В “Движении вверх” есть фокус и нет сердца. Идет спекуляция на тему патриотизма и при этом с невероятной яростью обгаживается Советский Союз. Это на редкость антисоветский фильм.
Кто-то каждый год 31 декабря ходит в баню, а я 1 января посмотрел фильм «Движение вверх» – в переполненном зале кинотеатра города Выборга (я там на даче встречал Новый год). И я не жалею, что мы совершили этот коллективный просмотр, потому что нам было потом о чем поговорить. Кому-то фильм очень понравился. Кому-то – не очень. Я отношусь к тем, кому не очень понравился. А многое в нем просто не понравилось.
Хотя если русский фильм в прокате творит чудеса и утирает нос «Викингу» Первого канала – это хорошо. И не страшно, что русский баскетбольный медведь оттер английского медвежонка Паддингтона от прокатной кормушки, – так и надо поступать с английскими медведями.
Это из хорошего. Что мне не понравилось: то, что этот фильм сделан с очень холодным носом. Очень технически. Это как технический оргазм. Это как стриптиз вместо любви. А потом говорят – это была любовь. Так это не любовь была, а стриптизерка, которая знала, как правильно поднять ногу и оттопырить зад.
Мне не понравилось, что создатели фильма, не стесняясь, взяли лекала «Легенды 17» и сделали то же самое, старясь, конечно, учесть ошибки, которые там были. Не все учли: я считаю, что и там и здесь была слабая сценарная работа, потому что и там и здесь очень много штампов.
Мне не понравилось, что идет спекуляция на тему патриотизма и при этом с невероятной яростью обгаживается Советский Союз. Это на редкость антисоветский фильм, потому что в нем моя страна показана уродиной, где все против наших баскетболистов. Федерация баскетбола состоит из странных людей, которые произносят такой текст: мы решили поменять тренера, потому что так решили там наверху, и это не обсуждается.
Так вы, товарищи создатели, объясните: почему «там наверху» принято такое решение. «Там наверху» хотят, чтобы с советским баскетболом было как можно хуже?
Баскетбольный злодей в исполнении Башарова – это кукольный театр: я просто подлый! Я буду всем делать гадости. И всем буду показывать, какой я негодяй! Я буду запрещать и буду доносить. А когда понадобится закричать «ура», я вместе со всеми закричу «ура».
Я понимаю чувства родственников, возмущенных фильмом, – потому что странные мотивации у персонажей. Создатели уверены, что не могли наши баскетболисты играть за родину, за свои убеждения.
Хотя в 1972 году левых идей никто не стыдился, они были популярны во всем мире. Многие тогда не сомневались, что идет соревнование систем и мировоззрений. И сводить мотивацию исключительно к тому, что вся эта история с матчем со сборной США была нужна только тренеру, потому что у тренера больной ребенок и он собирает деньги, чтобы сделать ему операцию, – мне кажется это оскорбительным и для тренера, и для его родственников, и для всех нас.
Я понимаю, что фильм делается для молодежи и нужна понятная молодежи мотивация. Но не нужно из молодежи делать абсолютных дебилов – со мной смотрел сын, его это тоже покоробило. Сын, кстати, занимался баскетболом, но рано закончил карьеру, потому что получил травму колена. Он вообще скептически к увиденному отнесся, потому что не увидел там реального баскетбола: так не играют в баскетбол сейчас и тем более не играли тогда.
Меня удивили логические ошибки: с одной стороны, по фильму в СССР почти ГУЛАГ, никому нельзя отступить ни вправо ни влево, но когда выясняется, что игроку-грузину надо выдавать сестру замуж и поэтому он уходит из сборной, все тут же легко снимаются с места и едут в Грузию на сборы, чтобы не терять замечательного баскетболиста. Как-то это не монтируется с ГУЛАГом.
И еще один момент, которого я не понял: это не команда, а какой-то сброд. У одного нога болит, другой не сегодня-завтра помрет, третий ничего не видит, потому что он слепой и по звуку мяч ловит (видимо, медкомиссии – это понятие не для советской баскетбольной сборной). А четвертый хочет сбежать на Запад. И вот вся эта шайка инвалидов вдруг легко побеждает американскую сборную.
На самом-то деле сенсация была в том, что советская команда вела на протяжении всего матча. И вела с большим отрывом. Только в самом конце американцы вышли вперед на одно очко. И вот в чем была сенсация – в том, что непобедимая американская сборная, которая с огромным запасом разделывала под орех всех подряд (как сказал один из героев, это все равно что с Мадагаскара с нами приедут в хоккей играть), проигрывала нашим.
Но из фильма я не понял, за счет чего пришла к нам эта победа – за счет таланта тренера или за счет мельдония, которые советские химики разработали? Это никак не объясняется.
А самое главное – я не уверен, что эта история может послужить основой для патриотического фильма. Поскольку она оставляет осадок. Именно из-за того, что случилось в эти три секунды в самом конце матча. Ведь там как было: прозвучала сирена. Американцы праздновали победу. Уже не настраивались на продолжение игры. И тут им говорят: надо еще доиграть три секунды. Тут-то наши и вышли вперед. А американцы отказались признать свое поражение и не взяли свои серебряные медали.
Так что это спорная в драматургическом смысле штука. Если бы поменять местами американцев и наших, мы бы сказали, что американцы украли нашу победу. А тут получается, что это мы украли. Так поступают в кино не совсем хорошие парни.
Понятно, что так все и было на самом деле. Понятно, что создатели не могли переписать финал. Именно поэтому я и считаю, что, может быть, не ту историю взяли для кино. Потому что ты смотришь и думаешь: черт, хорошо бы наши как-то по-другому выиграли. Потому что победа хороша тогда, когда она совершенно бесспорна. А тут ощущение, что монета встала на ребро и потом ее три раза перебрасывали. И в итоге решка нам выпала. Получается, что случай помог нам выиграть. Надо ли делать из этого патриотическое безумие?
Я после посмотрел документальный фильм про эту игру, и там даны интервью с американскими игроками, в которых они рассказывают свою правду. В фильме этого нет совсем. И зря.
Мюнхенская Олимпиада запомнилась не только этой нашей победой, но и захватом спортсменов из Израиля палестинскими террористами. В фильме тоже есть эпизод про это. Но он нужен создателям только для того, чтобы наши функционеры порассуждали о том, что это убийство израильтян – хороший повод, чтобы не играть с американцами финальный матч. Но это мы так скажем, а на самом деле мы откажемся не поэтому, а потому что боимся матч проиграть. Я нигде до этого не встречал информации про такие планы советской делегации. И вообще считаю, что это трусость и подлость – использовать теракт в своих мышиных целях. Но я понимаю: если такое решение было бы принято, а принимать его могли только на высоком уровне, то никто не смог бы его отменить. А в фильме с этим обходятся легко – неожиданно говорят: будем играть!
«Движение вверх» делали люди, которые учились всему хорошему у Голливуда. И вместе со всем хорошим они научились и всему плохому. Голливуд – это всегда математика. Они знают, как делать гэги. Как кому повернуться, куда посмотреть, какую паузу сделать, чтобы вызвать определенную реакцию. А мы всегда были мастера сердца.
В «Движении вверх» очень мало сердца. И очень много холодного бездушного умения вышибить из человека слезу. Вот в этом месте ты должен заплакать. А в этом засмеяться.
Лучшие советские фильмы делались не так. Они делались сердцем, чтобы пробирало и продирало. А это оргазм сваян на логарифмической линейке. Вот с этим я не согласен категорически.
Но когда в нашем кино нет вообще ничего, кроме «Евпатия Коловрата», который абсолютно ужасен, приходится только в пояс кланяться всем, кто к этому кино причастен, начиняя с Никиты Михалкова и заканчивая господином Мединским. Но ведь есть и гамбургский счет!
Штука в том, что чем качественнее выполнена подделка, тем не лучше, а хуже. Если ты совсем папуас, то готов повестись на любую голубую стекляшку. Но здесь нам дают уже не стекляшку, а кристалл Сваровски, выдавая его за алмаз.
Если вы умеете делать Сваровски, значит, вам много дадено. И значит, с вас больший спрос. Вы все грамотно посчитали и спекулируете на дефиците чувств в моей душе. Вы туда залезли холодными пальцами, а мне это неприятно.
Я от многих слышал бешеные восторги по поводу этого фильма. Разговаривал с одной банкиршей, которая взахлеб рассказывала, как ей понравилось. Минуточку, говорю, и начинаю высказывать сомнения. Она смотрит на меня большими глазами и говорит: «Ну да, точно». Чего ж вы ведетесь на этот стриптиз? – спрашиваю. Отвечает: во-первых, все вокруг в восторге, и мне захотелось, чтобы как все. Во-вторых, так давно ничего хорошего не снимали. Я, говорит, что-то такое чувствовала, но старалась не обращать на это внимания, а теперь вы показали, как этот фокус делается. И оказалось, что этот фокус не волшебство. А продавали-то его мне как волшебство.
Андрей Константинов
