Нам нужен Новый Петербург – по аналогии с Новым Каиром. А российская фэшн-индустрия – сплошь теневой бизнес. Такие утверждения “Город 812” услышал на VIII Петербургском юридическом форуме, где дебютировали круглые столы, посвященные урбанистике и моде.
Пока одни серьезные правоведы на Юридическом форуме без оптимизма говорили о том, как преследовать организаторов умышленных банкротств, а другие эмоционально обсуждали варианты использования искусственного интеллекта для замены человека в адвокатской практике, «несерьезные» люди обсудили какие законы нужны для развития Петербурга как мегаполиса и как можно помочь российской фэшн-индустрии.
Public Talk по урбанистике состоялся в Малом атриуме (он же первый двор) Главного штаба Эрмитажа и отметился выступлениями Михаил Пиотровского и архитектора Максима Атаянца. Гендиректор Эрмитажа напомнил об уникальности Петербурга, несмотря на войны и революции. Чтобы эта уникальность сохранилась и дальше, надо строить Новый Петербург отдельно. В качестве полезного примера Пиотровский привел Новый Каир, который создают в 25 км от старого.
Максим Атаянц, архитектор (проект Судебного квартала Атаянца выиграл архитектурный конкурс, но Управделами президента не собирается его реализовывать), предложил юристам сочинить городской закон о том, что можно и что нельзя строить в историческом центре Петербурга. Мало существующих сейчас ограничений по высоте, нужны регламенты по остеклению, использованию на фасаде природного камня и т.д. По мнению Атаянца, нельзя ставить пластиковую дверь, например в дом 1949 года, если он является образцом сталинского ампира.
В финале разговора Атаянц неожиданно показал свой новый проект для Петербурга – ЖК «Ариосто» на Глухарской улице. Это три 12- этажных «пентагона» общей площадью примерно 100 тысяч кв. метров. Как определил автор: «Объект неприродного происхождения в гармонии с природой». Пока вокруг ничего нет. Атаянц надеется, что его дома зададут тон окружающей застройке.
Модный «паблик ток» прошел еще оживленнее. Тон задал Никита Кондуршенко, председатель наблюдательного совета НП «Санкт-Петербургский Синдикат моды». Он начал с того, что фэшн-индустрия в России – это теневой бизнес. Неизвестно, сколько дизайнеров и производителей одежды работает в Петербурге, тем более по всей стране, что не дает возможности посчитать как мощности этого предпринимательства, так и объемы потребления продукции. Понятно, что это чаще всего мелкий бизнес, который обходится без дорогущих компьютеризированных дизайнерских столов. Владельцы компаний сами добывают импортные ткани, поскольку отечественных нет, и в обозримом будущем они вряд ли появятся.
Так что, планы государственных мужей сделать так, чтобы к 2035 году половина производимой одежды была импортозамещена и стала отечественного производства возможна только с поправкой «на ткань». Пока же азиатская одежда спокойно попадает на российский рынок, несмотря на, казалось бы, заградительные пошлины. По той причине, что заявляемая цена очень низкая.
Мысли Кондрушенко поддержали дизайнеры Алина Герман и Ирина Селюта. Они сформулировали три условия для развития российской фэшн-индустрии. Первое: ввоз шерсти, хлопка и другого сырья по доступной цене. Второе: вернуть профессиональное обучение швей и закройщиков в аналогах советских ПТУ, сопровождая его рекламной компанией: эти профессии будут кормить вас всю жизнь. Герман предложила начинать обучение еще раньше, с 11-12 лет. Третье: большие производства должны быть поддержаны государством.
Отдельно обсудили защиту авторских прав. Юрист Роман Бузько напомнил о знаменитой тяжбе «Тиффани против e –Bay», когда ювелирная компания пыталась привлечь к ответственности посредника, помогавшего продавать контрафакт. По словам юриста, Россию ждет судебная практика, когда будут привлекать всех, кто сознательно извлекал доход из реализации подделок.
Никита Иванов из СПбГЭУ рассказал, что этой весной в Госдуму поступил проект закона о временной охране промышленных образцов. Его смысл состоит в том, что авторские права фэшн-дизайнера будут защищаться с момента публикации заявки Роспатентом, а не с момента ее утверждения. Иными словами срок для возможностей украсть идеи сокращается примерно с полтора лет до 6 месяцев. Герман посчитала и это слишком долго: «за полгода я обязана всю коллекцию продать и делать новые».
Все участники дискуссии согласились, что пора начинать подготовку фэшн-юристов. Они должны одновременно хорошо разбираться в моде – бизнесе высокорисковом и труднопредсказуемом, и в сложном законодательстве, в том числе международном.
Вадим Шувалов
