С несчастной Торопецкой иконой пока все очень плохо. По-прежнему муссируется вопрос ее возвращения не в фонды Русского музея, а в церковь города Торопца.
Вначале восстановлю хронологию.
Первый раз о передаче иконы Богоматери Одигитрии (Богородицы Торопецкой), , в Корсунско-Богородицкий собор в г. Торопце Тверской области – вместо возврата в Русский музей – директор ГРМ Владимир Гусев публично заявил 5 октября 2017 г. Это было собрание, созванное в связи с уже разгоревшимся скандалом по поводу иконы XII в. «Ангел Златые Власы», которую бенефициар прежнего изъятия, некий бизнесмен Шмаков, также задумал отправить на гастроли – сперва в Михайловский замок, потом, возможно, куда-то еще. И так как от этого Шмакова ожидать можно чего угодно, сотрудники музея не просто заволновались, а пришли в негодование в диапазоне от имплицитного нервно-тихого до эксплицитного бурного.
24 ноября 2017 г. на сайте журнала «Город 812» появилась статья (https://gorod-812.ru/uehala-no-obeshhala-vernutsya-ili-kto-pohitil-odigitriyu/ 24.10.2017), посвященная этой иконе. Устами ведущего научного сотрудника ГРМ Ирины Шалиной было высказано недоумение высказыванием и позицией Гусева, а также было давно исчерпывающее объяснение: предметом культа эта икона была в прошлом, теперь это музейный предмет, по-прежнему входящий в состав Музейного фонда РФ.
Кстати, исключению из Музейного фонда РФ музейные предметы, согласно абзацу 1 ст. 9 Федерального закона от 26.05.1996 № 54-ФЗ «О Музейном фонде в РФ и музейном деле в РФ», не подлежат кроме «случаев утраты, разрушения, а также отсутствия историко-культурной, художественной, научной и иной их ценности, установленного экспертизой, проведенной в отношении этих музейных предметов и музейных коллекций, наличия судебного решения, вступившего в законную силу».
В той же статье приведен мой ответ на сакраментальный вопрос: что делать? Подать исковое заявление в суд на Министерство культуры как на надлежащего ответчика, ответил я. Другого пути нет.
На этот материал последовала довольно быстрая реакция: на сайте информационного агентства «Интерфакс» 27 ноября 2017 г. в 11.03 появился материал под названием: «Директор Русского музея не против передачи Торопецкой иконы в собор, где она находилась до революции» (http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=68689).
Приведены такие цитаты из высказываний Гусева:
«В принципе, я готов обсудить и убеждать наших хранителей, что икона может вернуться на длительное хранение в тот собор (Торопецкий собор Корсунской Божией Матери – ИФ), в котором она исторически находилась, но была после революции изъята. Поэтому я не исключаю эту возможность, но реставраторы должны ее посмотреть».
Далее Гусев добавил, что вопрос о возвращении Торопецкой иконы в коллекцию музея был поставлен в связи со всплеском интереса к иконе «Ангел Златые власы». И также напомнил, что «история Торопецкой иконы связана с теми же людьми, которые в свое время нарушили обязательства по ее возвращению, и мы поставили вопрос, чтобы икону вернули в коллекцию Русского музея. Насколько мы знаем, ее опять выносили просто на улицу, во всяком случае, были такие публикации. Так что будем продолжать диалог. Я был бы не против такого решения, но надо убедиться, что с иконой все в порядке».
Вот в связи с этим уже вторым призывом Гусева вернуть икону Богоматери Одигитрии в г. Торопец я и хочу высказать несколько соображений.
Первое. Гусев сказал неправду, заявив, что вопрос о возвращении Торопецкой иконы в коллекцию ГРМ был поставлен в связи со всплеском интереса к иконе «Ангел Златые власы». Например, 14 ноября 2011 г. коллектив работников культуры и искусства (19 человек) направил заявление в Генеральную прокуратуру РФ, потребовав мер прокурорского реагирования для возвращение музейного предмета – иконы Богоматери Одигитрии в Русский музей. Генпрокуратура спихнуло заявление в Минкультуры – вместо того, чтобы принять меры, Минкультуры прислало отписку от 20.01.2012, после 24 мая 2012 в Генпрокуратуру было направлено еще одно заявление за теми же 19-ю подписями. Так что вопрос о возвращении отжатой Шмаковым иконы был на самом деле поставлен неравнодушными людьми, проявляющими подлинную заботу о сохранении культурного наследия, еще 6 лет назад.
В то время как сам Гусев тогда как раз принял непосредственное участие в избавлении ГРМ от иконы Богоматери Одигитрии, от которой он желает избавиться и сейчас.
Второе. Гусев, я думаю, проговорился 5 октября 2017 г. на заседании в ГРМ, посвященном ситуации вокруг «Ангела», когда неожиданно заявил о передаче Богоматери Одигитрии в собор в г. Торопец. Потому что план, созревший у очень влиятельных московских персон, которые стоят за бизнесменом Шмаковым и для которых он всего лишь рабочий инструмент, на самом деле заключался в двух мероприятиях: Богоматерь Одигитрию забрать из элитного коттеджного поселка в Истринском районе и перебросить в Торопец, в Корсунско-Богородицкий собор, а «Ангела Златые Власы» методом последовательных приближений вытянуть из Русского музея и передать Шмакову и его фонду. Суета Мединского и его заместителей выдает локацию этих влиятельных персон: они явно имеют влияние, скорее всего, неформальное, на председателя правительства, а может быть, действуют и в обход него, им лишь прикрываясь. Скорее всего, это должно быть ближайшее окружение Д. Медведева, возможно, то же самое, которое пыталось протолкнуть в фонд ГРМ «живопись» великого русского художника Е. Васильевой.
Третье. Что касается руководства ГРМ, то они надеются передачей одной-двух икон сохранить за собой свои денежные должности, интерпретируя свое содействие в отжатии икон этим влиятельным московским персонам как неизбежные ритуальные жертвы, которые время от времени надо приносить Дракону, чтобы откупиться. При этом они так еще и не поняли, что иконы, отреставрированные и хранящиеся в ГРМ, – это не предметы культа, а музейные предметы в ипостаси произведений древнерусской живописи. Фильм А.Тарковского «Андрей Рублев» очень точно показал эту живопись в процессе создания. Рублев в фильме – не иконописец, а именно художник.
Четвертое. И, наконец, чисто юридические вопросы. Точнее, юридические ответы на вопрос: позволяет ли существующее законодательство Министерству культуры передать музейный предмет – икону – в Корсунско-Богородицкий собор в Торопце? Если законы исполнять и к нормативно-правовым актам относиться серьезно, а не так, как принято по нынешним понятием, то ответ однозначный: нет, не позволяет. Не позволяет бессрочно, т.е. навсегда ввиду ст. 7 Федерального закона от 26.05.1996 № 54-ФЗ «О Музейном фонде в РФ и музейном деле в РФ», но не позволяет и на срок более 2 – 3 дней при самых благоприятных обстоятельствах, о которы будет сказано дальше.
Отрицательный ответ вытекает из подписанного 10 августа 2017 г. постановления правительства РФ № 960 «Об утверждении Положения о передаче музейных предметов и музейных коллекций, включенных в состав государственной части Музейного фонда РФ и находящихся в государственной собственности, в безвозмездное пользование государственным и муниципальным музеям и другим организациям».
Посмотрим на некоторые пункты этого Положения применительно к конкретному случаю: теоретически возможной передаче некой иконы, числящейся в Музейном фонде РФ, в собор Торопца.
Прежде всего, согласно этому документу, разрешения Русского музея вообще не требуется, это решает Министерство культуры, оно же заключает договор с новым пользователем. Поэтому совсем непонятно, почему под клиентом вдруг так засуетился Гусев. Министерство хочет – может забрать, это его прерогатива.
Согласно п. 4 Положения, «музеи или другие организации, заинтересованные в получении в безвозмездное пользование музейных предметов и музейных коллекций, находящихся в федеральной собственности, направляют в Министерство культуры РФ следующие документы: а) обращение, в котором указываются цель использования музейных предметов и музейных коллекций и информация о площадях, занимаемых музеем или другой организацией, в том числе фондохранилищ…»
Иными словами, все начинается с обращения – в данном случае Корсунско-Богородицкого собора – в Минкультуры, в котором указывается цель использования.
30 ноября 2017 г. я отправил в этот собор (по адресу, указанному на их сайте) запрос: обращались ли в Минкультуры и какую цель указали? Ответа не последовало, возможно, собор даже не знает об этом проекте.
Что же касается цели, то понятно какой она может быть в соборе – использование музейного предмета как предмета культа. Что же еще? Собор – не музей, не просветительское учреждение, не научное…
Далее в п. 4 есть еще семь подпунктов, последний (подпункт «з») говорит об обязанности представить «документ, подтверждающий наличие в штатном расписании музея или другой организации должностей, обеспечивающих учетно-хранительскую деятельность музея или другой организации».
Понятно, что применительно к собору в Торопце это даже смешно обсуждать. В организации должен быть хранитель музейных предметов – не оборудование (кассета, капсула), а человек-хранитель. Почему-то мне кажется, что в штатном расписании собора Торопца такой должности нет. Если речь идет о предоставлении музейного предмета на 2 – 3 дня, хранитель из музея-донора еще может побыть рядом с иконой. Так, кстати, происходит в Москве, когда из Третьяковской галереи накануне 1 сентября выдают в Донской монастырь на два или три дня Донскую икону Божьей Матери, написанную, как считается, Феофаном Греком в XIV веке. И в монастыре хранители из ГТГ неотлучно находятся рядом с этим музейным предметом. Но если речь идет о передаче на недели, месяцы, пребывание квалифицированных хранителей рядом становится невозможным. А помимо всего прочего неужно заказывать специальный автомобиль, охрану для перевозки, при проезде в Москве организуется «зеленая волна»… Все это стоит больших денег.
Можно предположить, что подпункт «з» и появился в Положении именно с учетом опыта перемещения иконы в Донской монастырь, но на короткий срок и участием хранителей из музея. Надо лишь напомнить, что Богоматерь Торопецкая тоже датирована XIV веком, и нынешнее ее состояние после 6-летней бесконтрольной эксплуатации в деревенской церкви вообще неизвестно.
И, наконец, последнее – основания для отказа:
а) непредставление документов, предусмотренных пунктом 4 настоящего Положения (кстати, список документов весьма сложный, вряд ли собор в провинциальном городке с 12-тысячным населением все эти требования в состоянии выполнить);
б) отсутствие в уставе музея целей, предусмотренных частью 1 статьи 27 Федерального закона «О Музейном фонде РФ и музеях в РФ»;
в) отсутствие у музея или другой организации условий для хранения музейных предметов и музейных коллекций.
С учетом подпункта «з» пункта 4 ни одна церковь или собор, особенно в провинции, необходимых условий для самостоятельного хранения не имеют. «Гастроли» Донской иконы Божьей Матери не в счет: они как раз показывают, что такую спецоперацию можно осуществлять только раз в году и только внутри Москвы. А передача икон из ГРМ Шмакову или в собор Торопца – это просто дикость, варварство и беззаконие.
Михаил Золотоносов
