После пережитой нами с мамой и моим старшим братом смертельной блокады, в нашей коммуналке на улице имени террориста Желябова сохранился почти весь «Новый Брокгауз».
Мама работала допоздна на Старом Невском. Мы с братом, ожидая маму до самых курантов, играли с громадными томами «Брокгауза» как с кирпичами: строили из них домики, тоннели, рисовали химическими карандашами на обложках русские танки со звездой.
И хотя толстенные зеленоватые пупырчатые обложки томов и золоченые корешки были изрядно оглоданы грызунами, золото на корешках книг потускнело, листы поистрепались, любопытство (что там внутри понаписано) они вызывали необыкновенное.
Что-то в этих книжищах было от немой тайны. Читать я тогда еще умел плохо, но мог рассматривать роскошные картинки. Географические карты, планов городов (Нью-Йорка, Лондона, Саратова и Москвы), картинок с кораблями, моторами, автомобилями, печатными машинами, генералами, рыбами, растениями, королями и святыми всех на свете религий… Представьте только, какие фантазии возникали в моем детском воображении, когда я смотрел на ярко-цветную, во весь лист, золочено-серебристо–глянцевую иллюстрацию к статье «Татуировка» (особенно, после ежесубботних походов в Гороховую баню, где моющиеся трудящиеся мужчины, только что победившие супостата, не скрывали выколотые на всей площади груди, ног, рук и спин необыкновенные узоры, уличные тексты, полуобнаженных русалок, змей и портретов вождей мирового пролетариата.
Или как было странно обнаружить в томе на букве «Д» в одном ряду, по алфавиту, ноздря в ноздрю статьи «Данте» и «Дантес». На самом деле меня это странное соседство – убийцы Пушкина с автором «Божественной комедии» – по-настоящему поразило попозже, когда я совсем научился читать и завороженно простаивал у витрины на Мойке, 12, рассматривая раскрытый резной ящичек с пистолетами.
И вот однажды, уже научившись читать и освоив алфавит по статье «Алфавит», с любопытством раскрыл 1-й том «Нового Брокгауза» и на первой же странице обнаружил приклеенный к корешку сложенный вчетверо печатный листок, как теперь бы назвали – «рекламный проспект» для новых для подписчиков, тщательно хранимый мною и по сию пору.
И вот – надо же такому случиться – пригодился он через много лет.
Как-то я был приглашен на наше телевидение в программу «Свобода слова», которая была посвящена октябрю 1917 году. Участники – в основном историки и политологи. Гости – студенты и разный моложавый люд. И вот по ходу передачи один из ученых (член нынешнего или прошлого КПРФ) начал серьезно доказывать нам всем, что к 1917 году Россия была совершенно, во всех нравственных и социальных институтах смертельно развалена и обречена на гибель, конец света близок, и все это сделала интеллигенция, ученые, бесхребетные и малокровные атеисты. А большевики — только они знали, как спасти мир и Россию, и что Россия была обречена именно на Октябрьскую революцию и на власть большевиков (в общем-то, погубивших страну). Это было странно. И это было неверно. Но никто ему особенно не возражал – таков закон толерантности. И только я попытался возразить, призывая этого ученого господина обратиться к бессмертному моему Брокгаузу, и прочитал собравшимся это самое «рекламное приложение», тот самый листок, который хранил с детских лет.
Вот этот текст:
.
От издателей «Нового Энциклопедического Словаря» Брокгауза-Ефрона. 1916 г. Под ред. К.К. Арсеньева (он – автор этого пророческого предуведомления).
Первые десятилетия ХХ-го века ознаменовались великими открытиями во многих областях человеческого знания и крупными переворотами в политической жизни народов.
Открытие радиоактивных свойств многих тел произвело крупную перемену в воззрениях на основное строение вещества и на незыблемость химических элементов. Отыскание тайны превращаемости одного элемента в другой – когда-то мечта алхимиков – вступило в круг научных вопросов будущего.
Неутомимый и бесстрашный гений человека устремился на завоевание воздуха. Человек – птица, рассекающий пространство на орлиной высоте, – даже не сказка, не легенда о несчастном Икаре, поплатившемся жизнью за смелое стремление приблизиться к солнцу.
В борьбе с невидимыми болезнями человечества – болезнетворными микроорганизмами – победа следует за победой, охраняя жизнь человека от миллиардов невидимых врагов, наука открывает массам широкое поприще разумного и мирного труда над усовершенствованием старого морального и социального быта.
Процесс культуры быстро растет и не только вглубь и ввысь, но и вширь, захватывая все более и более обширные слои народных масс и распространяясь на новые страны и материки.
В движение пришел Восток. Вслед за Японией к Европейской цивилизации и политическому строю приобщаются Турция, Персия, Китай. На очередь поставлено развитие культуры в странах африканского материка.
Все теснее и разностороннее становится международное общение, поощряемое беспредельным развитием средств сухопутного, морского и воздухоплавательного передвижения, разительным усовершенствованием орудий моментальной передачи мыслей и слов, невзирая на расстояния, и непрерывный поток людей и товаров, движущихся из одной страны в другую, с одного материка на другой. Нивелирование жизненных условий в странах старой и новой культуры, подготовляли то светлое будущее, когда европейские, американские и азиатские народы образуют одну братскую семью.
Обновляющаяся Россия готовится вступить на новый путь созидательного научного и промышленного труда и коренных социальных реформ. Перед подрастающим поколением встают великие задачи, их ждет необъятная работа над воплощением неиссякаемых богатств, доступных родной страны в реальные, доступные широким народным массам, ценности.
Страстная жажда самообразования, стремление к прикладному, практическому, непосредственно приложимому к жизни знанию проникает во все слои нашего народа, широко разлиты по всей нашей стране, до самых отдаленных и глухих ее уголков.
Это чувствуется и сознается всеми, что доказывается интенсивным интересом к народным университетам, разнообразным политехническим и сельскохозяйственным курсам, вечерними классами, а, равным образом, необычайными успехами книжного издательства и торговли за последнее десятилетие, несмотря на политические и экономические неурядицы этого времени.
Евгений Белодубровский
