Она давно «народная», не по регалиям, а по своей сути. Нину Усатову можно поставить в один ряд с Нонной Мордюковой, которую эта артистка так любит. Да и характеры у них схожие: всегда рубят правду-матку, не унывают и не сдаются, в какие бы жизненные переплеты ни попадали.
“Перцу задаю всем!”
— Ой, только не начинайте с моей биографии! Все почему-то спрашивают, где я родилась и сколько мне лет.
— Отвечаете?
— Все же знают, что мне сорок. (Смеется.) Кто-то меньше дает, тогда смущаюсь. “Шашнадцать”, — обычно говорю. А если серьезно, то пока мы копошимся, возраст ни при чем. Молю Бога, чтоб он дал здоровья бегать по лестницам, танцевать и говорить так, чтобы тебя слышал зал. И были на это силы и энергия.
— Жизненную активность свою как поддерживаете?
— Этот рецепт у всех одинаковый. Любите жизнь, людей, радуйтесь! Не всегда хватает энергии преодолеть проблемы, но к этому надо стремиться. Кто тебе поможет, кроме самой себя? И когда ты это поймешь, то появится в жизни спасительная соломинка. Думаю, всегда нужно прислушиваться к своим внутренним ощущениям. С годами характер портится — как ракушки прилипают ко дну корабля. Надо их счищать и просить у близких людей прощения.
— На экране вы всегда веселая. В жизни характер такой же неунывающий?
— Он иногда такой неунывающий, что некоторые плачут. Перцу задаю всем! Я считаю, что такой быть и надо. А что толку ныть? В жизни всякое бывает, но лучше не расстраиваться, а искать выход. Много лет этому учусь. Люди нас любят улыбающимися, а унылыми — никто. Как только начинаешь плакать, все тебя жалеют. А это ужасно. Сопереживать друзья должны, помогать — да, а жалеть — нет. Я стараюсь быть самостоятельной. Но у меня есть коллеги, с которыми общаюсь много лет, сокровенные друзья юности и любимые соседи. Они спрашивают, если что-то не так, помогают, настраивают на хороший лад. Я очень дружна с теми актерами, с кем езжу на гастроли по городам и весям. Это как на фронте, в окопе. Там булку “под одеялом” не съешь. И выручает актерское братство.
Сын юрист, а не артист
— Ваш сын Коля – студент. Где он учится?
— Он учится в Государственном университете на третьем курсе юридического факультета. Мне кажется, это самый достойный вуз, в который я никогда бы не стала поступать из-за робости. Это был абсолютно его выбор, Коля и поступал сам. Я, честно говоря, обрадовалась, что не в театральный институт. Сын никогда не хотел стать актером, ходя дружит со всеми моими коллегами, летом подрабатывает монтировщиком сцены и ездит на гастроли со мной. Он понимает актерский быт и с большим юмором к нам относится. Но выбрал совершенно другой путь, и я молю Бога, чтобы ничто Колю от учебы не отвлекало. Мне очень нравится его студенческая компания, серьезные ребята и девчонки. Они у нас на даче несколько раз были. А еще — нынешнюю молодежь мне безумно жалко. У нас детство и юность проходили по-другому, им гораздо сложнее. Всего надо добиваться самому, за все нужно платить. Я смотрю на ребят, которые приезжают из области и других городов, им нужно снимать комнату, а не на что. И не все родители могут помочь, дать образование. Некоторые парни сначала несколько лет где-нибудь работают, копят на учебу деньги. Это героизм.
— Подростковый период ваш сын благополучно прошел?
— А мы его еще проходим!
— Судя по всему, для Коли вы мать-друг?
— Я подружка. Хотя сын меня может уговорить на что угодно. Причем, чем я категоричней вначале, тем быстрей сдамся. Говорю себе: “Нина, не уступай!” Но он найдет нужный аргумент.
— Свекровью готовитесь быть? Нашли общий язык с его девушкой?
— Всех девчонок, с которыми он дружил в школе и дружит в вузе, я знаю. Они классные, я их видела — ходят на мои спектакли. Но пока о серьезном выборе говорить рано. Думаю, если сын его сделает, я первая узнаю.
— А когда свой выбор сделаете вы? Ведь хочется же на кого-то опереться…
— Недавно подумала: Господи, как хочется иметь сильного покровителя, чтобы ощущать себя маленькой девочкой рядом с ним, чтобы взял за руку и сказал: “Не переживай, я все сделаю!” Но, наверное, этого каждая женщина хочет. У меня такие мужчины есть, и я горжусь ими, просто нечасто за помощью обращаюсь.
“Моя героиня — Мордюкова”
— Многие актеры не любят работать в сериалах. А вы?
— Ничего подобного! Я с удовольствием в них снимаюсь. “Зал ожидания” был замечательным фильмом. И актеры там великолепные: Михаил Ульянов, Вячеслав Тихонов, Михаил Боярский, Игорь Костолевский. Я счастлива, что с ними встретилась на площадке. Тем более снимали в Минске, а это один из моих любимых городов, я там много работала, жила. Понравилось сниматься и в телефильмах “Дело о мертвых душах” Павла Лунгина, и в “Гибели империи” Владимира Хотиненко. Когда у меня есть время, смотрю голливудских актеров в сериалах, да и наших “Громовых” с удовольствием.
— Недавно на экран вышла картина “Все могут короли”, где вы сыграли вахтершу. Как ощущения от нового амплуа?
— Отлично! Мне иногда маленькие роли даже дороже чем большие. Потому что в маленькой роли есть и судьба, и тот же человеческий объем, который можно размазать на километр. А можно рассказать о человеке за 10 минут. Моя героиня-вахтерша — бывшая кагэбэшница. И это по ней видно. Понятно, почему она здесь, почему в курсе всего. Сразу ясно, чем она жила в молодости, как строилась ее судьба.
— Какой главный фильм вашего детства?
— На правильный путь меня направили героини Нонны Мордюковой. Это настоящие женщины. Сильные и слабые одновременно, любвеобильные, дающие тепло, способные на подвиг, но и на ласку. “Простая история”, “Председатель”, “Комиссар” — я была влюблена в эту артистку и сейчас ее люблю. Фильмов-то тогда было мало, поэтому все хорошие мы знали наизусть. Мне очень близок Василий Шукшин, он мой земляк, с Алтая. И он так похож на отца! Это давало смелость мне, девчонке из глубинки, которая не получила ни образования, ни воспитания, поехать учиться в “Щуку”.
Когда поступила, то каждый вечер бегала в концертные залы и театры. Пересмотрела все спектакли, какие были. Старалась впитывать как можно больше. А после училища мы с подружкой приехали в Ленинград, в Молодежный театр, в котором я 10 лет прослужила. Театр тогда только родился, и мы работали день и ночь. Сами его даже строили и красили, постоянно репетировали, в общем — там жили. И никто никому не завидовал, все друг друга безумно любили! Заварим чая на всех, колбасы нарежем и обедаем. А вечером отмечаем дни рождения, песни поем. У нас были замечательные друзья: драматург Александр Володин и бард Александр Городницкий. Он приходил, на гитаре играл, а потом эти песни звучали в спектаклях. Я старалась все успеть, так как в профессию пришла уже взрослой. Сначала работала на ткацкой фабрике, помогать-то было некому. Отец умер, когда мне исполнилось 16 лет.
— Вы работали сновальщицей 6-го разряда. Что это за профессия?
— В “Щуку” я поступила не сразу, поэтому мы с подружками остались в городе Боровске на суконной фабрике “Красный октябрь”, она была на границе Московской и Калужской области, примерно в 100 километрах от Москвы. Зато там давали общежитие. На фабрике ткали платки. Кто-то стал ткачихой, кто-то прядильщицей, а я сновальщицей. Следила за тем, чтобы множество катушек не запутывалось, для этого нужны чуткие руки. Я все время гладила основу, а если что-то где-то зацепилось и вылез узелок, быстро бежала и распутывала катушки. Сновальщица, наверное, от слова “сновать”. Полгода я была ученицей, потом получила разряд. Сновальщицей я проработала полтора года, а потом стала руководить хором фабрики в клубе.
— Большой был хор?
— Приличный. Я ходила по бабулям, которые жили в общежитии ткачих. Чайку попью, а заодно и уговорю: “Давайте ко мне на хор!” И все ко мне приходили. Какие у них голоса красивые были! До сих пор помню одну женщину по фамилии Гончарова, которая низко так запевала: “Ой, туманы мои…”. А хор подхватывал. На самом деле дирижировать я не умела, но была хорошим организатором. Надо мной народ смеялся, когда я объясняла хору задачу. А на самом деле – чего я им показывала? Они сами певуньи, все знают. Душой поют. Нам сшили красивые сарафаны, и мы на всех праздниках так народ радовали! А поскольку Москва была недалеко, к нам приезжали педагоги по речи и по вокалу. Благодаря им, я и подготовилась к поступлению в театральный. И поступила.
“Помолюсь и еду”
— Давно вы сели за руль?
— Восемь лет назад. Я об этом не мечтала — жизнь заставила. Бегать уже тяжело, а возить меня особенно некому. Поэтому я и отважилась. Подумала: “Все могут, а я не могу?” Помолюсь и еду.
— На права сразу сдали?
— Со второго раза, зато честно. За мной ехала группа поддержки, так что “завалиться” не имела права. Скорость я никогда не превышаю.
— Вы часто ездите по гастролям и съемкам. Что больше любите: путешествия или дом?
— Поездки люблю, но еще больше люблю приехать домой. Я обожаю готовить, стирать, переставлять, протирать, перебирать вещи.
— Какие блюда предпочитаете?
— Ничего особенного. Замочу грибов, сварю супчик. Или рыбку запеку. Сейчас вот так захотела котлет! Боже мой. Только самой приготовить и навернуть с зеленым лучком и картошечкой.
— Значит, диеты вы не поддерживаете?
— Надо держаться. Но иногда надо и съесть то, чего очень хочется. Чтобы душе не было обидно.
— Из чего состоит ваше счастье? Сколько процентов занимает в нем актерский успех?
— Нет у меня никаких процентов, у меня все до конца, без остатка. Если уж счастье — то стопроцентное.
— Мечты у вас еще есть? Или вы полностью реализовались?
— Я мечтаю рисовать. Пойти в ученики к талантливому мастеру и какую-нибудь технику освоить. Все равно, что это будет, масло или карандаш. Когда смотрю на картины классиков, особенно пейзажи, сердце замирает. Вот бы и мне так! Когда ты выливаешь на бумагу свое настроение, любовь и сердце, это потрясающе.
— А если бы вы рисовали свой автопортрет, кем себя изобразили?
— Наверное, нарисовала бы себя веселой лошадкой, везущей полный воз. Ведь так у меня — всю жизнь. Но лошадка тянет это воз с радостью.
