Хочется заступиться за Путина. “Путин – тролль, тролль”, – утверждают буквально все, комментируя назначение начальника цеха из Нижнего Тагила полпредом по УрФО. Кто с ненавистью пишет, а кто и не без восторга, но, кажется, на этот счет в обществе консенсус.
И зря. Это ведь серьезный, важный жест. По-настоящему политический жест. И люди оппозиционных взглядов, которые думают, что Путин таким образом как-то на их взгляды реагирует, сильно ошибаются.
Что мы наблюдаем не первый месяц в столице, да и вообще в отечестве? Наблюдаем мы заявку – и довольно массовую – на расширение политического класса. Попытку совместить декларации (ведь если, например, Конституцию почитать, то выяснится, что мы живем в демократической стране) с реальностью, превратить внутреннюю политику страны из технократической игры для избранных в общественное дело. Собственно, к этому и сводятся содержательные требования, так или иначе озвученные в ходе российских протестов. Все остальное – на уровне эстетики, “нравится – не нравится”. Путин не нравится, по газонам ходить нравится.
Ну, что есть, то есть.
Назначением Холманских (вернее сказать, в том числе и назначением Холманских) Путин на этот запрос отвечает. Опять же, не очень подходящее слово. Со времен еще знаменитого митинга в Лужниках, где будущий президент читал Лермонтова свезенным со всей страны подневольным бюджетникам, Путин показывает, что замечать этот запрос не намерен. В его мире нет этих самых “недовольных горожан”. Вообще нет. Есть какие-то хулиганы, которые способны вытоптать газон или даже подраться с милицией, и единственный способ общения с властью, на который они могут в принципе рассчитывать, осуществляется и будет осуществляться посредством резиновых дубинок.
Ну, а как еще с хулиганьем прикажете?
В этом есть понятная логика: претензия на роль в политике – существенное нарушение установившегося порядка.
И Путин, соответственно, ни с кем не шутит. Он ведет – поверх голов разросшегося политического класса – беседу с той гипотетической Россией, лидером которой и, больше того, частью которой он себя ощущает. С миром простых работяг, мужиков, крепких, суровых, для которых важно, чтобы перемен не было, потому что любые перемены – всегда к худшему. Он говорит им: наш негласный договор в силе. Я буду управлять вами по-прежнему, и вы не провалитесь в бездну очередного какого-нибудь кризиса. Вы же видите по телевизору, как страшно живется людям в Европе. Вы же помните, как вам жилось до меня. Ну, или, опять же, по телевизору видите. Всего этого у нас не будет. А взамен вы никогда не будете пытаться помешать вами управлять, потому что помочь все равно не сможете.
И назначение Холманских – именно в этой логике, поскольку должность полпреда довольно бессмысленная и безвредная. А звучит красиво. “Полномочный представитель президента РФ”. Еще одна декорация внутри декоративно-прикладной политической системы, которая – с постановочным парламентом, постановочными партиями, постановочным премьером – только для того и нужна, чтобы сохранять максимальную непрозрачность механизмов принятия решений.
В таком подходе, к сожалению, зарыто две серьезных беды. Во-первых (именно во-первых), давно никто не проверял, существует ли на самом деле та Россия, с которой Путин изволит беседовать. Есть ли этот дивный мир суровых работяг, готовых до последнего, хоть на танке, идти за своим героем, который берет на себя тяжкий груз, избавляя их от необходимости участвовать в политике? Что там на самом деле скрывается за очередным набором декораций, за митингами, демонстрирующими всенародную любовь, за спиной простого заводского парня, который тарабанит в камеру сочиненный пиарщиками, из Москвы специально вывезенными, текст – и превращается в высокопоставленного госчиновника? Кажется, эта картина сильно упрощает реальность.
И во-вторых, демонстративное игнорирование запроса активной части общества на участие в политике даже в короткой перспективе не приведет к особенно приятным последствиям. Собственно, это ведь плод все той же тяги к упрощению картины мира: монолитная Россия, готовая на все ради сохранения возведенной в культ стабильности, с одной стороны, и шайка горластых хулиганов, подпитываемая то ли американским Госдепом, то ли шведской разведкой, с другой. Не так даже опасна принципиальная, сохраняемая, оберегаемая закрытость системы принятия политических решений, как то, что решения эти по-прежнему будут приниматься, исходя из очень несложного и не очень адекватного взгляда на устройство страны.
А вот о чем не стоит переживать – так это о мнимой некомпетентности нового полпреда. Человек, между прочим, работал начальником цеха на большом предприятии и наверняка имеет достаточный управленческий опыт, чтобы занимать почти фиктивную должность. В конце концов, и в старом, и в новом правительстве министром обороны был и остается специалист с богатым опытом торговли табуретками. Министром культуры назначают ученого, имеющего опыт, мягко говоря, рерайта чужих диссертаций. В Думе заседает депутат с опытом организации постановочных фотосессий на фоне пожаров. Очень непростой регион возглавляет академик, у которого до старта политической карьеры был, разве что, опыт партизанских боев с федеральными силами. Успешно возглавляет, кстати. И список этот можно продолжать довольно долго.
И вот они все справляются. А Холманских непременно подкачает, значит. Откуда это непомерное презрение к рабочему человеку, друзья мои?
Иван ДАВЫДОВ, lenta.ru, фото kremlin.ru
