер, руководитель, в руках которого – огромное многоплановое хозяйство. Кроме науки, у него есть большие коллективы, которыми он обязан руководить. Не только учеными, педагогами, но и охранниками, и водопроводчиками.
– Бизнес высшей школы – прибыльный?
– Бизнес прибыльный, если сдавать помещения университета. А если заниматься образовательным процессом, то очень накладный. А если еще у вуза и помещений нет, как в нашем случае, это искусство на грани фола. Я создавал университет 26 лет. Он был ничем – ничтожным филиалом. А я превратил его в престижный, богатый университет, в котором вместо 4 кафедр – теперь 54, а студентов не полторы тысячи, а 40. Но теперь я отстранен от какой-либо работы в университете – могу только пойти туда и побыть в его стенах.
– И все так работают?
– Многие не напрягаются. Государство выделило этим университетам помещения – они их сдают и успешно живут. Как-то ректор одного института рассказал мне, что когда пришел на эту должность, то сразу же закрыл 6 филиалов вуза. Были денежные трудности – и он не стал за филиалы бороться. Спрашиваю его: “Берешь коммерческих студентов?” А он: “Нет! Зачем?” Дело в том, что для института за счет бюджета построили новое здания и два общежития. Одно здание общежития институт сдает в аренду турецкой фирме. И живет, ни в чем не нуждаясь, потому что у ректора принцип: “буду делать только то, за что платит бюджет”. Мы по такому принципу жить не могли – университет бы погиб. Мы – самый молодой государственный вуз в городе. Нам сдавать в аренду совершенно нечего – даже для студентов зданий не хватает. Ведь мы бюджетом не обласканы: тех площадей, что нам выделило государство, хватило бы на 400 студентов. И какой это вуз? Мы хотели развиваться. А у нас было 4 кафедры, одна из которых называлась “кафедра физики, химии и математики”. Это профессионализм? Даже газеты тогда смеялись, что это за кафедра такая. Для того чтобы университет рос, нужны были отдельные кафедры, а значит, и большее количество студентов. И когда я голову над этим ломал, то не об обогащении думал, а о развитии вуза.
– За что идет борьба в высшей школе – за собственность?
– Нельзя сводить эту борьбу к битве за собственность. У нынешнего ректора, например, зарплата выше в 2,5 раза, чем у прошлогоднего. Хотя и собственность нельзя исключать. Ведь высшая школа – такая же отрасль, как и любая другая. Помещения вуза сдаются в аренду…
– И деньги могут пройти мимо кассы вуза?
– Ну что вы, конечно, нет. Но часть таких средств может и пройти. Сегодня в правоохранительных органах много подобных дел – в отношении питерских вузов. Потому что на смену старым ректорам, сносившимся со времен перестройки, когда в вузе отключали свет, воду, отопление – потому что государство недофинансировало, пришли новые менеджеры – белые воротнички, жесткие и бескомпромиссные, которые хотят быть единоличными руководителями и не могут терпеть рядом стариков. Они глубоко владеют юридическими вопросами – и не смогут построить даже спичечный коробок. Пришли 20 минут назад и желают переписать на себя труд создателей.
– Вас поддерживают коллеги или студенты?
– Люди боятся. Преподаватели – за свою работу, дети – за то, что не получат дипломы.
Мой заместитель меня спросил: что делать? Я ответил, что ничего. Не на баррикады же идти, у него семья. В нашем обществе нет бойцов. Мы превратились в коммерческое общество приспособленцев. Героизм, патриотизм, смелость – за последнее десятилетие все сломлено. Я сам виноват, что так обманулся. Что построил громадное здание университета, а, оказывается, нужно было ничего не делать. Великие говорили: хочешь нажить врагов – сделай что-нибудь сам. А любая инициатива у нас наказуема еще с советских времен. А я про это не думал, я созидал. Теперь расхлебываю.
– Вы не первый в Петербурге ректор, столкнувшийся с большими проблемами. Почему так происходит?
– Да, сегодня следственные органы по обращению Федерального агентства по образованию ведут такие проверки в 7 вузах города. Я слишком сильно хотел развития вуза, искал законные пути для того, чтобы вуз, которому государство не выделяло помещений даже по норме, стал сильным, встал на ноги. И у меня это получилось. Руководитель Федерального агентства по образованию Николай Булаев восхищался моей работой. “Мы к ордену, – говорит, – вас представим”. А потом пришло новое руководство и все резко изменилось. Настали другие времена. Сегодня нет структур, заинтересованных в развитии высшей школы, она стоит на перепутье, и никто не знает, куда ей идти. Сами руководители в Москве растеряны – нужно ли им столько вузов, нужно ли стране столько специалистов? А не слишком ли много зданий у высшей школы – может, какие-то заведения объединить, а площади забрать?.. В течение двух последних лет Москва прошла эту мясорубку разборок старого и нового. Теперь очередь Петербурга.
Мы хоть и живем по общим законам, но у Петербурга есть свое отношение к интеллигентности и порядочности. И я на это рассчитываю.
