Стало известно, что банда «лесных партизан» из Приморья, нападавших на сотрудников милиции и ГИБДД, была уничтожена. Последний член банды Александр Ковтун сдался властям в Уссурийске после разговора с матерью. Двое его подельников застрелились в одной из квартир города.
По данным правоохранительных органов, членами банды были 21-летний Александр Сладких, 22-летний Андрей Сухорада, 20-летний Александр Ковтун, 18-летний Роман Савченко, Владимир Илютиков и Максим Кириллов. Напомним, что ранее СКП подтвердил информацию о том, что Роман Муромцев, которого изначально подозревали в организации банды, никакого отношения к делу не имел. Он стал жертвой следственной ошибки.
По информации из неофициальных источников, Роман Савченко был пойман у села Михайловское в окрестностях Уссурийска. После этого добровольно сдался, и в настоящее время активно сотрудничает со следствием, Владимир Илютиков, имя которого, кстати, в ориентировках до этого не проходило. Вскоре сотрудниками органов правопорядка также был задержан Александр Ковтун. Последними оставшимися на свободе членами банды были самые старшие – Александр Сладких и Андрей Сухорада. 11 июня в 12:30 милиция установила, что они находятся в одном из домов Уссурийска. Жильцы дома были эвакуированы, а банде при помощи громкоговорителя было предложено сдаться. В ответ на это бандиты из окна открыли огонь из стрелкового автоматического оружия, и обстреляли милиционеров. Двое сотрудников милиции получили огнестрельные ранения. После этого преступники застрелились.
По мнению начальника УВД Приморского края Андрея Николаева, нападения членов банды на сотрудников милиции совершались из преступных побуждений, с целью заполучить оружие и боеприпасы, при помощи которых они планировали и дальше заниматься бандитизмом для собственного обогащения. В результате их преступной деятельности пострадали сотрудники милиции и гражданское население. На счету банды разбои, грабежи, похищение и кражи. От их рук погибли не менее двух человек, шестеро получили тяжелые ранения.
Следствие не стремиться придерживаться версии, подхваченной большей частью населения Приморского края о том, что молодые люди, пострадавшие от недобросовестных и коррумпированных сотрудников милиции Кировского района, действовали из мести или националистических убеждений. В пользу последней версии говорило “официальное” обращение банды, распространенное в Интернете. Напомним, что пафосное воззвание ко всем русским очистить страну от коррумпированных милиционеров и иммигрантов, было опубликовано от имени “предводителя русского войска” Романа Муромцева. С того времени, как было установлено, что Муромцев тут не при чем, количество сторонников националистической версии значительно поубавилось. Скорее всего, послание было фальшивкой. Не заявляет следствие и о мелькавшей ранее версии связи происходящего с переделом влияния в “черном” лесном бизнесе. Ранее говорилось о том, что члены банды могли незаконно промышлять лесом, после чего “не поделили деньги” с милицией.
Подробности следствия пока не обнародуются. В свете этого интересной представляется запись разговора агентства ИНТЕРФАКС с отцом одного из преступников Владимиром Савченко. Мужчина, возмущенный приказом стрелять на поражение, с самого начала активно сотрудничал с милицией и поднимал шум в прессе. Он не осуждает своего сына, но при этом и не умаляет его вины. Можно сказать, что слова Владимира Савченко – отражение мнения многих жителей края, тяжелая обстановка в котором доводит людей до крайностей.
Расшифровка телефонного разговора с Владимиром Савченко:
– Владимир Николаевич, вы говорите, что необходимо начать переговоры. А попытки были уже?
– Попытки были такие. Я когда узнал обо всей этой ситуации, что якобы мой сын находится в этой группе людей, которые выразили таким образом протест против действий сотрудников милиции. Но я не нашел сына. Я не смог с ним встретиться, увидеться. Когда я увидел, что собралось много сотрудников милиции, я попросил их о том, чтобы, когда они будут их блокировать, они дали мне возможность поговорить с ними, чтобы они сдались, чтобы узнать, из-за чего все это произошло, почему пацаны пошли на такой шаг.
– Сейчас они блокировали, но тем не менее вас не привлекли пока…
– Я не знаю, мне сказали, что они пока не знают, где они конкретно находятся. А когда я услышал по телевизору, что был дан приказ стрелять на поражение, я обратился в средства массовой информации и к президенту, чтобы отменили этот приказ, чтобы собрали нас, родителей, и дали возможность с ними пообщаться. Я понимаю это так – их хотят уничтожить, и чтобы никто не узнал правду, почему все это произошло. А правда простая – беспредел российской милиции, в частности Кировского РУВД.
– Обращались ли вы в правоохранительные органы с предложением помочь сейчас, когда они заговорили о спецоперации и блокировании?
– Конечно обращался. Я просил сотрудников УБОПа, что если вы блокируете, пригласите меня, не стреляйте. Дайте мне с ними поговорить.
– А что они вам сказали?
– “Да-да-да”, и тишина… И буквально три часа назад я снова беседовал с сотрудником УБОПа, и он сказал, что “мы не знаем, где они находятся”. Дайте мне с ними поговорить, чтобы они объяснили, почему они пошли на такой шаг. Я понимаю, что они пошли на такой шаг, чтобы привлечь внимание общественности, чтобы прекратить беспредел этот, который творится у нас в районе. Я обратился к президенту, чтобы он отменил приказ стрелять на поражение. У меня больше нет вил терпеть все это. … Пускай разбирается Москва.
– Владимир Николаевич, а как организовалась эта банда? Что их объединило, кто другие участники?
– Я вам скажу, как я думаю. Я не знаю, как она организовалась. Это все пацаны, которые пострадали от рук милиции. Они все пострадавшие, и мой сын в том числе. Кто их организовал, я не знаю. Я думаю, что приказ стрелять на поражение и дан для того, чтобы мы не узнали, кто их организовал. Вот в чем вопрос. Но виновность любого преступника должен доказать суд. Давайте судить их. Если он виноватый – так пускай сидит. А не так чтобы уничтожить и концы в воду…
– А они пострадали от милиционеров какого-то одного местного отделения?
– Конечно, Кировского отделения РУВД.
– А вам знакома фамилия Муромцев, имя которого сейчас везде мелькает, и от имени которого пришло письмо?
– Нет, я его не знаю. Я видел его только в ориентировке. С отцом Сухорада я учился в школе, отца Ковтуна я тоже прекрасно знал, царствие ему небесное, поневоле вспомнишь. Кирилова, мальчишку который сейчас сидит в камере (его задержали, и что с ним делают я не знаю), прекрасно знал. Не пьющий, не курящий, ничего. Но он тоже был пострадавшим от рук милиции. Его избивали. Мой сын тоже был избит сотрудниками милиции, и когда я приехал, было уже поздно, мой сын ушел в эту группировку.
– А как это получилось, его за что-то задержали?
– Его пригласили на беседу в отделение по поводу кражи у моего товарища, бывшего родственника, Козенук Николая Яковлевича. Он написал заявление о том, что якобы кто-то подошел к нему и сказал, что видел на этой краже моего сына. Его взяли сотрудники милиции на беседу и там избили, напугали, что посадят в газовую камеру в противогазе, и “ты нам расскажешь все”. И после этого мой сын все…
– И вы после этого сына не видели, он пропал?
– Почему? Я видел после этого сына. Я его спросил сынок, почему ты скрывался? Он говорил – папа, я боялся. Я ему говорил – почему, сейчас следы побоев все сошли, до этого можно было обратиться в прокуратуру… Он говорит – “Бесполезно обращаться в прокуратуру, потому что когда меня били, и зашел какой-то офицер милиции и говорит: “Вы чего, ребята, делаете? И так вот жалобами прокуратуру закидали про истязания в милиции!”. А ему ответил Безугленко и Скиба. Говорят, чего ты переживаешь, у нас с прокуратурой все схвачено, пускай жалуется, и дальше эти жалобы никуда не уйдут”. У нас народ затерроризированн сотрудниками милиции!
– И после этого он ушел уже из дома?
– Он остался дома, и я уехал на саммит работать, опять во Владивосток. Мне звонят сотрудники милиции, и говорят “ваш сын попал в нехорошую компанию, он как бы замешен в этом деле”…
– В прессе пишут о возможности некоего передела сфер влияния и называют организатором группы этого Муромцева, который якобы собрал молодежь, и на самом деле цель – не бороться с милицией, а лесной бизнес и еще какие-то версии…
– Это все гон. Никто не переделит сферы влияния лесного бизнеса. Я вам все объясню, кто тут заправляет лесным бизнесом, и кто его крышует. Кто занимается наркобизнесом, и кто его крышует. И там замешаны сотрудники милиции.
Что это за бред? И дети знают, как все это выглядит, и знают, как старики, то есть мы, родители, уродуемся чтобы заработать копеечку, чтобы у нас ребенок жил не хуже других. А я что, дурак, поехал на этот саммит на китайском самосвале жизнь свою гробить, когда вот они что вытворяют. Бедному крестьянину щепочку негде взять, чтоб печку протопить, а они машинами сопровождают лес деловой на экспорт.
– Сотрудники милиции в том числе?
– Конечно.
– А еще одна такая версия есть – национализм, что ребят организовал какой-то националист…
– Это я не отрицаю. И я, конечно, не могу сказать, потому что мне надо бы с ними пообщаться, чтобы они сами сказали. Я искал своего сына и ездил и по тайге, и по поселкам. Тут в кировском районе все объехал, что можно было. Разговаривал с людьми, с мальчишками, со взрослыми. И национализм тут присутствует. В каком смысле я вам объясню. То, что наше руководство продает все всяким армянам, не знаю кому еще, чеченам. Русскому Ивану ничего тут не светит. Русские просят уже – дайте нам клуб, мы из него что-нибудь сделаем, какое-нибудь заведение. Армянин подошел, деньги заплатил, и ему отдали. Как это понимать? Весь район об этом знает, но все молчат. Потому что боятся. Сотрудники милиции, нашего кировского отделения запугали население. Но меня-то не напугать. Мне уже терять нечего.
Меня с московской радиостанции спросили “ваши действия, если ваш сын погибнет”? Я сказал, что я не знаю. Сын у меня остался один-единственный. У меня один сын погиб в застенках этой милиции, сейчас второго уничтожат. Что я должен делать? Вот вы мне скажите, пожалуйста, вы, как отец, что бы вы делали? Дайте мне возможность спасти сына, дайте побеседовать. Если он не сдастся, тогда у меня никаких претензий к власти не будет. Но если его тупо уничтожат, я тогда не знаю. Или у меня крыша съедет, или я сам возьмусь за ствол. А стволов у нас в тайге хватает, слава богу. Вся надежда на президента, на разум нашего генералитета, который находится во Владивостоке, что они отменят этот дебильный приказ, и дадут возможность нам, родителям, пообщаться с детьми. Пускай блокируют, и не выпускают. Но если нет – то и у нас никаких претензий не будет, но надо узнать из-за чего это все началось, и вину должен установить суд, а не выстрел автоматный.
