2 сентября 1945 года в 9.02 по токийскому времени на борту американского линкора «Миссури» был подписан акт о безоговорочной капитуляции Японии. Так завершилась Вторая мировая война. Почему японцы теперь относятся к США, сбросившим атомные бомбы на японские города, лучше, чем к СССР, который этого не делал? Об этом «Городу 812» рассказал Евгений Османов, к.и.н., доцент кафедры теории общественного развития стран Азии и Африки СПбГУ.
– Весной 1941 года СССР и Япония подписали пакт о нейтралитете. После этого японцы, хотя и были союзниками Гитлера, не приняли участия в нападении на Советский Союз. Хотя осенью 41 года их наступление могло бы помочь немцам взять Москву. Чем они руководствовались – понятиями о чести или прагматическими соображениями?
– Это было прагматичное решение. После столкновений на Хасане и Халхин-Голе они понимали, что Красная армия – сильный враг. Поэтому с конца 1939 года до весны 1941-го японская Квантунская армия проводила маневры, отрабатывая возможные сценарии нападения на СССР. После 22 июня Гитлер давил на японское руководство, требуя немедленно вступить в войну. Однако японцы не спешили и продолжали ожидать «наиболее благоприятного момента» для нападения – он должен был наступить при явном переломе в войне в пользу Германии. Военный министр Тодзё говорил, что нападение должно произойти тогда, когда Советский Союз «уподобится спелой хурме, готовой упасть на землю». Поэтому Токио регулярно отодвигал сроки вступления Японии в войну. Нередко это выглядело так: в Токио приходила очередная депеша из Берлина, приглашался германский посол и в его присутствии под председательством императора проводились совещания, на которых обсуждались якобы сроки и перспективы войны с СССР.
– Якобы – то есть это был обман?
– Да. Японцы прекрасно понимали, что война с СССР им сейчас не нужна. Япония нуждалась в ресурсах, которых у нее никогда не было – ни тогда ни сейчас. То, что японцы захватили в 1931 году Маньчжурию, давало им плацдарм для расширения своего влияния на континенте, но не сырьевую базу. Их интересовали французский Индокитай, голландская Индия и другие территории, где были нефть, каучук, доступ к сырью, которое нужно для производства алюминия, поэтому война с США за главенство на море была приоритетом. Обеспечив себе материальную базу, Япония была готова начать войну с СССР и не отказывалась от этих планов до 1943 года, когда произошел перелом в войне на Тихом океане в пользу США с одной стороны, и Сталинградская битва – с другой.
– И в итоге пакт о нейтралитете нарушил СССР, напав в августе 1945 года на Японию.
– Да, теперь японцы обвиняют нас в том, что мы его нарушили, а они в свое время честно его соблюдали. Это лукавство, в 1941-43 годах японцы совершали нападения на советские конвои. Это были, конечно, единичные случаи, но, тем не менее, советская сторона приводила их в качестве аргумента, когда сообщала японской стороне о досрочном расторжении пакта. Более того, Япония была страной-агрессором и сама нередко попирала основы международного права, нарушая заключенные договора и соглашения.
– У японцев был какой-то особый милитаристический дух или это миф?
– То, что мы называем японским милитаризмом, появилось по историческим меркам сравнительно недавно – в 1868 году, после т.н. Реставрации Мэйдзи, когда была восстановлена императорская власть. А до этого с 1192 года Японией фактически правили сёгуны и какой-либо централизованной армии не существовало. Да и учитывая островное положение страны и проводимую властями политику самоизоляции, в этом не было большой практической необходимости. Каждое княжество обладало собственными немногочисленными самурайскими отрядами.
И когда в 1868 году появилась империя, а еще через 4 года – регулярная японская армия, они смогли старые феодальные самурайские принципы – про честь, верность, храбрость и долг – интегрировать с тезисом о божественности императора и воплотить это в новых капиталистических реалиях. Если раньше каждый самурай был предан своему господину, то теперь каждый рядовой солдат служил императору. Система поменялась только внешне, ее внутреннее содержание и механизмы функционирования остались неизменны.
И вот с 1868-го до 1945 года японцам внушали, что они уникальный народ, который находится под божественным покровительством императора, прямого потомка богини солнца Аматэрасу. Им говорили, что каждый воин наделен особой духовной силой и душа воина обретает полноту только тогда, когда он гибнет за императора. В этом случае он автоматически входит в пантеон божеств синто, которым молятся в знаменитом храме Ясукуни, где стоят таблички с именами погибших за Японию солдат, в том числе тех, кого после войны признали военными преступниками. Поэтому для каждого японца наивысшей честью была гибель на поле боя за империю и императора. Отсюда и бесстрашие и фанатизм, так удивлявшие противников. А если человек просто так умер или в пьяной драке его зарезали, он исчезает – и всё, он не становится одним из божеств ками.
– У него нет бессмертной души?
– По синтоистским канонам – нет. В синто смертны все. Другое дело – буддизм, но кого он в тот период времени интересовал? Официальной государственной религией и идеологией был синтоизм.
С 1872 года и до 1945-го Япония постоянно участвовала в различных конфликтах и все время выходила из них победительницей. После каждой такой победы вера японцев в свою избранность и силу божественного покровительства только росла. В 1879 году, используя далеко не дипломатические методы, они присоединили архипелаг Рюко. Короля Рюко пригласили в Японию на официальное мероприятие, поселили в шикарной резиденции, но после этого сообщили, что не выпустят, пока он не передаст японскому императору свои права на управление. 7 лет они его держали, пока он не подписал то, что от него требовали. 1874 год – успешная экспедиция на Тайвань, 1876-й – экспедиция в Корею, 1894–95 годы – первая Японо-китайская война, которую они выиграли. Потом Русско-японская война, Первая мировая, в которой Япония выступала на стороне Антанты и получили бывшие немецкие колонии на Дальнем Востоке. 1927 год – Шаньдунский инцидент, потом захвачена Маньчжурия. Под контролем Японии оказались огромные территории.
При этом японцы всегда действовали предельно прагматично. Например, перед будущей Русско-японской войной они озаботились поисками союзников. Потому что у них был опыт войны с Китаем 1894–95 годов, когда такого союзника не было. В тот раз Япония победила и получила Ляодунский полуостров, но вмешались Россия, Франция и Голландия, под нажимом которых японцы вынуждены были его вернуть. Теперь же они рассчитывали заключить союз с Англией, учитывая трения между ней и Россией. Чтобы добиться внимания к себе со стороны англичан, они направили в Петербург бывшего премьер-министра Ито Хиробуми, который провел успешные переговоры о заключении русско-японского военного союза. Однако накануне подписания договора он получил приказ сворачивать миссию и возвращаться. В действительности японцы не собирались заключать соглашение с Россией. Это была ширма – для того чтобы заставить Великобританию заключить союз как можно быстрее. Англичане, узнав о переговорах русских с японцами, сами изъявили желание подписать такой договор, и он действовал до 1923 года.
– Император Хирохито, правивший во время Второй мировой войны, был самостоятельной фигурой или игрушкой в руках военных?
– Официально, конечно, император был ключевой фигурой. Школьники с первых классов изучали мифы и легенды, связанные с императором, на уроках морального воспитания им читали о чудесах, происходивших вокруг него. Как он поехал в какую-то провинцию, народ пал ниц, после чего все слепые прозрели. Как сгорел дом и единственным уцелевшим предметом оказался портрет императора и т.д. Но реально всем правили военные. Однако военная верхушка не была единой. Все время существовал конфликт между армией и ВМФ. Он начался с XIX века, когда представители двух княжеств – Cацума и Тёсю – заняли командные посты: первые – в сухопутных силах, а вторые – во флоте. Этот конфликт – одна из причин поражения Японии во Второй мировой войны. Шаньдунский инцидент спланировали военно-морские силы с тем, чтобы получить финансирование. Вторую Японо-китайскую войну 1937 года начали представители сухопутных сил, чтобы изменить финансовые потоки в свою пользу. Во время войны нередко случалось так, что военно-морские силы проводили операцию, захватывали какой-либо остров с помощью морского десанта, потом эту территорию должны были занимать и удерживать сухопутные силы, но они туда не перебрасывались. И когда американцы начали наступление в 1945 году на Окинаву, многие территории оказывались просто пустыми.
– Правда, что император был миролюбивым?
– В детстве, по отзывам опекунов и воспитателей, Хирохито был задумчивым и флегматичным. Он сильно наукой увлекался, морской биологией и таксономией – систематикой растений и животных. Любил в покер поиграть, вина хорошего выпить. Насколько он был ответственным за войну – вопрос спорный.
Главнокомандующий оккупационными войсками в Японии генерал Дуглас Макартур и император Хирохито.
– Почему его не только не судили как военного преступника, но и даже не отстранили от власти?
– Сталин требовал объявить его военным преступником и повесить. Того же требовали Великобритания, Новая Зеландия и левые силы Японии. Однако американцы на это не пошли. Сразу после поражения император был вызван в штаб оккупационных войск к генералу Макартуру и на протяжении 3 дней шли переговоры, а по сути – торг. За предшествующие годы император стал символом общества, и если бы его не стало, внутри Японии начался бы социальный конфликт, на погашение которого американцам пришлось бы потратить много сил. Поэтому было принято мудрое решение: император передавал американцам часть своих полномочий, были достигнуты договоренности о репарациях, контрольные пакеты ряда крупных компаний переходили в руки американцев. В обмен на это сохранялась существовавшая политическая система.
– Почему тогда союзники не побоялись конфликта в немецком обществе?
– Все-таки в Японии американцы были одни, а в Германии велико было влияние СССР. Мы же требовали, чтобы и японский император понес наказание как военный преступник, поэтому и были отстранены от всех послевоенных процессов в Японии, даже мирный договор в Сан-Франциско вынуждены были отказаться подписывать. Еще в мае 45 года отношения СССР и США были более-менее нормальными, а к августу они находились в глубоком кризисе. Те же самые атомные бомбардировки были ведь не для Японии предназначены, а для Советского Союза, чтобы показать ему мощь американского оружия. 8 августа СССР вступил в войну – и в этот же день первая бомбардировка. Это не случайно. Задача американцев в этот период состояла в том, чтобы не допустить вступления СССР в войну с Японией и заставить Японию капитулировать до высадки советского десанта.
– Разве не сами американцы были заинтересованы в скорейшем вступлении СССР в войну с Японией и требовали от Сталина соответствующих обещаний?
– Да. Но это было еще во времена Рузвельта, с которым у Сталина были хорошие отношения. А потом пришел Трумэн, смотревший на вещи совсем по-другому. Он опасался усиления советского влияния на Дальнем Востоке в случае участия СССР в разгроме Японии. Тот же остров Хоккайдо по предварительным договоренностям предполагалось вместе с Южным Сахалином и Курилами отдать СССР. Конечно, США этого не хотели.
Именно из-за опасения расширения советского влияния на Востоке американцы поменяли свою политику в отношении Японии. Сразу после капитуляции они начали там радикальные преобразования. Была программа трех Д: демократизация, децентрализация и демилитаризация. Эту политику американцы проводили до 1947 года, а в 1948-м начался резкий разворот на 180 градусов. Потому что до этого американцы рассчитывали на расширение своего влияния в Китае. А когда стало понятно, что Китай отходит под контроль СССР, ставка была сделана на Японию как на единственный возможный американский форпост. Все военные преступники были выпущены из тюрем, профессора, придерживавшиеся милитаристических взглядов, которым прежде запрещали преподавание, вернулись в университеты, японцам позволили создать резерв национальной безопасности – то, что позднее стало Силами самообороны. В 1947 году американцы написали для Японии Конституцию, в которой говорилось, что ей запрещено иметь вооруженные силы. Но уже в 1949 году эти силы появились.
– Ограничение, по которому на оборону должно тратиться не более 1% бюджета, до сих пор существует?
– Да. Но это не так мало. Плюс есть еще 1% бюджета на чрезвычайные расходы, так что в итоге получается 2%.
Японский генерал Томоюки под конвоем во время суда над японскими военными преступниками в Маниле.
– Почему американцы считали, что для противодействия СССР императорская Япония лучше, чем демократическая?
– Тут даже не об императорской речь идет. Демократия предполагает свободу всех партий, в том числе коммунистической и социалистической, наказание военных преступников, свободу слова. Но японская пресса во времена этой демократии, видя, что делают в Японии оккупационные американские войска, отзывалась о них очень нелестно. И многие японцы болели левизной, то есть ориентировались в сторону СССР. Американцы именно этого боялись, поэтому демократию свернули, а компартию запретили.
– Опыт народов, потерпевших поражение – немцев после 1918 года или современных россиян, рефлексирующих по поводу проигрыша в холодной войне, – показывает, что такие народы склонны к реваншизму. Почему же японцы стали леветь, а не мечтать о реванше?
– Японское общество отличается от западного, в нем существуют свои правила. Это восточное общество с присущими ему правилами и спецификой. Во-первых, там нет индивидуализма. Один человек – я – в Японии нигде не фигурирует. Все решает коллектив, как правило – рабочий коллектив, потому что семья часто тоже на последних местах стоит. Японцы никогда не принимают индивидуалистических решений, что, кстати, сейчас им очень мешает. Когда в экономике возникают какие-то проблемы и надо принять экстренное решение – например, поднять учетную ставку, – это решение не будет принято, пока его не обсудят со всеми заинтересованными лицами и не придут к консенсусу. В результате будет потеряно время. Это т.н. нэмаваси – «увязывание корней». В натуре японцев вообще нет радикализма. Что касается послевоенного периода, то японцы нашли отдушину в том, что мобилизовали себя в экономике. Они решили показать себя всему миру ведущей промышленной державой. По сути это и стало новой государственной идеологией.
– А как она формулировалась?
– По-разному. Например, Ёсида Сигэру, первый послевоенный премьер, сказал, что задача японцев – пережить горечь поражения и захватить другие страны не военной силой, а экономически. Чего они и добились в 60–70 годы, когда по всему миру стали распространяться японские автомобили, бытовая техника. Государство ставило задачей рост благосостояния населения, и это были не популистские заявления, а реальные шаги. Если правительство говорило, что в каждом доме к такому-то году должны появиться холодильник или цветной телевизор, так и получалось. По мере роста благосостояния народ отходил от левых идей, чему в немалой степени способствовала и пресса, показывая превосходство Японии над СССР.
– После оккупации император отрекся от своего божественного статуса, американцы начали демократизацию – и что, общество так легко перестроилось с милитаризма на ценности свободы?
– Да. Именно так, потому что японцы привыкли верить тому, что скажет глава. Раз сам глава сказал, что он теперь не бог, – значит, не бог. Думающие японцы все прекрасно поняли. А низы общества по-другому восприняли. Они посчитали, что император вынужден был так сказать, потому что он поставлен в такие условия. Придет время – и он возьмет реванш. То есть они восприняли это как временную хитрость.
– Почему сейчас японцы американцев любят, а нас – нет, хотя бомбили-то их американцы?
– Если вы спросите молодежь, кто их бомбил, то 99% ответят, что это были русские. Потому что американцы – союзники, которые обеспечивают их безопасность, а отношения между нашими странами сами понимаете какие. Если вы возьмете учебник истории для любого класса школы и откроете главу про Вторую мировую войну, там будет написано: «8 августа 1945 СССР вероломно напал на Японию. На Хиросиму и Нагасаки были сброшены атомные бомбы. В результате Япония была вынуждена капитулировать». Из этого пассажа следует, что бомбы сбросил именно СССР.
– Ну это уже совсем какой-то учебник для ПТУ. А если более глубоко историю изучать, от роли американцев не уйти.
– В том-то и дело, что каким бы толстым ни был учебник по истории, про 1920–40 годы в нем будет две странички.
– Это следствие американского влияния или сами японцы считают, что им так лучше?
– В 50-е годы это было, конечно, американское влияние. Сейчас в Японии достаточно сильны националистические тенденции. Во многом это заслуга бывшего премьера Коидзуми Дзюнъитиро, который первым за послевоенную историю с 2005 года стал употреблять слова «национальные интересы», «национальная безопасность», ходил в храм Ясукуни.
– До него не ходили?
– Демонстративно – не ходили. Но зачем он ходил, понятно – чтобы китайцев позлить. И народ его поддерживает. Когда в экономике все было хорошо, в 1950–80 годы, политика никого не волновала. Для японца есть два главных понятия: антэй и анзэй. Стабильность и безопасность. Если с этим все в порядке, больше у народа к правительству никаких вопросов нет. Но в 1991 году в Японии начался серьезный экономический кризис, уровень жизни стал достаточно резко падать, и послевоенная система рухнула. Раньше японцы были лидерами экономики Азии, а теперь их подмял Китай и другие страны. И националистические идеи – один из способов сплотить и сконцентрировать нацию.
– Сейчас в Японии демократия?
– Примерно такая же, как у нас. Вот сейчас у них премьер-министр Синдзо Абэ. но 99% японцев знают, кто будет следующим премьером. Все заранее согласовывается со всеми заинтересованными лицами.
– То есть это можно сравнить с китайской политической системой?
– По сути – да. Это клановая система, как раз те самурайские кланы, которые получили право на государственное управление за то, что поддержали становление императорской власти в 1868 году. Если посмотрите на биографию любого политика – его отец политикой занимался, и дед, и так далее.
– Но кланы-то должны конкурировать друг с другом.
– Там все четко поделено. Кто-то становится премьером, кто-то за промышленность отвечает, кто-то – за финансы.
– Обострение конфликтов возможно?
– Практически нет. Бывают редкие исключения – например, дело «Локхида», когда действующего премьера, который многим не нравился, сознательно подставили и обвинили в том, что он брал взятки от американской компании «Локхид» на закупку неисправных самолетов. Он, следуя кодексу самурая, ушел в отставку. Но чаще всего такие отставки заранее оговариваются. Премьер идет на непопулярный шаг, зная заранее, что после этого должен будет сложить полномочия.
– Правда, что японцы более жестокие?
– Да, достаточно жесткие. Но у них просто другое отношение к смерти. Смерть – это что-то простое. Поэтому застрелить человека – это даже и не наказание для него. А вот если человек помучается перед смертью – это уже наказание. Поэтому так много всяких изысканных способов, которыми японцы, как и китайцы, кстати, казнили христианских миссионеров. И они не изменились, просто в нынешних условиях это не проявляется. Также не нужно забывать и синтоистское отношение к скверне – крови, трупам и т.д.
– Бомбардировки Хиросимы и Нагасаки для японцев сегодня – это трагедия или просто страница истории?
– Да, именно трагедия, которая сильно переживается. Очень много погибло и пострадало, до сих пор живы многие свидетели. Японцы страшно боятся всего, что связано со словом «атом». Многие японские туристы, которые сюда приезжают, ходят с дозиметрами и все время проверяют, какой фон. Постоянно проводятся конференции, обсуждения бомбардировок. Они вообще очень любят историю – японцы в метро читают серьезные исторические исследования, как у нас детективы в мягкой обложке.
– При этом они думают, что это мы их бомбили?
Хиросима после атомной бомбардировки.
– Это я по молодежь говорил. Когда они начинают серьезно читать, картинка у них меняется. Вот недавно мы встречались с японскими студентами, которые к нам по обмену приехали, – двое сказали: «А разве это не вы бомбы сбросили?»
– Какая у японцев мотивация учить русский?
– Многие японцы старшего поколения, работавшие в СССР или побывавшие в советских лагерях, очень хорошо относятся к Советскому Союзу и русским людям и рассказывают об этом своим детям
– Чем же им так лагеря понравились?
– Им понравилось отношение людей. Взаимопомощь, взаимовыручка – японцы страдали, а их какая-нибудь бабушка пирожком угостила. Очень много студентов, приезжающих к нам, говорят, что им родные рассказывали про гостеприимство россиян.
– А почему они китайцев не любят и ходят в храм Ясукуни, чтобы их позлить?
– Сейчас это результат экономической конкуренции. Но вообще ведь японцы как нация сформировались на китайской культуре, и китайцы при случае всегда это подчеркивают. Японцам это жутко не нравится. Когда Китай был слабым, японцы были довольны. Сейчас, когда ситуация поменялась, любого японца на улице спросите: «Как вы к китайцам относитесь?» – очень неоднозначной будет реакция.
– То есть не будет вежливой японской улыбки?
– Не то что улыбки не будет… Вот недавно я был в Токио – на дверях зала игровых автоматов висит табличка: «Китайцам вход воспрещен». Точнее, там иероглификой написано: «Иностранцам вход запрещен». Но заходишь внутрь – с тобой начинают мило по-английски разговаривать. Отвечаешь им на японском – вообще тают. Спрашиваешь: «Как же так? Тут ведь написано, что иностранцам нельзя». Следует легкая улыбка и ответ: «Ну, это не для вас написано, а для китайцев». В гостиницах такие же таблички могут быть, в ресторанах.
– Китайцы могут читать японские иероглифы?
– Да, они почти одинаковы. Даже здесь, в Петербурге, когда японские туристы встречают китайских, они так на них смотрят, как будто это кровные враги.
– А китайцы к ним так же относятся?
– Мне кажется, китайцы к японцам снисходительнее относятся. У них сейчас чувство гордости и превосходства. Вот когда в Китае все плохо, тогда государственная пропагандистская машина разворачивается против японцев, студентов отряжают с плакатами на улицах митинговать, флаги японские жечь.
– Японцы не ходят на митинги против китайцев?
– Нет. Они в основном на антироссийские митинги ходят. 2 февраля, в День северных территорий, во многих городах довольно большие митинги собираются.
– Но в залы игровых автоматов русских пускают.
– Я не сталкивался, чтобы где-то не пускали. Но, с другой стороны, китайцев-то они легко отличают, а европейцы для них все на одно лицо. Тем более – американцы их союзники.
Антон Мухин
