Первый русский ученый-естествоиспытатель мирового значения, энциклопедист Михайла Васильевич Ломоносов родился в 1711 году. Соответственно в 2011 году ему исполнится 300 лет. Это знаковый персонаж русской культуры, начиная с середины 1860-х годов, «символ русской цивилизационной мощи», как выразился о нем академик Панченко. Еще одно «наше всё». В Петербурге вокруг химической лаборатории Ломоносова – вернее, вокруг места, где она стояла, уже давно идут битвы: то ли лабораторию воссоздать, то ли жилой дом построить.
Почти все, что связано с Ломоносовым, “первое”. И одноэтажное здание химической лаборатории тоже первое – первое здание в России, построенное 260 лет назад специально для научных целей. Цена вопроса – воссоздания лаборатории – в ценах 2009 г. составляет 40 млн руб. Для города Петербурга и Научного центра РАН это в сущности пустяк, надо лишь желание, минимальная любовь к истории отечественной науки, минимум собственного патриотизма, о котором теперь так любят болтать. Но одно дело болтать, а другое – что-то сделать.
И вот грядет 300-летие, но в отношении здания лаборатории опять не делается ничего. Между прочим, научно обоснованный проект воссоздания существует с 1988 г. и не реализуется в силу полного безразличия и глубокого, как выражался тов. Жданов, “наплевизма”.
Ломоносов против Шумахера
Возвратившись из Германии, Ломоносов стал добиваться решения о создании в составе Академии наук научно-исследовательской и учебной химической лаборатории. В архиве РАН хранится дело № 747 “О строении Химической лаборатории”. Дело пухлое, в кожаном переплете, открывается бумагой, написанной рукой Ломоносова: “В Императорскую Академию наук представляет той же Академии Адъюнкт Михайла Ломоносов, а о чем, тому следуют пункты: 1. В прошлом 1742 и 1743 годах в генваре и в майе месяцах подал я в Академию наук представление двоекратно о учреждении Химической лаборатории при оной Академии, однако на те мои представления не учинено никакого решения…”.
Кстати, в деле есть бумага с вопросом какого-то тогдашнего чиновника: “И по оным не учинено для чего?”. Иными словами, почему в ответ на два представления Ломоносова ни фига не сделано?
Отвечал Шумахер, советник канцелярии АН и недруг Ломоносова*: “И по оным двум в канцелярии резолюции не учинено для того, что он тогда был адъюнкт физики, а не химии…” Ну, немец, враг русской науки, окопавшийся в самом ее сердце, что с него возьмешь.
Между прочим, Ломоносов предусмотрел подобные возражения, поэтому писал о синтезе наук: “И не токмо в разных авторах усмотрел, но и собственным искусством удостоверился, что химические эксперименты будут соединены с физическими особливые действия показывают, например, крепкая водка при распущении металлов без воздуха инако действует нежели на воздухе…”
Однако канцелярия стояла на своем – не химик, поэтому Ломоносову пришлось заодно стать профессором химии – защитить диссертацию “О металлическом блеске”. “А как реченной Ломоносов произведен профессором химии, то последнее его послание отослано в конференцию на сообщее рассуждение”.
Наконец, академики поддержали ходатайство Ломоносова, и 1 июля 1746 г. последовал императорский указ о строительстве лаборатории по плану Ломоносова. Потом еще пару лет ничего не строили “за недостатком денежной суммы”, а в октябре 1748 г. лаборатория была построена на участке, прилегающем к дому, где жил Ломоносов. Дом этот (его нынешний адрес: В.О., 2-я линия, 43) Академия наук купила для своих сотрудников, он назывался по имени прежнего владельца – Бонов дом – и располагался на территории, где находился Академический огород (ботанический сад) и некоторое время анатомический театр.
Кстати, подрядчик Михайла Горбунов построил дом за два месяца с небольшими силами артели из 20 человек. 3 августа 1748 г. состоялась закладка здания лаборатории, а уже 6 октября 1748 г. Ломоносов затребовал дрова для просушки здания, в котором печь и очаг уже были сделаны. Между прочим, Горбунов взял подряд на значительно меньшую сумму, чем та, что была прописана в смете, сумел вовремя закончить работы и, вероятно, остался с прибылью. Возможно, понимал, что строит для Ломоносова и что таким образом навсегда останется в истории и он, подрядчик Горбунов. И ведь остался.
Ломоносов проработал в лаборатории около 10 лет, до 1757 г. Здесь ставились химические и физические опыты, отрабатывалась технология производства цветных стекол, смальт, проводились анализы руд, составлялись рецепты красок. Здесь же Ломоносов читал лекции студентам **.
Лаборатория продолжала существовать и после переезда Ломоносова в собственный дом на наб. Мойки, где он построил собственную лабораторию. В академической трудились другие химики. Лаборатория существовала до 1793 года, Академический огород – до 1789-го. В 1793-м участок бывшего “Бонова двора” купил академик Н. Я. Озерецковский, который к 1798 г. возвел к лаборатории две пристройки, каменную и деревянную. А в 1811 – 1812 гг. здание удлинили и надстроили вторым жилым деревянным этажом. Капитальные стены были сохранены, но своды уничтожены, на месте очага появилась лестница на второй этаж. В течение XIX в. здание несколько раз меняло владельцев, последним до октябрьского переворота 1917 г. владельцем участка был Дидерикс, фабрикант музыкальных инструментов.
В советское время дом был жилым. В первую блокадную зиму 1941 – 1942 гг. верхний деревянный этаж разобрали на дрова, а остатки кирпичных стен первого этажа исчезли в 1945 или 1946 гг. Причем стены были разобраны не до фундамента, а только до уровня земли. На это обстоятельство обратил внимание искусствовед А. Н. Петров***, когда осмотрел место, где, как он выяснил, находилась химическая лаборатория. Кирпичная кладка местами даже возвышалась над землей, и Петров поставил вопрос о проведении раскопок и консервации руин. Но ничего сделано не было – на месте бывшего здания с конца 1940-х гг. до конца 1950-х стояли дровяные сараи, а после их ликвидации – спортплощадка. Дом исчез, хотя сохранился фундамент, уходящий на глубину 1,5 метра.
Решение: воссоздать
Дом исчез, но память о нем сохранилась, хотя точное место долгое время оставалось неизвестным. Изучением вместе А. Н. Петровым занялся архитектор Р. И. Каплан-Ингель****. Они установили точное местонахождение лаборатории и выяснили, что в земле сохранился не только фундамент, но и остатки стен. В 1946 г. дирекция Музея Ломоносова ходатайствовала перед президиумом АН СССР о воссоздании лаборатории в качестве музейного мемориального объекта. Каплан-Ингель разработал в 1947 г. проект восстановления здания на основе обнаруженных в архиве АН документов: подлинных чертежей И. Я. Шумахера***** с изображением плана и разреза здания, сметы и контракта с подрядчиком. Тогда же были сделаны макеты здания лаборатории и дворового участка.
Вся эта активность развивалась в связи с 200-летием химической лаборатории и в обстановке благоприятной политической конъюнктуры: именно в это время, в конце 1940-х гг., в СССР шла борьба с “низкопоклонством перед Западом” и утверждение “русских приоритетов” во всех областях науки и техники. Скажем, вместо пионеров воздухоплавания Монгольфье в СССР отыскали мифического “дьяка Крикутного” (результат мистификации автора многих исторических подделок Сулакадзева), велосипед изобрел уральский крестьянин Артамонов, Шпицберген открыли древние новгородцы… Мысль восстановить здание лаборатории, которую Ломоносов построил “в долгой борьбе с немцем Шумахером”, вполне соответствовала идеологическому мейнстриму. Однако практически воплотить идею не удалось.
Только через 36 лет, уже в связи с подготовкой к празднованию 275-летия Ломоносова, президиум АН СССР принял 11 октября 1984 г решение о создании в Ленинграде музейного комплекса и восстановлении на старых фундаментах здания лаборатории. 2 марта 1985 г. вышло постановление Совета министров СССР на эту тему, потом появилось решение исполкома Ленгорсовета о праздновании 275-летия Ломоносова.
Пятым пунктом этого документа Жилуправлению исполкома Василеостровского райсовета было предписано передать помещения дома 43 (литеры А и Б) по 2-й линии на баланс хозуправления ленинградских учреждений АН СССР, согласно шестому пункту Главное архитектурно-планировочное управление должно было отвести участок между д. 50 по 1-й линии и д. 43 по 2-й линии для восоздания химлаборатории, а ГипроНИИ АН СССР до 31 декабря 1985 г. предписывалось изготовить проектно-сметную документацию на строительство. Этим же документом мемориальный участок с фундаментом, до этого принадлежавший Музею М. В. Ломоносова, был передан АН.
Вскоре появилось еще одно решение исполкома Ленгорсовета, в котором была названа более реальная дата разработки проектно-сметной документации – 1 июня 1986 г., а Главному управлению промышленности стройматериалов и деталей было приказано до 1 января 1987 г. обеспечить изготовление и поставку по индивидуальному заказу черепицы 10 000 штук и кирпича старого образца 140 000 штук.
Итогом этих решений исполкома стали два документа: “Отчет” об археологических изысканиях В. А. Коренцвита и проект Ленинградского отделения ГипроНИИ АН СССР, точнее, архитектора Бориса Подольского.
Раскопки проводились в 1987 – 1988 годах. Разведочные шурфы показали, что под слоем асфальта и щебня на глубине 20 см сохранились фундаменты и остатки кирпичных стен высотой около 1 метра. Было выяснено, что местонахождение здания, его ориентация и размеры соответствуют чертежам: длина 6,5 сажен (14,04 м), ширина – 5 сажен (10,8 м). Внутренняя планировка не соответствовала чертежу Шумахера, на плане которого было три помещения: большое квадратной формы с очагом (“лаборатория”) и две смежные с ним “каморки” – в большей из них, “кабинете”, хранились книги, мелкие инструменты, читались лекции, в малой была кладовая. При строительстве кабинет и кладовую поменяли местами, благодаря чему кабинет в южной части здания получил дополнительное окно в сад.
Иными словами, раскопки дали исчерпывающий материал для воссоздания химической лаборатории Ломоносова на основе научных данных.
Провести раскопки и подготовить проект таким образом, чтобы здание было построено к ноябрю 1986 г., не успели – слишком поздно были приняты соответствующие решения. Но в принципе все было готово к тому, чтобы в 1988 – 1989 гг. здание было воссоздано. Но у АН СССР не нашлось ни средств, ни желания претворять решение в жизнь. Началась перестройка, и тут уже было не до Ломоносова.
Кстати, все думали, что о лаборатории Ломоносова забыли, а оказалось, что это не так. 21 июля 1996 г. председатель КГА Олег Харченко приказом № 267 утвердил границы земельного участка площадью 552 кв. метра, закрепив его за управделами Научного центра РАН на условиях краткосрочной аренды на период восстановления лаборатории М. В. Ломоносова.
Альтернатива – знак
В 1999 году возник альтернативный проект – если не восстановление здания химической лаборатории, то создание памятного знака, “мемориальной зоны”. Архитектор Борис Подольский совместно с Региональным архитектурно-художественным фондом предложили настенную композицию из металла, воспроизводящую контур лаборатории, и площадку с гранитным мощением на месте фундамента, выявляющую план утраченной постройки. В двух сохранившихся дворовых флигелях (д. 43, лит. А и Б) мог разместиться музейный комплекс. В центре настенной композиции предполагался бюст Ломоносова – модели представлены двух авторов, Бориса Петрова и Владимира Горевого. Работа Б. Петрова явно предпочтительнее. Вокруг знака – декоративное озеленение. Этот знак был одобрен главой Василеостровского района, главным архитектором СПб Харченко, главным художником СПб Ураловым, КГИОПом, Комитетом по культуре.
После чего о проекте все опять как бы забыли – ни в один план работ его не включили. Это тот случай, когда каждый комитет по отдельности “за”, а все вместе – “против”. По мнению Б. А. Подольского, на реализацию проекта были выделены деньги, однако следы их затерялись.
Альтернатива 2004 – 2007
И неспроста. У Научного центра РАН в Петербурге возникает гениальная научная идея. Поскольку свято место пусто не бывает, построить во дворе д. 43 по 2-й линии, на том месте, где стоят флигеля А и Б, а также находится фундамент химлаборатории Ломоносова, жилой 7-этажный дом, точнее даже два дома, один в 7, а другой в 5 этажей (если верить эскизу, опубликованному в 2006 году в “Петербургском часе пик”.). Ведь именно Научный центр является собственником двух флигелей во дворе, а также места, где находится фундамент.
12 мая 2004 года Агентство по управлению имуществом РАН, госучреждение “СПб научный центр РАН” и промышленно-строительная корпорация “Импульс” заключили инвестиционный договор 01-И/1-1 по проектированию и строительству многофункционального комплекса. Появилась информация о том, что “Импульс” готовится к строительству элитного жилого комплекса на Васильевском острове (от 5 до 7 этажей с паркингом и коммерческими помещениями. Примерное количество квартир – 50).
В этом же 2004 г. специалисты КГИОП быстро сформулировали условия строительства жилого комплекса: проведение историко-архитектурной экспертизы участка, сохранение археологических объектов и создание музея-лаборатории на первом этаже нового здания.
В августе 2005 г. прошли общественные слушания, и хотя жители дома и муниципалитет (МО № 8) были против, КГА дал разрешение Научному центру РАН на разработку проектной документации. Оказалось, что флигеля А и Б, которые в 1985 г. исполком Ленгорсовета передал в Академию наук для воссоздания лаборатории, уже давно приватизированы, а все свободное пространство двора, примыкающее к ним, передано Научному центру РАН в бессрочное пользование. Под охраной осталось только пятно фундамента площадью 151, 63 кв. метров как выявленный археологический объект. Именно его Научный центр РАН и задался целью захватить.
Все были потрясены цинизмом предпроектных предложений инвестора. Так предполагалась “демонстрация остатков лаборатории в полуподвальном этаже будущего жилого дома, причем над музеем планируется размещение паркинга, который будет в пять раз превосходить по площади саму музейную экспозицию”.
Одной из реакций на общественные слушания в августе 2005 г. стало общее собрание Музея М. В. Ломоносова 2 сентября 2005 г. На этом заседании был утвержден текст “Задания на создание музейного комплекса М. В. Ломоносова”. В связи с подготовкой к 300-летию со дня рождения в правительственную программу опять было предложено включить воссоздание лаборатории.
При этом музей соглашался на возведение жилых домов, но при соблюдении определенных условий. Условия эти были такими, что строить жилые дома во дворе было просто негде. Требовалось не просто построить лабораторию, но еще и оставить обзорную зону шириной 2 м, плюс санитарную зону; потом шел целый перечень: два экспозиционных зала площадью 180 кв. м, гардероб и рекреационная зона 50 кв. м, лекционный зал 40 кв. м, библиотека 30 кв. м, фондохранилище 100 – 120 кв. м… Потом из музея шли и другие предложения, например, помимо здания лаборатории поставить рядом дом на площади 20 х 80 м в три-четыре этажа, а уже на оставшейся территории построить жилье, но не элитное, а “Дом академиков”.
Битва с РАН
Дальше началась борьба, в которой приняли участие буквально все. Кстати, высказано мнение (официально, естественно, не подтвержденное), что строительство дома лоббировал председатель президиума СПб научного центра РАН, вице-президент РАН Ж. И. Алферов******.
В письме В. И. Матвиенко депутату А. А. Ковалеву от 27.01.2006 было написано, что участок площадью 552 кв. метра, занимаемый фундаментами лаборатории им. М. В. Ломоносова, теперь входит в состав земельного участка площадью 2106 кв. метров закрепленного на основании свидетельства о госрегистрации права сер 78-АБ 021263, а музею предложено выделить помещение на первом этаже нового здания, которое построят.
30 января 2006 г. приказом председателя КГИОП фундаменты лаборатории Ломоносова и Бонова дома были внесены в Список выявленных объектов культурного наследия. Но в тот же день КГА согласовал предпроектные предложения инвестора будущего здания.
Однако всего через две недели, 13 февраля 2006-го, КГА отменил свое разрешение на проектирование элитного дома. А в декабре 2007 г. было отменено и распоряжение о подготовки проекта планировки и межевания территории. Т.е. строительство дома отменили.
И понятно почему: 19 июля 2007 г. было уже подписано распоряжение правительства РФ “О плане мероприятий по подготовке и проведению празднования 300-летия со дня рождения М. В. Ломоносова”, в котором наряду с изданием академического собрания сочинений и Всероссийской соборной встречей “М. В. Ломоносов – Вера, Наука, Слово, Отечество” (т.е. в связи с юбилеем великого естествоиспытателя готовится еще и религиозный шабаш!) в пункте 31 было записано: “Создание в г. Санкт-Петербурге научно-мемориального центра РАН “Первая российская химическая лаборатория М. В. Ломоносова”, 2008 – 2011 гг., выделены средства: 12 млн руб. на 2008 г., 17,5 млн на 2009 г., 19,5 млн руб. на 2010 г., всего 49 млн руб. По оценкам специалистов, такой суммы вполне хватит, чтобы построить здание лаборатории.
Атака отбита. Что дальше?
Место осталось вакантным, атаку отбили, вышел указ президента о праздновании, появилось распоряжение правительства, в тексте которого прямо вписано восстановление здания лаборатории и организация музея, достаточные средства предусмотрены. А воссоздавать лабораторию никто не желает. Прошли 2008 и 2009 гг., а не делается ничего вообще!
РАН очевидным образом не желает строить музей, Ж. И. Алферов, входящий как в “большой” оргкомитет, образованный правительством РФ, так и в петербургский, никаких распоряжений пока не отдал. В просторечии это называется саботаж. Впрочем, деньги, 29,5 млн руб., выделенные на 2008 – 2009 гг., возможно, уже нашли своего хозяина. А может быть, лежат невостребованные.
В распоряжении правительства РФ № 951-р указано, что должен быть создан научно-мемориальный центр РАН. Однако без участия правительства города, с учетом отношений собственности на землю во дворе дома 43 по 2-й линии, ничего сделано быть не может. Что же касается правительства СПб, то лишь через два года после выхода распоряжения № 951-р появилось постановление правительства СПб от 31.08.2009 № 980 – о мерах по празднованию юбилея М. В. Ломоносова, в котором не содержится ничего, кроме состава оргкомитета (15 чел.) и поручения к 1 октября 2009 г. подготовить план мероприятий. Что с этим планом, готов ли он, есть ли в нем химлаборатория, предусмотрены ли контакты с Ж. И. Алферовым? Редакция запросила Комитет по науке и высшей школе, председатель которого является членом оргкомитета, но ответа еще не получила.
И что в сухом остатке? Приближается 300-летие великого ученого, действительно великого, без натяжки, но всем наплевать. Все еще, очевидно, надеются, что юбилей пройдет, и можно будет продолжать битву за двор дома 43. Воссоздание этого одноэтажного дома – тест на культуру, и Академия наук, советская, российская, а также ленинградско-петербургская власть его, этот тест, не проходит уже более 20 лет.
Михаил ЗОЛОТОНОСОВ
* Шумахер Иоганн Даниил (Иван Данилович, 1690 – 1761). Был руководителем академической канцелярии, в молодости служил личным библиотекарем Петра Великого, с момента образования Российской академии наук возглавил Библиотеку, Кунсткамеру и хозяйственную часть, а на правах секретаря и помощника первого президента Лаврентия Блюментроста де-факто распоряжался всем в ней. В историю вошел как злейший враг Ломоносова, регулярно использовался как идеальный пример при всех приступах государственной ксенофобии.
** Я цитирую и использую “Отчет об архитектурно-археологических исследованиях остатков здания химической лаборатории М. В. Ломоносова” (Л., 1988), который написал археолог, старший научный сотрудник “Ленпроектреставрации” В. А. Коренцвит. Это основополагающий документ для всей нашей истории, в котором собраны все сведения о лаборатории, об истории ее создания и о поисках остатков.
*** Петров Анатолий Николаевич (1906 – 1983) – историк архитектуры. Подготовленное им исследование по истории Большого Петергофского дворца (1945) способствовало обоснованию необходимости его восстановления. Открытиями стали работы Петрова “Палаты Кикина” и “Подворье Александро-Невской лавры”, позволившие воссоздать исторический облик зданий, утраченных в результате перестроек в XIX в.
**** Каплан-Ингель Роберт Исаакович (1884 – 1951), архитектор и историк науки, первый директор Музея М. В. Ломоносова АН СССР.
***** Младший брат всесильного Ивана Даниловича Шумахера, архитектор Шумахер Иоганн Якоб (Иван Яковлевич, 1701 – 1767).
****** Алферов Жорес Иванович (род. 1930 г.), физик, действительный член АН СССР (1979), вице-президент РАН, директор ФТИ в 1987 – 2003 гг., научный руководитель ФТИ с 2003 г. 17 июня 2005 г. Алферову была вручена премия “Глобальная энергия” ($500 000), учрежденная в 2003 г. усилиями самого Алферова. Поскольку одновременно он являлся председателем международного комитета по присуждению этой премии, возник скандал, президент РАН Юрий Осипов, возглавлявший попечительский совет премии, в знак протеста сложил с себя эти полномочия. В июле 2006 г. Алферов был приказом директора ФТИ снят с поста председателя ученого совета ФТИ – официально за попытки увода денег ФТИ в собственный Санкт-Петербургский образовательный центр.
