Утром 1 мая первым проснулся чат нашего садоводства. Даже в контексте того, что нас разделяет часовой пояс, это было рано: получалось, садоводы стали писать в полдесятого. Поздравляли с праздником. Я потом посчитал: были 3 советские первомайские открытки, ролик «Дети СССР, с праздником», какой-то ролик, где всех поздравлял мультяшный волк на фоне стаканов и красного знамени, ровно как у той бабушки, которая перепутала солдат-освободителей с непонятно кем.
А также три кинохроники первомайских парадов на Красной площади: два из позднего совка и один с портретами Сталина на стенах ГУМа. На прошлый первомай вроде обошлись парой открыток, но я не помню точно, это было в другой жизни.
Готовя завтрак на нашей общей кухне, я поделился с соседкой-украинкой переживаниями по поводу роста симпатий населения родины к советскому прошлому.
– Наверное, – предположила она, – этим людям тяжело живется, а в СССР им было лучше.
– Нет, – говорю, – это — недешевый коттеджный поселок. Мы были в нем самыми бедными садоводами. У них все нормально с деньгами.
Хуже того: средний возраст наших садоводов таков, что они застали СССР максимум в качестве октябрят.
Но соседка не сдавалась и предполагала, что сейчас в России снижение уровня жизни ощущают на себе даже миллионеры.
Когда мы в России перестали объяснять ностальгию по совку экономическими и геронтологическими факторами? Наверное, уже лет 15 — когда уровень жизни очевидным образом превысил советский, а на сцену вышло поколение, не связанное с СССР никакими личными эмоциями.
Теперь у нас иное представление о природе этого явления. И милая соседка – братская, но ментально другая, со своим бесхитростным марксистским объяснением кажется наивным добрым праведником, говорящим: «люди-то они в принципе хорошие, просто жизнь у них тяжелая».
А на самом деле жизнь у них (была) хорошая. Наверное, даже слишком.
Ваш понауехавший
