Как в Берлинской филармонии обеспечивают пожарную безопасность
После трагедии в Кемерово людей призывают посмотреть на службе, как обстоят дела с эвакуационными путями и выходами. Я тоже посмотрела. Хотя и до этого была уверена: все, как положено.
В свободное от учебы время я работаю администратором в Берлинской филармонии. Это сложное ассиметричное здание – зал спроектирован в форме трех вписанных друг в друга пятиугольников и вмещает более двух тысяч человек.
Сразу после заключения трудового договора наше непосредственное руководство проводило инструктаж и сказало буквально следующее: «Даже при малейшем возгорании используйте огнетушитель. Он здесь не для красоты. И не вздумайте беспокоиться о возможном материальном ущербе – никакая скрипка Страдивари этого не стоит».
В коридорах нет никаких романтичных завалов из пюпитров, арф и виолончелей. Каждый день технические работники обходят все двери, ведущие на пожарную лестницу – проверяют, не заклинило ли. Это занимает не более десяти минут. Все наши сотрудники проинструктированы, как в экстренном случае из любой точки здания добраться до ближайшего эвакуационного выхода. На каждом этаже обязательно стоит кто-то из работников с рацией, чтобы всегда была возможность оперативно сообщить остальным, если что-то произойдет. У всех администраторов с собой в сумке всегда лежит ярко-желтый жилет безопасности – как напоминание об ответственности.
Для первого этажа в Берлинской филармонии особые правила. Перед концертом один из сотрудников становится у дополнительного выхода и вручную снимает двери с блокировки. Потом весь концерт с немецкой исполнительностью стоит рядом и закрывает их только тогда, когда большая часть публики уже покинула здание.
Самая морока – дневные бесплатные концерты в фойе. По правилам безопасности мы имеем право впустить внутрь максимум 800 человек, а желающих гораздо больше. Уже за полтора часа до начала концерта перед входом буря и натиск. Гостей, соответственно, нужно считать. Система немного странная, если не сказать забавная: на контроле допуска стоят два человека. У одного в руках огромная сумка с посчитанными пластиковыми карточками (чипами), у другого сумка пустая. Каждому входящему дают в руки чип, который он, пройдя пару метров, отдает второму сотруднику, и только после этого проходит внутрь. Немцы улыбаются, итальянцы хохочут, китайцы пугаются и переспрашивают – зачем.
Как только все 800 чипов заканчиваются, мы вешаем табличку, на которой написано, что мест больше нет. Затем встаем у входных дверей (они прозрачные) и для тех, кто с упорством и хитрецой заглядывает внутрь, выразительно разводим руками – мол, точно-преточно все заполнено. Моя коллега утверждает, что жесты понимают лучше, чем слова. Хотя всегда найдется кто-нибудь, кто решит пойти на абордаж: «У меня там подруга место заняла», «я завтра переезжаю в Сидней», «мы у стеночки». Решение всегда одно – 801-й человек на концерт не попадает.
В самом фойе кто-то из работников внимательно следит за тем, чтобы стулья не передвигали в проходы. Уютные немецкие бабушки порой возмущаются, что им иначе не видно. Тогда стулья из проходов приходится переставлять вместе с ворчащими фрау.
На днях мне как раз выпала смена на таком концерте. Одну женщину очень долго пришлось убеждать, что по правилам безопасности впустить мы ее никак не можем – все переполнено. В сердцах она мне бросила: «Вам бы в Бундесвере на военных объектах работать. Хотя там и то, небось, не так строго!». Значит, пока справляемся.
Анна Начарова, Берлин
