9 июля 1906 года. Издан указ о роспуске Первой Государственной Думы. Хотя, в принципе, не случилось ровным счетом ничего особенного. Правительство и Дума не сработались. Настолько, что просто не замечали друг друга. Естественно, так продолжаться не могло. Поэтому верховная власть одновременно распустила парламент и отправила в отставку правительство. Ситуация, нормальная для любой – даже самой демократической – страны.
Сама по себе история I Думы – комична. Но в ней наглядно проявился весь трагизм последнего царствования. Полное непонимания между властью и тем, что тогда называлось обществом. При этом власть бесконечно лавировала, шарахалась из стороны в сторону, делая это на удивление нелепо и бессмысленно.
За неделю до созыва Думы правительство Витте, который, собственно, и придумал всю эту затею с Думой, отправили в отставку. Единственным человеком, который горевал по этому поводу, оказался сам Витте. Кадеты – победители выборов – почти ликовали. Они несколько месяцев нещадно критиковали премьера. В общем-то, непонятно за что. А тут вышло, будто правительство выгнали под давлением крупнейшей парламентской партии. Получается, как в Западной Европе. Получается, все идет по плану.
Кадеты в это время обсуждали животрепещущий вопрос – должны ли депутаты “рассчитывать на революционный или на парламентский образ действий”? Докладчиком выступал Павел Милюков. Сам он депутатом не был. У лидера крупнейшей буржуазной партии не оказалось ценза (избирательное право по городской курии имели те, кто минимум за год до выборов был владельцем городской недвижимости, торгово-промышленных заведений, квартиросъемщиком или служащим. Милюков снимал квартиру меньше года). Партия оформила ему подложный ценз, но махинацию вскрыли. Милюков предложил по вопросу о “революции или конституции” ничего не решать. Все равно, дескать, не договоримся. Разные, дескать, есть мнения. Там видно будет.
Николай II был бы искренне удивлен, если б узнал, что кто-то думает, будто он выгнал Витте из-за недовольства кадетов. Ему такое и в голову не могло прийти. Он в это время обсуждал, оставить ли в Основных законах применительно к нему самому слово “самодержавный”. Далековато от Западной Европы. Далековат от нее был и новый премьер Горемыкин, начинавший чиновничью карьеру еще при Николае I.
На первом же заседании Дума приняла адрес к царю. Заявив, что работать с правительством она не хочет. Работать с верхней палатой – Государственным советом – она тоже не хочет. А хочет сама составить правительство. Депутацию по этому поводу царь не принял. А Горемыкин старческим голосом, еле слышно зачитал правительственную декларацию. Очень простую по содержанию. Забудьте, мол, ребята. Ребята никак не отреагировали и начали заниматься своими делами, о которых им посоветовали забыть.
Казалось бы, на этом – все. Можно распускать. Правительство так и решило.
Но тут в дело неожиданно вмешался дворцовый комендант Дмитрий Трепов. Считавшийся самым реакционным деятелем. Ушедшим в отставку с поста замминистра внутренних дел после Манифеста 17 октября. Ему принадлежала знаменитая фраза, сказанная во время борьбы с забастовщиками и манифестантами: “Холостых залпов не давать. Патронов не жалеть”. Чего-то вдруг заклинило в голове у этого представителя полицейской династии Треповых. Он вдруг стал сторонником парламентаризма. И повел переговоры с Милюковым. Чтобы кадеты сформировали правительство. А заодно – с председателем Думы кадетом Муромцевым. На эту же тему. В итоге Муромцев и Милюков почти разругались, кому это правительство возглавить. А Николай II начал думать, не стоит ли и вправду пойти на уступки.
Тут уж в дело вмешался родной брат Трепова – Владимир. Который начал на каждом углу кричать, что его братец сошел с ума. Тогда в дело вмешался набиравший силу министр внутренних дел Столыпин. Он тоже повел переговоры с Милюковым. Нельзя ли создать коалиционное правительство. Из бюрократов и депутатов.
– Отчего же нельзя, – отвечал Милюков, – можно. Только без вас лично. Это уж непременно.
Столыпин, естественно, к Милюкову интерес потерял. Но переговоры приняли характер эпидемии. Министр переключился на более умеренных общественных деятелей. Те покочевряжились и отказались.
И тут в дело включился Николай II. Еще недавно он советовался с министрами по поводу треповского списка кадетского правительства. Причем несколько цинично советовался с теми министрами, которых в этом списке не было. И вдруг заявил:
– А почему Дума до сих пор не распущена? Сколько можно!
Думу распустили. Тоже несколько цинично. Уже зная о роспуске, Столыпин записался на выступление на понедельник, 10 июня. Успокоенные депутаты отправились отдыхать. А в воскресенье, 9 июля, – указ о роспуске. На входную дверь в Таврический дворец повесили замок и на всякий случай оцепили здание войсками.
Депутаты отправились в Выборг, где приняли знаменитое воззвание с призывом к пассивному сопротивлению: не платить налогов и не поставлять рекрутов.
Самое удивительное в этом, что никто в стране на воззвание не отреагировал. Как и на сам роспуск. Оказалось, что парламент, за который боролись поколения “лучших русских людей”, никого, в сущности, не интересовал. А кадетское правительство будет сформировано в марте 17-го года. Через полтора месяца народ толпами повалит на улицы: “Долой Милюкова!”.
