Болезнь пришла в город внезапно. К встрече с ней врачи оказались не готовы. Посоветовали всем привиться. Но, оказалось, сделать это непросто. Вакцина есть не везде.
Как сыпь принимали за аллергию
Кори в Петербурге не было давно. Настолько давно, что в прошлом году северная столица получила статус города, свободного от кори.
Зараза пришла в город 13 января. И теперь захватывает все новые и новые районы: болеют в Пушкинском, Красносельском, Кировском, Приморском, Московском, Калининском… Роспотребнадзор ежедневно выдает сводки о наступлении болезни. 31 января был зарегистрирован 31 заболевший, 6 февраля – 87 больных, 10 февраля – уже 114.
Очагом распространения инфекции стала детская городская больница (ДГБ) № 1. Туда 13 января привезли ученика медицинского колледжа, больного корью. И положили его в общую палату к малышам. О том, что подросток болен именно корью, врачи догадались почти через неделю. Но было уже поздно, болезнь распространилась. Врачи оказались не готовы к встрече с ней. Заразились даже пациенты с других отделений, которые больного мальчика в глаза не видели. Даже посетители, пришедшие в бассейн при ДГБ.
Ситуацию осложнило то, что в первые дни врачи районных поликлиник, “неотложки” и “скорой”, даже зная о вспышке кори, упорно не ставили этот диагноз. Они тоже были не готовы.
Большинство заболевших – не привитые от кори дети. Вот что рассказывают их родители о том, как они заразились.
“Подцепили <корь> в 1-й ДГБ, 15 января посетив там бассейн. 24 января участковый врач диагностировала ангину. Температура, несмотря на антибиотики, держалась так долго, что врачи стали склоняться к мононуклеозу. 28 января, когда нас обсыпало, они решили, что это – реакция на антибиотик Аугментин, которым лечили ангину. С таким диагнозом и приехали вечером в Педиатричку (Педиатрическую академию. – Ред.). Ребенку до госпитализации два педиатра и врач “скорой” смотрели в рот, но коревая энантема и пятна Бельского были то ли не замечены, то ли приняты за что-то другое. Завотделением, которая нас принимала, владела информацией о случаях кори, но была в сомнениях – вдруг все же аугментиновая сыпь?” – пишет на петербургском родительском форуме одна из мам.
“Лежали в 1-й ДГБ с 29.12 по 16.01 на гематологии. 25.01 поднялась температура до 39 С. Еще два дня врачи говорили, что это из-за зубов. На 3-й день педиатр сказала, что у нас был контакт по кори, но диагноз все равно оставила “зубы” и ОРВИ. На 4-й день опять 39, ребенок – совсем вялый, появилась сыпь. Вызвали “скорую”. “Скорая” поставила ОРВИ, причина сыпи – аллергия на Нурофен. В ДГБ № 5, в приемном покое тоже поставили ОРВИ и аллергию на Биопарокс и Нурофен. И только на утро следующего дня, когда сыпь уже добралась до живота, нам поставили “корь””, – делится другая мать. И таких историй много. Если бы врачи распознавали болезнь раньше, возможно, заболевших было бы меньше.
Эпидемиологи в “формировании очага” и стремительном распространении заразы винят медиков. По их словам, отделение ДГБ № 1, где лежал больной подросток, “не соответствует требованиям действующих санитарных правил”. “Отделение… не изолировано от других отделений больницы. В палатах занижена нормативная площадь на одну койку. Больной корью 16 лет был помещен в общую палату с детьми до 1 года, не привитых против кори по возрасту, – официально заявляют в Управлении Роспотребнадзора по Петербургу. – Диагноз кори установлен на поздних сроках заболевания, в связи с чем больной не был своевременно изолирован… Не уделено должное внимание сбору эпидемиологических сведений: не проведен целенаправленный опрос заболевшего о возможных контактах с больными корью… Отсутствие настороженности медицинского персонала в отношении выявления кори, несвоевременное проведение противоэпидемических мероприятий привели к внутрибольничному распространению кори”. Эти факты выявило эпидемиологическое расследование.
Как сообщили Online812 в петербургском Управлении Роспотребнадзора, расследование еще продолжается. В ДГБ № 1 выявлены проблемы, не только связанные с соблюдением саннорм, но и вообще с проектировкой здания. Проверка идет и в других медучреждениях. В течение месяца должны быть подведены итоги расследования. “Виновные будут наказаны”, – пообещали в Роспотребнадзоре.
Карантина нет. И не будет
Медики свою вину не признают.
– Подросток поступил к нам из общежития медицинского колледжа по “неотложке”13 января в 21.00 с симптомами ОРВИ, – говорит эпидемиолог ДГБ № 1 Наталия Хрусталева. – Корь выявили 18 января. Отделение, в котором он лежал, закрыли 19 января.
– Почему так поздно распознали корь?
– Мальчик показал прививочный сертификат, где все было вписано: и корь, и дифтерия, и эпидпаротит. А от чего он на самом деле привит – одному богу известно! Ни о каком контакте по кори он нам не говорил. Его привезли в пятницу. В субботу-воскресение он очень хорошо себя чувствовал. Утром-днем его покапают, к вечеру ему – легко, хорошо, и он бегал по всей больнице. Малец-то большой, говорят, его друзья навещали, девушка. Он курить выходил. И законтактировал все, что только можно. У нас же нет замков. Отделения не на ключах, и никогда не будут на ключах – по правилам противопожарной безопасности запрещено. С понедельника ему стало хуже, он залег на капельницы. А 17 января к вечеру у него появилась сыпь. Мы видим, что – корь, но – откуда? Я лично 18-го позвонила его маме в Грозный. Мама сказала: “А у нас здесь много кори! Болеют его брат и двоюродная сестра”.
Вы где-нибудь видели до этого информацию, что в Чечне – корь? Мы знали, что в Европе есть корь, но что она есть в Чеченской Республике – такой информации у нас не было. Между прочим, мальчик – будущий медик. То ли он скрывал, то ли прикидывался, что не понимал, с кем он у себя дома проконтактировал? Их там шесть человек таких учится, принятых по спецнабору в колледж. Они приезжают сюда якобы с прививками… Второй такой же мальчик уже закрыл точно так же по кори детский институт Турнера в Пушкине. Все, кто сейчас заболевает, – это все из-за этого первого мальчика. По нему еще сроки изоляции не закончились. Последний случай кори был зарегистрирован в больнице в понедельник. Поэтому еще будет продолжение…
– Могло ли быть так, что у подростка на самом деле сделаны все прививки, но он все равно заболел?
– Нет, если соблюдались сроки и порядок вакцинации.
– Когда в больнице был объявлен карантин?
– У нас карантин не объявлен вообще. Нам никто не давал такого распоряжения. Официального приказа Комитета по здравоохранению нет – они до сих пор нас не закрывают. Мы сами не принимаем больных из-за того, что стараемся локализовать очаг кори. Но все, что мы делаем – мы делаем на свой страх и риск.
– А что, Комздрав должен вас закрыть?
– Конечно. Но они же не могут оставить город без такой огромной больницы – на 600 коек. Город уже страдает от того, что госпитализироваться некуда. Мы принимаем только срочных, по жизненным показаниям. Для плановых мы закрыты. А если бы нас закрыл Комздрав, тогда бы мы и срочных не принимали. Тогда Комздрав должен был бы найти другое место – куда перегоспитализировать детей. А других мест нет, увы.
В Комитете по здравоохранению Петербурга подтвердили, что закрывать ДГБ № 1, в которой все еще тлеет очаг кори, не собираются.
– Там остались коревые больные, но они находятся в боксах. Эти отделения имеют отдельный вход, и мы приняли решение не закрывать всю больницу. Она была закрыта с 29 по 31 января, да и то не вся – кроме отделений реанимации новорожденных, ожогового, лейкозов и экстренной кардиохирургии, – сообщила Online812 пресс-секретарь комитета Евгения Семенова.
Заразные дома
В действиях и Комздрава, и надзорных органов ощущается некоторая растерянность и несогласованность действий. Похоже, они тоже не готовы к встрече с заразной болезнью. Что сказывается на действиях низового звена – районных поликлиник. В некоторых хотят привить всех подряд, а где-то и вообще нет вакцин.
А в Кировском районе, например, помечают заразные дома. На дверях подъездов тех домов, где проживают заболевшие корью, вешают объявления примерно такого содержания: “В вашем доме обнаружен контакт с корью, просим всех жильцов этого подъезда явиться в поликлинику №… в кабинет… на прививку”. На прошлой неделе такое объявление висело в доме на проспекте Народного Ополчения.
Есть случаи, когда детей, живущих в таких очагах заразы, не принимают в школы и детсады из-за “контакта по кори”.
В некоторых районах детсадовцам, у которых не сделана противокоревая прививка, настоятельно рекомендуют “отсидеться” дома, пока все не уляжется.
Бывает, что медсестры из поликлиник обзванивают приписанных к их медучреждению жителей и требуют сделать прививку от кори, грозя разными карами.
Корреспондент Online812 решила внять призыву медиков и привиться. В городской поликлинике № 57 (куда я приписана по полису ОМС) вакцины против кори не оказалось. И когда будет, неизвестно. Я предприняла несколько попыток в течение недели, но тщетно. В начале недели вакцины не было. В пятницу – нашлась одна штука, но в регистратуре сказали: “Считайте, что ее нет. Мы не прививаем”.
Это было странно. Потому что в Комитете по здравоохранению Online812 заявили, что вакцин против кори в Петербурге достаточно, на всех хватит. На меня, получается, не хватило.
Я была готова сделать прививку даже в коммерческом медицинском центре. Но противокоревых вакцин не оказалось и там. В поликлиническом комплексе “Московский, 22” их не было:
– Закончились, – говорят.
В “Европейском центре вакцинации” вакцины тоже не было, но обещали подвезти к концу недели. Стоит прививка против кори там всего 350 рублей.
В медицинском центре “ХХI век” сказали, что вакцины есть, но прививку всем подряд они не делают. Если я не помню свой коревой анамнез (болела или нет, прививалась и когда), то сначала нужно сдать анализ крови на антитела к кори. Анализ делается 14 дней и стоит 700 рублей. Цена самой прививки – 845 рублей.
Непонятная прививка
Информация о том, как правильно прививаться от кори, противоречива. Детей прививают, согласно национальному календарю прививок, в один год, затем в шесть лет. А вот нужно ли прививаться взрослым? Внятного ответа на это вопрос у медиков нет.
На сайте петербургского Роспотребнадзора написано, что “взрослые до 57 лет (1954 года рождения и моложе), должны быть дважды привиты. Интервал между прививками должен составлять не менее 3 месяцев”. Получается, что взрослым, привитым в далеком детстве, тех прививок должно быть достаточно на всю жизнь.
Однако врачи-инфекционисты считают иначе. Главврач Боткинской больницы Алексей Яковлев сообщил, что иммунитет к кори после прививки держится в течение 6 – 10 лет. Потом необходима ревакцинация. Иными словами, “детских” прививок на всю жизнь не хватит.
В Роспотребнадзоре поясняют: “Иммунитет остается на всю жизнь, если человек переболел корью. А на прививку у всех иммунный ответ разный”. Поэтому советуют сдать анализ крови на антитела к кори, чтобы знать наверняка – стоит ли делать прививку. Но такой анализ в районных поликлиниках не делают. Зато там готовы прививать всех, независимо от антител.
Грозит ли Петербургу эпидемия кори? – этот вопрос очень не нравится эпидемиологам.
– Никакой эпидемии кори в Петербурге нет и быть не может. Есть очаг. Он локализован, – категорично заявила Online812 пресс-секретарь петербургского Управления Роспотребнадзора Вера Измайлова.
Пока распространение кори по Петербургу остановить не удается. Более того, количество заболевших быстро растет и в других регионах страны, хотя еще недавно считалось, что в России практически победили эту болезнь. Хорошо, что корь – не смертельная болезнь. Но на ее примере можно представить, что случилось, если бы в Петербург нагрянула по-настоящему опасная зараза из списка тех, которые мы также победили.
Истории заболевших в Петербурге детей (с родительского интернет-форума)
“Врачи осматривали дочь с интересом”
* В Педиатрической академии мы с дочерью оказались первыми коревыми пациентами. Врачи осматривали дочь с интересом, даже сфотографиовали энантему на нёбе. Постепенно корь заселила первый этаж и все прибывает еще. Бяка очень заразная и проявилась у дочки через 8 дней после контакта (в ДГБ № 1). Мы там пробыли два дня. Вчера я забрала дочь из больницы, под расписку, недолеченную. Сбежали, т.к. из изолированных боксов нас, выздоравливающих, стали переводить в общую палату, освобождая боксы для новых пациентов. А условия в той палате жутковатые. Пять детей, четверо взрослых. У всех девочек, с кем я в больнице общалась, ни у кого корь сразу не диагностировали. Т. е., когда дело доходило до “скорой”, врачи выдвигали ее как маловероятную версию: мол, скорее всего ОРВИ (или мононуклеоз, как у нас, или гайморит, как у мальчика) плюс аллергия на антибиотик.
* Мы заболели и были не привиты. Жуткая эта штука, корь. Ребенок лежит 4-й день с температурой 39 — 39,2. Жаропонижающие особого эффекта не дают. Весь красный – сыпь идет уже неделю. Сопли текут ручьями. Жуткий конъюнктивит и ларингит. Капельницы ставят, т.к. пошло обезвоживание. Лежим в Педиатрической академии, в боксе. Условия ужасные: анализы, уколы в антисанитарных условиях. Прошлись по улице, и в бокс заходят в этой же обуви, а еще называется инфекционное отделение. А сегодня у нас занимательная была история. В три часа ночи у ребенка температура поднялась – 39,4. Надо, чтобы укол сделали. А связь с медсестрой – это постукивание по стеклу, которое разделяет бокс и коридор. Стучу 10 минут, реакции никакой. Позвонила мужу, попросила, чтоб позвонил им на городской и направил к нам…
Мария ГОРДЯКОВА, фото med2.ru
