Собрались тут на Рождество семейными тандемами с моими сокурсниками-историками. Настроение за столом царило православное. Жены повели речь о «Домострое». О том, какие там полезные рецепты.
И я рискнул оживить беседу. Вспомнил о том, как «Домострой» советует мужьям воспитывать жён.
Мы с с товарищем тут же стали хором цитировать статью, где жену следует «за ослушание и небрежение, ино соймя с неё рубашку и плетию вежливенко бити, за руки держа, по вине смотря, да побив, и примолвити», то есть, приголубить. И всё это исключительно тет-а-тет, чтобы, не дай бог, не ввести в соблазн слуг (коими, в свою очередь, должна была властно повелевать «государыня дома»): «Следует мужу жену свою наказывать и пользовать страхом наедине, а наказав, да пожалеть и примолвить, и любовью наставить и вразумить».
Ещё уточнялось, что не следует бить жену ни по ушам, ни по глазам, «ни кулаком под сердце, ни пинком, ни посохом не колоть никаким железным, и деревом не бить», но только плетью: «А плетью с наказанием (словесным внушением) бережно бить, и разумно, и больно, и страшно, и здорово».
Всё это и вправду страшно здорово, но я вот о чём задумался: как можно одновременно и бить, и держать за руки, и при этом делать всё это наедине? Это же абсурд какой-то!
Выходит, «Домострой» – что-то вроде «Кодекса строителя коммунизма» или «Книги о вкусной и здоровой пище». То есть, рассказ о том, чего в реальной жизни нет и быть не может…
И все торжественные наставления патриархов царям во время свадьбы вразумлять царицу специальным посохом – тоже, выходит, патриархальная бравада сирых подкаблучников?
Стали мы вчетвером вспоминать примеры, когда бы великие князья или цари охаживали своих супружниц плетью или хоть чем-нибудь. Не вспомнили.
Зато припомнили, как Дмитрий Донской в завещании заповедовал детям (среди которых был уже вполне совершеннолетний сын – Василий I) во всём слушаться матери.
Как вдова Василия I Софья Витовтовна на свадьбе своего сына – Василия II – устроила по собственной инициативе дикий скандал, оскорбив племянников Юрьевичей и спровоцировав в Московском княжестве 25-летнюю гражданскую войну.
Еще припомнили, как Анастасия Романова активно настраивала Ивана Грозного против Избранной рады, за что советники предводителя Рады попа Сильвестра сравнивали Анастасию с Евдокиею – женою византийского императора Аркадия, «гонительницею Златоуста» (разумея под Златоустом, само собой, Сильвестра), – и в итоге отравили её в бессилии злобном. А следующая жена – Мария Темрюковна – уже вовсю науськивала Грозного на введение Опричнины.
Дальше вспомнили, как мать Михаила Романова – инокиня Марфа – так и не дала своему сыну жениться по любви на Марии Хлоповой. И даже когда муж – Филарет Романов – вернулся из польского плена и попробовал вступиться за свободу сыновнего выбора, Марфа грозно заявила Михаилу: «Если Хлопова будет царицей, не останусь я в царстве твоём!» И таки заставила сына жениться на другой. Спрашивается, где был о ту пору «супружеский посох» Филарета Романова? Или хотя бы оздоровляющая плёточка?..
Но, может, это только цари такие подкаблучные на Москве попадались?
Может, конечно, и так…
Но вот читаю я тут намедни замечательную статью Адриана Селина «Женщины в осаждённом Смоленске». А там вот что:
«…По словам отставного стрельца Федора Иванова, жена дворянина Степана Миткова Фетинья вместе со своими людьми обокрала его и угрожала его убить.
Екатерина, жена Андрея Полтева, была обвинена в краже, причем на ее дворе были найдены «поличные» (вещественные доказательства) – голова и мясо коровы, ей не принадлежавшие. На суде Екатерина утверждала, что не знала, чья это корова, та просто забрела к ней во двор».
Дальше – больше:
«Жена стрельца Григория Холмитинова Ждана поссорилась с жившим в Смоленске вяземским посадским человеком Трофимом Чамовым. Во время ссоры она его избила, нанеся увечье, после чего тот бил [думаете, колом железным или хотя бы кулаком? отнюдь!] на нее челом воеводам. В свое оправдание Ждана отвечала, что избитый ею Трофим украл ее зипун, какой-то ребенок дал ей об этом знать, она ударила вора и забрала свой зипун.
Девка Мария, Климова дочь по прозвищу Смурёнка, служившая по кабале Аксинье Норманской, обокрала свою хозяйку [добавим, с явно национал-предательской фамилией] на последней неделе перед рождеством в 1610 году, бежав и унеся с собой украшения, дорогую одежду и деньги».
Но может это только в Смоленске такие резвуньи водились?
Что ж. Вот вам ещё история. Встречайте: Алёна Арзамасская – казачка, монахиня из крестьян, возглавившая крупный отряд беглых и крепостных людей Арзамасского уезда во время восстания 1670-1671 гг. под предводительством Степана Разина.
Вот что писал о ней изумлённый немец Иоганн Фриш: «Через несколько дней после казни Разина была сожжена монахиня, которая, находясь с ним [заодно], подобно амазонке, превосходила мужчин своей необычной отвагой. Когда часть его войск была разбита Долгоруковым, она, будучи их предводителем, укрылась в церкви и продолжала там так упорно сопротивляться, что сперва расстреляла все свои стрелы, убив при этом ещё семерых или восьмерых, а после того, как увидела, что дальнейшее сопротивление невозможно, отвязала саблю, отшвырнула её и с распростёртыми руками бросилась навзничь к алтарю. В этой позе она и была найдена и пленена ворвавшимися [солдатами]. Она должна была обладать небывалой силой, так как в армии [царского воеводы] Долгорукова не нашлось никого, кто смог бы натянуть до конца принадлежавший ей лук. Её мужество проявилось также во время казни, когда она спокойно взошла на край хижины, сооружённой по московскому обычаю из дерева, соломы и других горючих вещей, и, перекрестившись и свершив другие обряды, смело прыгнула в неё, захлопнула за собой крышку и, когда всё было охвачено пламенем, не издала ни звука».
Трудно, согласитесь, представить, как такую Алёну, «соймя рубашку», мог бы «вежливенько» вразумлять плёточкой какой-нибудь муженёк. А если бы и удумал, недолго бы ему после этого жить пришлось.
Юлия и Даниил Коцюбинские в процессе изучения “Домостроя”
Были у иностранцев про русских женщин, конечно же, и другие истории.
«В Московии, – вспоминал Сигизмунд Герберштейн, – есть один немец, кузнец, по имени Иордан, который женился на русской. Поживши несколько времени с мужем, жена однажды сказала ему ласково: «Почему ты, дражайший супруг, не любишь меня?» Муж отвечал: «Напротив того, очень я люблю тебя». — «Я еще не имею, — сказала она, — знаков твоей любви». Муж спрашивал, каких знаков хочет она? Жена ему отвечала: «Ты никогда меня не бил». — «По правде, побои не казались мне знаками любви, — сказал муж, — но однако и с этой стороны я буду исправен». И, таким образом, немного спустя он ее жестоко побил и признавался мне, что после этого жена стала любить его гораздо больше. Это он повторял потом очень часто и, наконец, в нашу бытность в Москве сломил ей шею и колени…»
История, конечно, впечатляющая, но что-то мне подсказывает, это – иллюстрация не к «Домострою», а к совсем другим книгам…
Хотя проверить, увы, не могу. Жена «Домострой» в тот же вечер у меня изъяла и закрыла в сундук на ключ.
Ни у кого лишнего экземплярчика нет?
Даниил Коцюбинский
