Данные о появлении в Финском заливе зон загрязнения цезием-137 были опубликованы в государственном докладе Министерства природных ресурсов и экологии РФ «О состоянии и об охране окружающей среды РФ в 2008 году». Со времени публикации документа прошло два года. Ни местные муниципальные, ни региональные, ни федеральные власти никак на этот факт не отреагировали.
Цезий-137 – радионуклид техногенной природы образуется при делении ядер в ядерных реакторах и ядерном оружии. В окружающую среду попадает в основном в результате ядерных испытаний и аварий на предприятиях атомной энергетики. Откуда появился цезий-137 в Финском заливе, в местах, где его прежде не наблюдали?
Кто сказал “цезий”?
Найти структуру, проводившую замеры в Финском заливе и предоставившую данные для госдоклада Министерства природных ресурсов, оказалось непросто – МПР на запросы не реагировало. Федеральная служба по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды оказалась непричастной к делу: “Наблюдательная сеть Росгидромета не проводит регулярных измерений содержания радиоактивных веществ в морских донных отложениях”.
В итоге все-таки выяснилось, что информация о цезиевом загрязнении в Министерство поступила от Росводресурсов. А в Росводресурсы ее направило Невско-Ладожское бассейно-водное Управление по СПб и Ленобласти. А управлению ее предоставило ФГУНПП по морским геологоразведочным работам “Севморгео”.
Главный научный сотрудник Центра мониторинга геологической среды шельфа “Севморгео”, доктор геолого-минералогических наук Александр Рыбалко – непосредственный участник экспедиций, в которых начиная с 1999 года проводились замеры радиационного фона иловых отложений дна Финского залива. Исследованием экологической ситуации на шельфах северных и Балтийского морей Рыбалко занимается уже больше четверти века.
Основная версия появления цезия на дне Финского залива – выпадение радиоактивных осадков после аварии в Чернобыле в 1986 году.
– Чернобыльский след в донных отложениях постепенно “тонет”, – поясняет Александр Рыбалко. – Если в 1986 году он находился на поверхности донных илов, то сегодня погрузился на глубину от 10 до 20 и более сантиметров. В последние год-два он потерял четкие очертания. Однако на ряде наших постов в Финском заливе мы регистрируем радионуклиды цезия на поверхности грунтов. Вот почему мы говорим о существующих в настоящее время дополнительных источниках поступления радионуклида цезия-137.
По мнению Рыбалко, новые поступления происходят из-за дальнейшего вымывания чернобыльского следа из болот Ленинградской области. Вместе с болотной водой, через ручьи и реки цезий попадает в Финский залив.
Но это лишь часть правды, уверен Рыбалко: “Скорее всего, имеются и другие источники. Например, засекреченный в советские времена завод в эстонском городе Силламяэ, на котором в течение многих десятилетий производились радиоактивные материалы. В каком состоянии предприятие находится сегодня – тайна, покрытая мраком. Иначе откуда взяться активности в Нарвском заливе?”
– Практически ежегодно мы обращались в МПР РФ с заявлениями о необходимости проведения совместных исследований с финскими и эстонскими специалистами, – рассказывает Рыбалко. – На протяжении 90-х годов мы проводили совместные экспедиции. Последние 10 лет такие совместные исследования не проводились.
Эстонские тайны
Силламяэ расположен примерно в 20 километрах от границы. В здании бывшего секретного завода п/я Р-6685 располагается несколько предприятий, в том числе Ökosil Ltd, отвечающее за экологический мониторинг в Силламяэ и за его пределами. Именно здесь сразу после войны и вплоть до 1990 года из местных диктионемовых сланцев, а затем сырья, поставляемого из Восточной и Центральной Европы, получали закись-окись урана. Главная экологическая проблема секретного завода – урановое озеро, гигантское шламохранилище с воронкой внутри, находящееся непосредственно на берегу Балтийского моря. Эстонцы подсчитали, что в 12 миллионах тонн “хвостов” содержится 1700 тонн чистого урана, 750 тонн тория, 7 кг радия.
– Хвостохранилище загрязняло окружающую среду ураном, торием, азотными соединениями, – рассказывает технический директор Ökosil Ltd Владимир Носов. – Эти вещества попадали в море, разносились ветром.
Но сегодня, по словам Носова, все это в прошлом – на деньги ЕС токсичные отвалы обвалованы глиной и засыпаны миллионами тонн грунта. На месте урановой воронки –зеленый холм. Работы были закончены в 2008 году, ЕС проект обошелся в 20 миллионов евро.
По словам Владимира Носова, никакого цезия в Силламяэ никогда не было.
– Всю свою историю завод работал с природными радиоактивными материалами, – поясняет Носов. – Цезий – радионуклид, появляющийся в процессе ядерной реакции, в ядерной установке. Такой на заводе никогда не было.
– Откуда тогда в Нарвском заливе повышенные концентрации цезия?
– На побережье Балтики много АЭС – Ленинградская, финская в Ловизе, атомные станции в Швеции, Германии, опять же чернобыльский след… Надо брать в расчет и научно-исследовательские ядерные реакторы, ядерные учетные центры водосборного бассейна Балтики. Но чтобы сделать выводы, требуются научные исследования.
Что такое тысяча Беккерелей?
Может быть, нас не должна беспокоить радиация на морском дне? Что такое 1000 Беккерелей на килограмм – много, мало?
В соответствии с действующими в России “Гигиеническими требованиями к качеству и безопасности продовольственного сырья и пищевых продуктов”, содержание цезия-137 в молоке не должно превышать 100 Бк/кг, в питьевой воде – 2 Бк/кг, в рыбе и рыбопродуктах – 150 Бк/кг, мясе – 220 Бк/кг, яйцах – 6 Бк/кг.
– На донные морские отложения таких нормативов не существует, – говорит Александр Рыбалко. – Потому что находятся они на глубине, человек непосредственно с ними не контактирует. И хотя в Баренцевом море фон уже в 150 Бк/кг воспринимается как ЧП, 1000 Бк/кг – не тот случай, когда можно говорить о реальной угрозе для местных жителей.
Тем не менее, следует признать: природный уровень на ряде участков Финского залива нарушен. И радионуклиды все же могут попасть в человека по пищевым цепочкам. Не случайно финны и норвежцы ввели уровни загрязнения для донных осадков – даже низкое содержание радионуклидов у некоторых людей способно вызывать заболевания.
Специалисты говорят, что оценивать фактор цезиевого воздействия надо не только по мощности фона, но и по площади донного загрязнения. Одно дело, если “фонят” несколько десятков квадратных метров морского дна, другое – если речь идет о километрах.
Директора ФГУНПП “Севморгео” М. Ю. Шкатов сообщил: “Площади загрязнения донных отложений переформировываются ежегодно в результате выноса зараженных почв суши со стоками рек, впадающих в Финский залив, и ориентировочно составляют 8 – 10% от площади залива”.
Площадь Финского залива составляет почти 30 тыс.кв. км, 10% – это 3 тысячи кв. километров.
Пищевые цепочки
Финский залив – водоем рыбопромыслового значения. По данным Комитета по агропромышленному и рыбохозяйственному комплексу правительства Ленобласти, в акватории залива насчитывается “41 рыбопромысловый участок, 28 из которых примыкают к границам Выборгского района, 3 – Ломоносовского и 10 – Кингисеппского района”. (То есть к постам, на которых в соответствии с госдокладом зафиксированы превышения по цезию.) В 2011 году в заливе должно быть выловлено около 8 тысяч тонн кильки, около 5 тысяч тонн салаки, 15 тонн судака. За счет длительного периода полураспада цезий-137 способен накапливаться в растениях, организме животных и рыб.
Рыба питается бентосом – обитателями морского дна и придонных слоев, планктоном и водорослями. Предельно допустимые концентрации для водорослей по цезию-137 составляют 500 Бк/кг. При загрязненности дна в 1000 Бк/кг теоретически активность на водорослях может превысить допустимую дозу.
Правда, выловленная рыба перед реализацией должна проверяться контролирующими структурами. Но не каждый же экземпляр кильки или салаки ощупывается дозиметром!
Если по пищевой цепочке цезий попадет в организм человека, он аккумулируется в мышцах, органах, нервных клетках. Период полураспада цезия-137 составляет 30 лет, т.е. облучение человека продолжается в течение всей жизни, если не учитывать биологическое выведение цезия из организма.
Цезиевая аномалия
Странно, что о такой потенциально опасной ситуации не трубят во все трубы и не бьют в колокола федеральные и местные ведомства. Может, они знают, что опасность преувеличена?
Как мы выяснили, данные “Севморгео” о цезиевом загрязнении не совпадают с точкой зрения другого контролера, проводящего радиационный мониторинг Финского залива в рамках Межправительственного соглашения стран – участниц Хельсинкской конвенции по Балтийскому морю (HELKOM). Этот контролер – ФГУП НПО “Радиевый институт им. В. Г. Хлопина”.
– Копорская губа – абсолютно чиста, – заявил Владимир Степанов, заведующий отделом радиоэкологических и аналитических исследований Радиевого института. – На ее дне единицы Беккерелей на килограмм.
– Но в госдокладе МПР говорится о тысяче Беккерелей.
– В России на международном уровне аттестована лишь одна лаборатория – Радиевого института. Она одна участвует в международных интерколибрациях оборудования. В стране нет другой лаборатории, которая бы выдавала более точные данные. Мы не верим ни данным Росгидромета, ни МПР, ни Минобороны. К сожалению, МПР не консультируется с нами, не желает иметь дело со специалистами.
Радиевый институт является структурой Госкорпорации “Росатом”. К государственной системе мониторинга он не имеет никакого отношения. Его ведомственная лаборатория действительно оснащена самой современной аппаратурой. Институт имеет и собственное судно для проведения мониторинга – предмет зависти госконтролеров всех структур. Возможно, заявление представителя Радиевого института – свидетельство конфликта между государственной и ведомственной системами мониторинга.
– Андрей Владимирович, так все-таки активность в тысячу Беккерелей в Финском заливе имеется? И откуда она берется?
– В целом у “Севморгео” цифры, близкие к нашим, – резюмирует Степанов. – А основной источник известен: чернобыльский след.
– Непонятно, почему активность цезия-137 в отложениях на дне Финского залива, исходя из многочисленных исследований, с 1986 года практически не меняется, а в районе Копорской губы даже возрастает? – говорит эксперт по атомным проектам Экологического правозащитного центра “Беллона” Алексей Щукин. – Тем самым нарушаются законы физики. Ведь за 25 лет, прошедших после аварии на ЧАЭС, активность пятен чернобыльского следа должна была уменьшиться почти в 2 раза (период полураспада цезия-137, как уже говорилось, составляет 30 лет). Далее за счет миграции, а цезий довольно “ползучий” элемент, наносу ила и песка, активность в отложениях должна была снизиться еще больше. Может быть, это не только чернобыльский след? Например, неясно, почему, чем ближе к Сосновому Бору, тем больше пятен радиации и уровень радиоактивного загрязнения выше? …
Выяснять некому
Так существуют или нет в настоящее время иные источники поступления цезия кроме чернобыльского следа? Ответ на этот вопрос хотелось бы получить от государственного органа надзора, подведомственного Министерству природных ресурсов. Однако ему, скорее всего, ответить нечего. Поэтому он и молчит.
Модернизация органов природоохраны и государственного надзора, произошедшая в России за последние 10 лет, напоминает погром. Сокращение финансирования, уменьшение численности природоохранных инспекторов, утрата оборудования и полномочий – об этом давно известно специалистам.
– В 90-е все природоохранные органы – областные, краевые, республиканские – имели свою измерительную аппаратуру эколого-аналитического контроля, приборы, штат специалистов, – говорит экс-министр экологии РФ, директор Института водных проблем РАН, член-корреспондент РАН Виктор Данилов-Данильян. – Структуры Минприроды, а с 1996-го – Госкомэкологии, не подчинялись ни местным органам власти, ни администрации субъектов Федерации, то есть были независимы. Но в 2000 году природоохранное ведомство как самостоятельная единица было ликвидировано, а с ним фактически и его территориальные подразделения. И в частности, они были освобождены от функции выявления источников загрязнения. Госконтролеры сегодня лишь фиксируют загрязнения, на этом ставится точка.
Цитата
“…Зафиксировано сохранение зон устойчивого накопления радионуклидов в Финском заливе. Это говорит о существующих в настоящее время источниках поступления Cs137. Высокие радиоактивности (более 1000 Бк/кг) были зафиксированы на станциях в Выборгском, Копорском и Нарвском заливах. Впервые за несколько лет наблюдений высокий уровень активности радионуклида цезия был зафиксирован в Лужском заливе. По направлению к Санкт-Петербургу уровень активности снижается и в донных осадках Шепелевского плеса не превышает 500 Бк/кг”.
Из Государственного доклада МПР РФ “О состоянии и об охране окружающей среды РФ в 2008 году”
